В канкане по Каннам - Венди Холден

Кейт посмотрела на часы: без десяти четыре, а на чай ее ждут к четырем.

Через несколько минут она уже входила в огромные позолоченные ворота — витиеватая литая надпись сообщала о том, что за ними находится Слэк-Палисэйдс. Место это было пустынное и при ближайшем рассмотрении оказалось еще менее привлекательным, чем она ожидала. За разросшимися кипарисами виднелись подъездные дорожки из желтого кирпича, ведущие к огромным автоматическим воротам; Казалось, здесь не было ни единого дома без пристроенной пластиковой оранжереи и огромных нелепых эркеров, окна в которых были закрыты шикарными занавесями. Все сады украшали имитации голубятен, скульптуры зверей и патио с печами. Абсолютно одинаковыми казались и гаражи на несколько машин, напоминающие конюшни, и флюгеры в елизаветинском стиле.

Повсюду были видны и последствия оползня. Из большинства подъездных дорожек по краям зияющих дыр торчали куски битого кирпича, похожие на редкие желтые зубы. Если Даррен прав в своих предположениях, Хардстоун сам себя надул. Кейт улыбнулась этой мысли.

— Не понимаю, чему здесь радоваться, — проворчал кто-то у нее за спиной.

От испуга Кейт тут же спустилась с небес на землю. Из-за кипариса появилась высокая тучная женщина с блестящим красным лицом, торчащими в разные стороны выкрашенными хной волосами, одетая в нечто широкое и бесформенное цвета баклажана. Она зло смотрела на Кейт сквозь огромные очки в красной оправе. Это была партнерша Даррена по расследованию.

— Привет, Фрея.

На руках у главной вегетарианки, пламенного оратора и защитницы окружающей среды Слэкмаклетуэйта были шерстяные перчатки в разноцветную полоску, и она держана деревянную палку с транспарантом, на котором яркими желто-зелеными буквами красовалась надпись «Питер Хардстоун, убирайся домой!». Заметив взгляд Кейт, Фрея резко перевернула транспарант, и Кейт прочитала: «Жулик Питер обманывает городские власти!»

— Никакого повода для веселья нет, — раздраженно сказала Фрея. — Здесь были лучшие исторические земли, образующие зеленый пояс, а беспринципные застройщики уничтожили их. — Она выразительно помахала транспарантом.

— Это ужасно, — сочувственно отозвалась Кейт, не собираясь вступать в дискуссию, по крайней мере в той ее части, которая касалась Хардстоуна. Она пока еще сомневалась, стоит ли верить обвинениям Даррена. Кейт быстро огляделась по сторонам. Стоит Хардстоуну оказаться поблизости и увидеть ее рядом с Фреей, и все ее карьерные перспективы окажутся — впрочем, как и сейчас — равны нулю. Но потом Кейт с облегчением вспомнила, что Хардстоун уехал.

— Конечно, это ужасно, — согласилась Фрея. — Зеленый пояс! Только взгляни вокруг!

Она сделала широкий жест свободной рукой, на которой было еще больше браслетов, чем у Даррена. Вместе с огромными длинными серьгами, болтающимися у нее в ушах, они звенели, как монеты, которые высыпаются при выигрыше из автомата в Лас-Вегасе.

— Все уничтожено! Все биологическое разнообразие смыто в канализацию! Черт возьми, Питер Хардстоун приносит больше вреда окружающей среде, чем какой-нибудь заядлый курильщик с мундштуком из слоновой кости, стоящий в черном пальто из кожи носорога на борту нефтяного танкера, из которого льется нефть. — Фрея снова помахала транспарантом. — Но поверь мне, ему это так просто не сойдет с рук! Мне удалось нарыть на него больше дерьма, чем он выгреб, начиная строить здесь эту помойку.

— Даррен сказал мне… — Кейт пыталась придумать, как бы поскорее извиниться и уйти. — Как я понимаю, вы вместе этим занимаетесь.

— Занимались, — поправила ее Фрея. — Даррен говорит, что его уволят, если он будет продолжать в том же духе. Ненадежный парень. Но это меня не остановит, нет! Рано или поздно все узнают, что здесь произошло! Эта сволочь Хардстоун не сможет заткнуть мне рот! Он скоро свалится… В одну из этих чертовых дыр! — И она стукнула о землю палкой.

