Обмен мужьями Правдивая история нестандартной любви - Луиза Леонтиадес

— Это имеет отношение к демократии, — процитировал Жиль Южный парк.

За десять проведённых вместе дней, мы с Жилем ещё сильнее влюбились в них и их образ жизни. Это было больше похоже на семью, чем когда-нибудь в моей жизни. В стеснённых условиях их викторианской террасы было сложно сохранить какую-нибудь скромность, хотя и пыталась. Но я горжусь тем, что никто, по крайней мере, не видел мой зад. Впрочем, я не вполне уверена — есть ли он у меня. Хотя моё британское воспитание требовало, чтоб некоторые виды деятельности должны скрываться в спальне, одна кровать была в комнате, через которую надо было проходить в туалет, а спальня была далека от идеала звукоизоляции. Однако, я действовала в соответствии с ним и в соответствующие моменты была глуха, слепа и нема.

Когда я рассказывала друзьям о том, на что похожи наши новые отношения, их первая мысль была про секс.

— Секс с Мортеном нравится тебе больше, чем с Жилем?

Я отказывалась ловиться на этот крючок. Это не их дело.

— Он другой, — отвечала я. То, что Голливуд диктует нам, что мы должны вступить в брак с тем, с кем получается наилучший секс, не делает это правдой. Я уже отбросила достаточно стереотипов для того чтоб понимать, что не бывает ничего совершенно определённого.

— Вы с Мортеном занимаетесь сексом чаще, чем с Жилем?

Это несравнимо, так как отношения разные. Нам с Жилем удобен выработавшийся у нас ритм. С Мортеном у меня ритм другой, но это нормально: мы проходим через период бурной страсти.

Я видела слова, формирующиеся у них головах так же ясно, как если бы они произносили их: Развод. Отрицание очевидного.

Они были уверены в том, что если у меня есть муж и парень, первый значит больше. В конце концов, муж подразумевает привязанность и демонстрируется семье и друзьям. Так и было… в те дни, когда я верила в моногамию. Тогда для меня это было последовательный процесс: свидания, отношения, брак. Теперь, когда я узнала себя лучше, я поняла, что использовала брак в первую очередь для того, чтоб избавиться от страха потерять партнёра. Я любила его, а он любил меня. Но, с тех пор, как у нас появилось свидетельство о браке, вероятность разбить яйца уменьшилась. А если и разобьются — французское правительство сделало статус “в браке” весьма привлекательным при помощи налоговых льгот. Свидетельство о браке подтверждало, что мы соединены навсегда. Пока развод не разлучит нас.

Да, мы с Жилем рассматривали возможность развода. Но уже не потому, что собирались разойтись. Наоборот. Потому, что мы хотели остаться вместе, любить вместе, быть вместе. Соединённые навсегда. Пока выбор не разлучит нас.

Периодическая таблица полиамории

В старой конфигурации у нас были одни отношения. Жиль и Луиза. Или, иногда, Луиза и Жиль, в зависимости от того, кто подписывает рождественские открытки. Но в новой конфигурации были:

1. Жиль и Луиза;

2. Жиль и Елена;

3. Луиза и Мортен;

4. Елена и Мортен;

5. Жиль и Мортен;

6. Луиза и Елена.

А также:

7. Жиль, Луиза и Елена;

8. Жиль, Луиза и Мортен;

9. Жиль, Елена и Мортен;

10. Луиза, Мортен и Елена.

И, разумеется, наконец:

11. Жиль, Луиза, Мортен и Елена.

— Этот приближается к одинадцати! — процитировал Жиль из Spinal Tap.

Было трудно ухватить текучую природу и динамику каждых отношений. Каждая комбинация отличалась собственным поведением и одни и те же элементы могли добавлять в неё как мегареактивность, так и изрядную стабильность.

Молекула Жиль и Мортен была редкой, преимущественно пассивной и обычно могла быть найдена там же, где были коробки с пиццей и PS2.

Молекула Жиль и Елена характеризовалась высокой энергией и часто наблюдалась рано утром в тренажёрном зале. Также она потребляла огромные количества органической пищи и эволюционировала в очень эффективное чистящее средство.

Молекула Жиль, Елена и Мотрен часто встречалась на свежем воздухе, где занималась ходьбой. Однако, Жиль, Луиза и Мортен могли быть обнаружены только в доме, как правило на диване, смеющимися и пьющими кофе.

Ни одна из молекул не была в точности похожа на какую-либо другую. Девять из одиннадцати были новыми. Четыре из одиннадцати были связаны в том числе сексом… впрочем, ещё три попробовали это, но вышло чёрти-что. Наша единственная попытка заняться сексом вчетвером получилась по настоящему странной. У всех нас были столь разные способы взаимодействия с разными людьми, что попытка смены партнёров на полпути меняла ритм и желания. Никаких оргазмов. И уж точно не множественных. В конце Елена сказала: “Не поставить ли мне чайник?”

Мортен поднял голову от её груди и произнёс: “Мда, пожалуй, ничего не получается.”

Так уж вышло.

Одна из этих одиннадцати молекул была совершенно не от мира сего. Это были Луиза и Мортен. Это образование было совершенно великолепно.

И, наконец, были Луиза и Елена, подобные золоту и вину, чаще всего обнаруживавшиеся в дорогих ресторанах и лондонских магазинах с несообразными ценами. Эта молекула была потенциально нестабильна и взрывчата.

Когда мы первый раз пытались найти название для наших с Еленой отношений, аналог которым можно было найти только в полигамных обществах, мы нашли слово со-жена (sisterwife). Мою со-жену звали Елена. Её имя, предположительно, означает “блеск” или “факел”. И, надо сказать, это совершенно верно. Каждый из нас был единственным и уникальным в каком-нибудь смысле. Я была единственной, у кого было нечто, что можно было назвать деловой карьерой. Я привыкла подтверждать свои слова делом. Мортен был среди нас единственным, выросшим в нормальной стабильной семье. Он был очень по-дзенски спокоен и мог управиться с любым багажом. Жиль был лингвистическим гением и, заодно, семейным юмористом. Все мы были яркими в своих областях. Но никто из нас не сиял так искристо, как Елена. Она отличалась. Выдавалась из ряда.

В частности, она не признавала ничего меньшего, чем правда. Всегда. Это вовсе не просто переварить в мире полуправды, чрезмерного такта и притворства. Она представляла собой красную таблетку из Матрицы. Правду в мире иллюзий. Благодаря некоторым обстоятельства, она была лишена страхов, владеющих обществом. Она была чрезвычайно уверена в себе. Но у неё был свой комплект демонов. Один из них, похоже, состоял в полном забвении того, насколько трудной оказывается для других эта красная таблетка.

Мы были вместе потому, что так сложилось, однако проводили вместе больше времени, чем закадычные приятели. Мы не были сёстрами, однако у нас была общая семья, общие интересы и, порой, общий дом. Мы не были лесбиянками или бисексуальными, однако видели друг друга обнажёнными в компрометирующих ситуациях.