Волхв-самозванец - Алексей Зубко

— Идем в обход? — надеясь, что я поддержу его предложение, спросил домовой.

— Тоже нет.

— Знаю. — В порыве озарения Прокоп треснул себя по лбу, отчего едва не свалился с коня. — Мы, чисто, забьем стрелку — бабка сама явится.

— Как ты засоряешь язык! — возмутился кот-баюн. — Ну что за слова! Ни рифмы, ни…

— Рифмы хочешь? — набычился домовой. — Ты захлопнешь щас же рот, а не то получишь в лоб. Такая рифма тебе пойдет?

— Тихо. — Удавив назревающий спор в зародыше, я спросил: — Купаться будем?

— Нет!

— А придется… — Спрыгнув с коня, я разделся.

Погода жаркая. Вода должна прогреваться, и тратить время на то, чтобы обойти озеро, глупо. Тем более что сроки поджимают. Кощей-то, скотина, поди не зевает…

Наскоро упаковав торбу, куда поместились кольчуга и оба меча — огнестрельный и газовый, а поверх и штаны с рубахой, я пристроил все это на охапке сухих веток. Опустив получившуюся конструкцию на воду, удостоверился, что она держится на плаву. Если не поднимать волны.

— Ураган, ну давай, смелее, — беря за узду, подбодрил я коня. — А вы чего расселись? — Я посмотрел на домового и кота, замерших в позе суслика. — Особое приглашение надо?

— Вода, — жалобно произнес кот.

— Что вода?

— Она мокрая.

— А бывает другая?

— Нет.

— Тогда какие проблемы?

— Вода.

— Что вода?

— Она мокрая.

— А… кхм… сбой в матрице или дежа вю?

— Кого жую? — поинтересовался домовой.

— Не кого, а чего, — встрял в диспут Васька, — кого жуют каннибалы или людоеды.

— Ну грамотей, — удивился я.

Прокоп же пренебрежительно сплюнул и с классическим выражением типа «ой-ей-ёй, какие мы умные…» на сморщенной мордашке произнес:

— Сам толком не знает — те или другие, а туда же…

— Да я… — Шерсть на загривке кота поднялась от яростного негодования, но домовой прекрасно наловчился гасить подобные вспышки лихими затрещинами и оплеухами, так что этим все и ограничилось.

Подождав, пока восстановится хотя бы подобие перемирия, я приступил к выяснению отношений с парой спорщиков.

— Если вы хотите мне что-то сказать — разумеется, за исключением того, что в озере вода и она мокрая, — то милости прошу… говорите.

Кот-баюн поднялся на задние лапы, передние сложил за спиной и, выпятив грудь, откашлялся.

— Только не в стихах, — попросил я его.

— Разумеется, — согласился Васька. — Исходя из общей концепции естественного отбора, сформировавшего семейство кошачьих, ярчайшего представителя которого вы можете лицезреть в непосредственной близости, мы имеем возможность проследить процесс зарождения и постепенного формирования негативного отношения к неконтролируемым скоплениям дикой ШО. Исходя из очевидности этого факта, мы имеем самонапрашивающийся вывод. Первородная амеба — мать-прародительница всех существ на свете, обитает, вернее обитала, в океане и была не умнее сперматозоида, но столь же упорна в своем стремлении достичь цели. В нашем случае — это создание под присмотром всех сил природы и божественного начала венца творения генной инженерии — меня, разумеется, как одного из целого ряда представителей семейства кошачьих…

— Кошко сапиенс, — вставил я.

— Кто?

— Кошка разумная.

— А что — звучит, — решил кот-баюн. — Повтори еще…

— Кошко сапиенс.

— О да! Прямо в этот миг в моей душе зреет ода величию нашего рода.

Кошко сапиенс — венец творенья,

Не пьешь вина, не ешь варенья,

Но любишь сливки, молоко,

Творог, сметану, колбасу.

и…

— Стоп, стоп! — взмолился я. — Тайм аут. Ты заморочишь мозги кому угодно. Скажи мне просто и доходчиво, почему ты не хочешь перебраться на тот берег. Боишься?

— Я?!

— А здесь много котов-баюнов?

— Мы вообще очень редко встречаемся в природе, поскольку являемся уникальными.

— Значит, боишься?

— Проявляю разумную осторожность.

— Ага. А ты? — Я посмотрел на притихшего домового. — Тоже?

— Мы домовые — не жабы, плавать не обучены.

— Понятно.

Создавшаяся ситуация требует неординарного решения, а в голову лезет одна ерунда.

— Давайте искать решение, которое будет приемлемым для всех.

— Верно мыслишь, необходим консенсус, — назидательно изрек кот Василий.

— Да где ты словечек таких нахватался? — Я всплеснул руками, пораженный схожестью данного высказывания с тем, что было модно в период правления последнего генсека.

