За это можно все отдать - Вероника Тушнова

«У всех бывают слабости минуты…»

У всех бывают слабости минуты,такого разочарованья час,когда душа в нас леденеет будтои память счастьяпокидает нас.Напрасно разум громко и толковотвердит нам список радостей земных:мы помним их, мы верить в нихготовы —и все-таки не можем верить в них.Обычно все проходит без леченья,помучит боль и станет убывать,а убиваетв виде исключенья,о чем не стоит все жезабывать.

«Ну пожалуйста, пожалуйста…»

Ну пожалуйста, пожалуйста,в самолет меня возьми,на усталость мне пожалуйся,на плече моем усни.Руку дай, сводя по лесенке,на другом краю земли,где встают, как счастья вестники,горы дымные вдали…Ну пожалуйста, в угоду мне,не тревожься ни о чем,тихой ночью сердце городаотопри своим ключом.Хорошо, наверно, ночью там —темнота и тишина…Мы с тобой в подвале сводчатомвыпьем местного вина.Выпьем мы за счастье трудное,за дорогу без конца,за слепые, безрассудные,неподсудные сердца…Побредем по сонным дворикам,по безлюдным площадям,улыбаться будем дворникам,будто найденным друзьям.Под платанами поблекшимибудем листьями шуршать,будем добрыми, хорошими,будем слушать осень позднюю,радоваться и дышать!

«Наверно, это попросту усталость…»

Наверно, это попросту усталость, —ничто ведь не проходит без следа.Как ни верти,а крепко мне досталосьза эти неуютные года.И эта постоянная бездомность,и эти пересуды за спиной,и страшной безнадежности бездонность,встававшая везде передо мной.И эти горы голые,и морепустынное,без паруса вдали,и это равнодушие немоетравы и неба,леса и земли…А может быть, я только что родилась,как бабочка, что куколкой была?Еще не высохли, не распрямилисьдва беспощадно скомканных крыла?А может, даже к лучшему, не знаю,те годы пустоты и маеты?Вдруг полечу ещеи засверкаю,и на меня порадуешься ты?

В самолете

Молчали горы – грузные и грозные,ощеря белоснежные клыки.Свивалось их дыхание морозноев причудливые дымные клубки.А в синеве, над пеленой молочной,как божий гром«Ту-104» плыл,уверенный в себе,спокойный, мощный,слепя глаза тяжелым блеском крыл.Он плыл над неприступной цитадельюотвесных скал,лавин,расселин,льда…Он неуклонно приближался к целии даже без особого труда.Следила я, как дали он глотает, —цель! Только цель! – и больше ничего.И думала:как сердцу не хватаетнепогрешимой точности его.

Звезда

Река теклатяжелая, как масло,в ней зарево закатноене гасло,и я за блеском неба и водыне разглядела маленькой звезды.Померкла гладьсеребряная с чернью,затихла птичья сонная возня,зажгли костер…И звездочки вечернейне разглядела яиз-за огняИстлели угли,теплый и густой,распространился сумрак по откосу…Я за багровой искрой папиросызвезды не разгляделазолотой.Потом окурок горький затоптали,погас последний уголь,и тогда,я увидала, что из дальней далимне в сердце смотритвечная звезда.

Сновидение

Вижу сон: у окошкасидишь ты в бревенчатом доме,подаешь мне сережкина старушечьей темной ладони.Два грошовых цветочка,со стеклянного сердцевиной,и тоскливо мне, точноя не в гости пришла,а с повинной.И тревожно мне, будтокакое-то горе нависло,будто эти минутыисполнены тайного смысла.Ты напомнить мне хочешь?Так я ж ничего не забыла,все, что я полюбила,я раз навсегда полюбила…Но навечно, навечнотаежная глушь между нами,бесконечные верстыс полями,лесами,снегами.Никогда не приеду,заволглую дверь не открою,твои старые плечипуховым платком не укрою,не скажу тебе доброго слова,не приласкаюсь…О, как я пожалею когда-нибудь,как я покаюсь!

