По его правилам - Маша Малиновская

Глава 17

Демид

С Олеськой у нас вышло не очень. Тяжёлые отношения, когда кажется, что заперт в них как в душной комнате, никому кайфа не приносят. Поначалу всё было прикольно: она яркая и смелая, девчонка, которой палец в рот не клади. Красивая. Встречаться с ней можно было по-взрослому. Но в какой-то момент её стало нести. Начались допросы: «Где был, с кем, почему не отзвонился, когда провёл и пришёл домой?». Я же вроде бы не маленький мальчик. Моего слова ей стало недостаточно, а такой формат уже недостаточен для меня. Потом и вовсе начался полный капец. Когда я попытался сначала помягче, а потом и более жёстко установить границы, Олеська попыталась брать шантажом и слезами. Что пора рвать с ней, я понял, когда она избила за школой девчонку из девятого класса, которая села в столовой за тот же стол, что и я. Мы даже не разговаривали, она просто попросила подвинуть тарелку с хлебом.

Расставшись, мы потом ещё пару месяцев мутили на тусовках, она потом звонила, а я в который раз давал себе наутро по лбу. Но мой переезд в квартиру матери и перевод в первую школу прервал эту нескончаемую эпопею. И слава Богу.

Мы с Олесей не виделись целое лето, вот только тогда в парке на Первый звонок. И сегодня. И мне абсолютно не нравится то, как она смотрит на Маркизу. Не то чтобы последняя была ангелом во плоти, но ведь Леська только зло на ней сорвать попытается.

Что касается моей новой соседки по парте, то наблюдать за ней очень забавно. Сидит в своей блузке беленькой с отложным воротничком, расшитым камешками, и юбке в складочку, вся вытянулась, спина напряжена. Красивая, конечно. Не такой красотой как Олеська, другой. Несмотря на королевский гонор и змеиный язык, Злата просто маленькая мамина дочка. В её жизни, вероятно, всё складывалось хорошо, шло как по маслу, и она решила, что так и должно быть, что так будет всегда. Отсюда и дерзкий язык, детские капризы и мелкие проделки.

А сейчас она просто потерялась. Ситуация, когда «не ты, а тебя» для неё оказалась незнакома. Но, собственно, позицию «сидеть и не высовываться» она выбрала верно. Надеюсь, что выбрала.

— Демид, вы уже прошли эту тему? — спросила учительница, вытолкнув меня из мыслей, когда я как раз завис на воспоминаниях о злющих и растерянных глазах Маркизы, когда поцеловал её тогда в подсобке на осеннем балу. — В твоей новой школе?

Блин, даже учителя пытаются поддеть меня этим переходом. А тем более географичка. Она, завуч и Наташа дружили. И хоть вины моей в уходе Натальи Ивановны и нет, несмотря на слухи, однако же некоторым закулисно проще винить меня. Ну пусть и так.

— Э… Кажется, нет.

— Прошли. Начали следующую, — вставила свои пять копеек Маркиза.

— Ну что ж, — пожала плечами географичка. — Надеюсь вам у нас не будет скучно на уроках.

Одно дело, когда ученики ведут себя по-свински, но когда к этому присоединяются и учителя — это уже совсем ни в одни ворота.

Географичка дала задание отследить по атласам места развития лёгкой промышленности по территории бывшего СССР, а сама отвернулась к доске и стала чертить таблицу. Королёва сделала задание быстро, а потом вздёрнула руку.

— Не надо, — тихо процедил я и уложил её руку обратно на парту, надавив на запястье. — Не высовывайся. По крайней мере пока.

Она повернулась и изумлённо посмотрела на меня, отдёрнув руку, будто я заразный. Тонкие ноздри в негодовании затрепетали, а пухлые губы приоткрылись.

— И одеться стоит завтра попроще, Маркиза, — шепнул, склонившись ближе, чтобы никто не услышал.

— Будешь мне указывать? — прошипела она, сузив глаза.

— По-доброму советовать.

— Прекратить разговоры в классе! — географичка обернулась и направила на нас взгляд полный негодования.

Пришлось замолчать нам и уставиться в учебники, но от Маркизы так волнами и исходило недовольство. Но больше меня как-то отвлекало не оно, если честно, а аромат. Пахнет она, конечно, здорово. Так и хочется уткнуться носом в шею.

В этот день у нас было ещё пять уроков. На переменах девчонка держалась одна, на уроках сидела тихо, только молча писала в тетрадях. Ко мне не поворачивалась, а вот я себе не отказывал в удовольствии время от времени её поразглядывать.

Остальные тоже, на удивление, интереса не проявляли. Но меня этим не обманешь. Пару раз я ловил взгляды Олеськи и на себе, и на Маркизе. Недобрые такие взгляды.

Закончились уроки в начале второго. В двадцать восьмой не то что в первой, тут уже через десять минут мало кого можно застать в помещении школы. И учителей в том числе. Факультативы, дополнительные занятия, репетиции самодеятельности — не реалии этого места. Отсюда хочется быстрее свалить, потому что всё, что тебя ожидает на допе1 — это уборка пыли на шкафах или протирание плафонов. Я, конечно, в одно время любил ходить на допы по истории, но это уже совсем другая история, за которую теперь получаю эти хлёсткие взгляды от завучки и географички.

Так вот, когда я вышел на крыльцо, то обратил внимание, что Маркиза ещё копошилась возле гардеробной. Автобус в сторону центра должен был подъехать через пятнадцать минут.

— Бахур! — услышал я голос Русика, с которым в классе хорошо дружили. — Топай сюда! Или зазнался?

Руслан и парни заржали как кони, а я, спрыгнув через ступеньку, подошёл к ним. Парни поделили сигареты, купленные поштучно в ларьке за углом, и никого не смущало, что стояли они прямо возле входа в школу. Да это и меня раньше не смущало, чего уж.

— Куколка, иди к нам, — оскалился вдруг Жора, глядя мне за спину.

Я обернулся и увидел, что со ступеней спускалась Маркиза. Она вскинула глаза на толпу парней, среди которых был и я, и снова посмотрела под ноги, потому что ступени были скользкими.

— Ну же, лапуля, я не обижу. Мы все не обидим, — Жорик противно заржал и изобразил неприличное движение языком.

Девчонка подняла ворот пальто выше и сжала губы, забросила сумку выше на плечо