— Фрея, извини, но мне нужно идти. А то я могу опоздать…

— Все мы можем опоздать, — прогрохотала ей вслед защитница окружающей среды. — Спасти планету, например. А в ответе за это такие люди, как этот ублюдок Хардстоун.

И она снова с силой ударила палкой о тротуар. Кейт поспешила уйти, чувствуя себя ужасно виноватой. Конечно, Фрея права. Кажется невероятным, что такой нелепый, безвкусный поселок мог быть построен так близко от милой деревушки Слэк-Топ. Тем более на заповедной природной территории, где так много старых шахт. Хотя, похоже, земля все равно им отомстила.

Но голова Кейт сейчас была занята и другими проблемами — она забыла спросить у Ната, как его найти. Хотя, наверное, это будет легко. Ведь остальные дома пустуют.

Кейт достаточно быстро заметила нужный дом. За увенчанными пиками воротами, выкрашенными в яркий золотистый цвет, стояло самое большое и шикарное здание в поселке. Такого количества стеклянных пристроек больше ни у кого не наблюдалось. Ворота были укреплены так, словно за ними проходила встреча мировых лидеров, а с боковых столбов взирали каменные единороги. Окончательным доказательством того, что дом обитаем, стал припаркованный во дворе спортивный автомобиль. В центре огромных позолоченных ворот Кейт увидела большой герб, который почему-то оказался обугленным. Но ей все равно удалось разглядеть странную глыбу и рядом что-то похожее на туфельку на высоком каблуке. Невероятно! Ни одно из этих изображений не имело смысла, и вряд ли они могли быть одобрены Королевским геральдическим колледжем. Блестящие камеры видеонаблюдения повернулись в сторону Кейт и, как ей показалось, подозрительно уставились на нее. Она нажала кнопку переговорного устройства на столбе.

— Отвали! — послышался женский крик сквозь шум и треск интеркома. Кейт вздрогнула от неожиданности. Нат ведь говорил, что будет дома один? Или это кто-то из слуг? I Ей следовало догадаться, что у Питера Хардстоуна обязательно должен быть огромный штат сотрудников, которые если не управляют его газетами, то по крайней мере обеспечивают личный комфорт. Хотя, с какой стороны ни посмотри, это нельзя назвать теплым приемом.

— Гм… я пришла к Нату! — прокричала Кейт в ответ.

Камеры зашумели, что-то щелкнуло, и ворота открылись, хотя и с большим шумом, чем можно было ожидать от такого высокотехнологичного с виду механизма. Стараясь обходить попадавшиеся на пути трещины, Кейт направилась по подъездной дорожке к дому.

Два ужасных каменных изваяния — мужчина и женщина — стояли в полукруглых нишах по обеим сторонам от парадного входа. В мужском бюсте угадывались черты Питера Хардстоуна, настолько идеализированные, что от его брутальности не осталось и следа. «Потрясающе!» — подумала Кейт; она даже представить себе не могла, что такое возможно. Женская голова была вся в локонах, и даже в камне были заметны ее чрезвычайно пухлые губы. Белая входная дверь была основательно отделана медной фурнитурой. Кейт пыталась найти звонок, когда дверь внезапно распахнулась. В нос ударил сильный запах духов, и лишь потом появилась худая, далеко не первой молодости, чересчур загорелая блондинка в мини-юбке. Волосы у этой женщины выглядели очень странно, словно их поджарили. Она была в туфлях на высоких каблуках и в розовой футболке с блестками и надписью «Супербеби», плотно обтягивавшей огромную грудь. Масса всевозможных цепочек скрывала совсем не юную шею, а макияж казался слишком ярким для тихого вечера в начале недели. По фотографии, сделанной в Соддингтон-Холле, Кейт уже знала, что это третья миссис Хардстоун, бывшая стриптизерша из клуба «Стрингфеллоу» и звезда фильма «Сексекьюшн». Мечтам об уединенном вечере с Натом не суждено было сбыться, но встреча с этой легендарной дамой все компенсировала.