«Сколько же раз можно терять…»

Сколько же раз можно терятьгубы твои, русую прядь,ласку твою, душу твою…Как от разлуки я устаю!Холодно мне без твоей руки,живу я без солнца и без огня…Катятся воды лесной рекимимо меня… мимо меня…Старые ели в лесу кряхтят,к осени тише птичья возня…Дни твои медленные летятмимо меня… мимо меня…С желтых берез листья летят,и за моря птицы летят,и от костра искры летятмимо меня… мимо меня…Скоро ли кончится – мимо меня?Скоро ли вечер долгого дня,плащ и кошелку – и на вокзал,как приказал ты,как наказал…Будет, ах будет лесная река,кряканье утки, треск сушняка,стены тесовые, в окна луна,и тишина, тишина, тишина…Буду я гладить русую прядь,сердце твое целовать, отворять,будут все горести пролетатьмимо меня… мимо меня…

«Как часто лежу я без сна в темноте…»

Как часто лежу я без сна в темноте,и все представляются мнета светлая речкаи елочки тев далекой лесной стороне.Как тихо, наверное, стало в лесу,раздетые сучья черны,день убыл – темнеет в четвертом часу, —и окна не освещены.Ни скрипа, ни шороха в доме пустом,он весь потемнел и намок,ступени завалены палым листом,висит заржавелый замок…А гуси летят в темноте ледяной,тревожно и хрипло трубя…Какое несчастьеслучилось со мной —я жизнь прожилабез тебя.

«Много счастья и много печалей на свете…»

Много счастья и много печалей на свете,а рассветы прекрасны,а ночи глухи…Незаконной любвинезаконные дети,во грехе родились они —это стихи.Так уж вышло, а я ни о чем не жалею,трачу, трачу без удержу душу свою…Мне они всех рожденных когда-то милее,оттого что я в каждом тебя узнаю.Я предвижу заране их трудную участь,дождь и холод у запертых глухо дверей,я заране их долгой бездомностью мучусь,я люблю их – кровиночки жизни моей.Все равно не жалею.Мне некогда каяться.Догорай, мое сердце, боли, холодей, —пусть их больше от нашего счастья останется, —перебьются!Земля не без добрых людей!

«Сутки с тобою…»

Сутки с тобою,месяцы – врозь…Спервоначалутак повелось.Уходишь, приходишь,и сноваи снова прощаешься,то в слезы, то в сныпревращаешься,и снова я жду,как во веки вековиз плаванья женщины ждутморяков.Жду утром, и в полдень,и ночью сырой,и вдруг ты однаждыстучишься: – Открой! —Тепла, тяжеладорогая рука……А годы летят,как летят облака,летят-пролетают,как листья, как снег…Мы вместе – навек.В разлуке – навек.

Черемуха

Дурманящей, росистой чащеючеремуха —дыши, гляди,ласкай, ломай…И боль щемящая —как мало весен впереди!А стоит ли уж так печалиться,прощаясь с миром дорогим?Ничто на свете не кончается,лишь поручается другим.Другим любовь моя завещана,в других печаль моя горька…Сто тысяч раздругая женщинавсе пронесет через века.Ничто не пропадет, не минется.Все праздничнее, все милейцветет черемуха —любимицапокойной матери моей.

О поэзии[1]

Меня часто спрашивают: «А когда вы начали писать стихи?» И мне всегда бывает трудно ответить на этот вопрос. Что понимать под словом «писать стихи»? Складывать фразы в правильно чередующиеся, зарифмованные строки и строфы? Если так, то я начала писать в самом раннем детстве, лет в шесть-семь…

…Солнышко светит и греет,птичек слышны голоса…

Стихи у меня получались такими же гладкими и аккуратными, как многие из тех, которые я читала в детских книжках. И слова в них те же, и писать их было очень просто и легко. Я иногда брала тетрадку и говорила себе: а теперь я запишу про зиму. А теперь про весну. И это всегда удавалось.

Своим уменьем писать стихи я гордилась, но мысль о том, что, став взрослой, я буду продолжать это увлекательное, но отнюдь не серьезное занятие, мне и в голову не приходила. Повторяю – писать мне было очень легко.

Но вот однажды пропал без вести престарелый черный кот Буська, и мне захотелось увековечить в стихах это печальное событие. К своему немалому удивлению, я вдруг поняла, что написать об этом гораздо труднее, чем о зиме, весне или ручейке. И вполне понятно: ведь никто до меня не писал об этом. Никто, кроме меня, не знал нашего грузного, облезлого кота, его привычки спать в печке, его хриплого мяуканья, разорванного уха, манеру, привставая, толкать лбом в колени.