— Товарищ волхв, я, понимаете, развиваюсь, углубляю и расширяю свой мозг. Читаю для этого, и еще… да и вообще…

— Понятно, в макулатуре рылся, — догадался я. Только там он мог найти статьи полуторадесятилетней давности. — Лучше бы Пушкина почитал, Ницше или кого-нибудь из современников.

— Один араб, а фрицев я не люблю.

— Что так?

— Они меня постоянно на первом же уровне валят.

— Че… Кто тебе разрешил к компьютеру приближаться?!

— Я осторожно… — Васька поспешно отбежал и, уже оказавшись на безопасном расстоянии, огрызнулся: — А сам-то? Весь винт играми забил, а на меня кричит. Я, между прочим, в срамные даже не заглядывал… там же пароль.

— Чайник чайником, а в хакеры лезет.

— Ну и пусть чайник, тоже мне — вундеркиндер.

— Вундеркинд, — автоматически поправил я. — Нужно переправляться.

— Ни… за… что… — одновременно решили представители местного фольклора.

— Не бросать же вас здесь?

— Не надо.

— Вот то-то и оно… Была бы лодка.

— Возвращаюсь к предложению сделать плот.

— Ага, и паромную переправу или понтонный мост… Плот мы будем строить дольше, чем идти в обход.

— Пошли в обход, — ухватился за возможность увильнуть от водных процедур домовой, сделав широкий жест рукой. — Мы доедем, мы домчимся на оленях утром ранним.

— Больше в иной мир — ни ногой, я имею в виду вас обоих, а сейчас по коням!

Попытка организовать переправу заняла почти час, включая мое раздевание-одевание, а поскольку за это время мы ни на шаг не приблизились к цели своей поездки, то можно считать, что до темноты мы точно не успеем добраться до избушки бабушки Яги Костеноговой. Видно, придется ночевать под кустом — не ломиться же в такой час к одинокой пожилой женщине, живущей в глухомани, да, ко всему прочему, совершенно незнакомой.

Уклоняясь от низкорастущих ветвей и прочих неприятных препятствий, которые встречаются в лесной чащобе, особенно когда твой конь мчится звериными тропами, а не человеческими дорогами, я вполуха слушал перебранку тех двоих, которые боятся воды.

В лесу темнеет быстрее, поэтому, увидев избушку в полный рост, я решил сначала, что это не иначе как прихотливая игра тени и мрака создала сие гротескное видение. Но вот я подъехал поближе и чуть не сверзился с Урагана — передо мной стоит самая настоящая избушка на курьих ножках.

А это значит… Баба Яга! Ну конечно, как я сразу не догадался?!

Рассудив логически, я пришел к выводу, что здесь меня не съедят и не выдадут врагам, иначе Аленка не посылала бы меня сюда за помощью.

Взбодрившись, я приблизился к избушке, которая стояла, как и положено, глухой стенкой ко мне, и рявкнул голосом молодецким:

— Избушка, избушка! Стань ко мне передом, а к лесу задом.

— Как ты заклинание узнал? — поинтересовался баюн, когда избушка нехотя, со скрипом в пораженных артритом коленях, явила свое крыльцо.

Скромненькое такое крылечко из пяти трухлявых, косо прибитых досок, ко всему еще и обросших мхом. Впрочем, данного представителя флоры с избытком хватало и на стенках избушки, а уж про крышу и говорить смешно…

Кот и домовой проворно юркнули мне за спину и притихли.

Со смешанным чувством страха и любопытства я обозрел архитектурные достопримечательности сказочной хатки не менее сказочной Бабы Яги — Костяной Ноги. В особенности взгляд притягивала прибитая над входом голова какого-то мутанта: по строению черепа — человек, по наличию ветвистых рогов — олень или лось.

— Хозяюшка! — молодецки крикнул я.

— Юшка… юшка… — отозвалось горное эхо, неведомо как попавшее в дремучий лес и заблудившееся на веки вечные.

Нервно вздрогнул за спиной домовой.

— Дома есть кто?

— Кто… кто… — прокаркало эхо.

— Кот в пальто, — подал голос баюн.

— Ждите меня здесь. — Соскочив с коня, я взошел на крыльцо и постучал.

— Эгей, хозяюшка!

— Никого нет дома, — произнесло что-то над моей головой.

— Как это нет? — удивился я, потирая ушибленные при стремительном отступлении спину и то, что находится пониже.

— Яга на курсах повышения летного мастерства, — любезно пояснил рогатый череп, прибитый над крыльцом.

— А скоро она вернется?

Но голова застыла, словно и не к ней обращаются. Зато за спиной раздался треск и дикий чих.

— Скоро, милок, скоро.

Как Баба Яга (на то, что это именно она, ненавязчиво намекает помело, ступа и длинный нос крючком с огромной волосатой бородавкой на левой ноздре) сумела незаметно приблизиться — ума не приложу.