Твори бардак, мы здесь проездом! - Дмитрий Валерьевич Политов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
«Хреновые показатели по всей стране теперь будут, — подумал невольно Мельник. — Впору выходные раньше времени объявлять, чтобы наши мужички залили сорокаградусной грусть-печаль, опохмелились, выспались и смирились с проигрышем».
— Гуляешь? — выскочил на улицу взъерошенный и злющий, как цепной пес, Маслов. — Слышал, поди, просрали мы финал! Дай закурить. А, да, ты ж не куришь! Вот ведь, набрали водолазов по объявлению, стрельнуть сигаретку не у кого. Михей[1], дятел, не взял Стрельца в команду, а Эдька сейчас там ох как бы пригодился.
А действительно, почему один из лучших форвардов страны не поехал со сборной? Запрет на выезд после отсидки с него давно сняли, форму Эдуард в нынешнем сезоне набрал сумасшедшую, и голы забивает на любой вкус. Эй, память, ау? Молчит, дрянь эдакая!
Кстати, было бы здорово, если во время следующего экзамена в голове хоть какая-то информация из школьного курса алгебры и геометрии поселилась, перескочили мысли на более животрепещущую тему. Как вспомнишь, что накануне творилось во время сочинения, так вздрогнешь. Переоценил свои силы Данила, однозначно переоценил. Думал, что пролетит белым лебедем за счет своей недюжинной начитанности через примитивное школьное испытание. Но нет, не зашло. Сшибли и показали истинное место влет!
Тему-то с трудом выбрал из предложенных. Посудите сами: «Татьяна, русская душою», «Иудушка Головлев в маске или без маски», «Характеры рабочих в пьесе Горького «Враги». Ну и дальше подобные анахронизмы. Кто только так решил поизгаляться над несчастными вечерниками? Остановился в итоге на такой: «Большие темы маленьких рассказов молодого Чехова». Самонадеянно решил, что уж по Антон Палычу, да одной левой — нравились всегда небольшие, но безумно емкие рассказы этого потрясающего писателя.
Но, вот беда, как определить, какие из читаных — перечитанных рассказов вышли из-под пера Чехова — молодого, а какие принадлежат
маститому состоявшемуся автору? Плодовитый ведь был товарищ. В итоге жалкий слабый и позорный трояк! И то, лишь потому, как с сожалением высказался один из членов комиссии, поймавший Данилу в коридоре школы, что, дескать, пожалели они молодого, но подающего надежды футболиста из прославленного московского клуба: «Вы же, юноша, в «Динамо» играете, мы все болеем за вас. Стыдно оставаться на второй год!»
Сказал, будто ушатом холодной воды окатил. Реально стыдно стало. Вот, вроде, умом понимаешь, что фигня все это полная. Ну какая, к хренам, разница, что там в итоге в аттестате нарисуют. Главное — прав тысячу раз Бесков — это прочно зацепиться за основу, привлечь внимание тренеров сборной команды, засветиться в Европе и…ага, в «Реал» или «Ливерпуль» перебраться! Мечты, мечты, где ваша сладость?
Но когда вернулся на базу и честно попытался вспомнить-повторить-изучить все эти тангенсы-котангенсы, то очень быстро обнаружил, что в голове в этом направлении ветер не просто гуляет, но усилился до ураганного и сшибает все и вся на своем пути. Ноль, null, zero — называй, как хочешь! Подойти к кому-нибудь из ребят за помощью? Ага, в каком месте смеяться, при слове лопата? Заверните. Нет, так то они все неплохие, но, как представишь, что пытаются объяснить, скажем, теорему Пифагора, так содрогнешься.
— Мельник, оглох что ли? — Маслов с силой хлопнул Данилу по плечу. — Или спишь в одном ботинке?
— Почему в одном? — удивился сбитый с толку попаданец. Он так погрузился в свои невеселые мысли, что переключиться в одно мгновение не получалось.
— Так второй, пока ты дрых, у тебя сперли! — объяснил под дружный хохот вышедших на улицу игроков Валерий. — Вот валенок вешняковский.
— Да идите вы все! — вдруг разозлился не на шутку Данила. Повернулся и ушел в свою комнату, не обращая внимания на примирительные возгласы одноклубников. Задрали уже со своими подначками. Да, он сейчас в команде самый младший. Но это ведь не означает, что ему автоматически присвоен статус безответного терпилы, правда? А что будет, когда из сборной и с больничного вернется славная когорта лучших и прославленных игроков — отправят носки после тренировки стирать? Нет уж, хренушки, возможную дедовщину мы будем пресекать безжалостно, не оглядываясь на заслуги и регалии. Иначе и правда превратишься в «подай-принеси». А него на эту новую жизнь далеко идущие планы нарисовались.
Нет худа без добра. Пока динамовцы гужебанились на улице, шумно обсуждая игру сборной, Мельник спокойно, без очереди, посетил единственный на этаже душ, быстренько ополоснулся, почистил зубы и завалился на кровать в своем номере с учебником по алгебре в руках. Читал и честно пытался вникнуть, но когда пришел его сосед — Володька Долбоносов, Данила сладко спал, сраженный наповал безжалостными дробями и интегралами.
Следующие два дня Мельник честно отпахал на тренировках с командой. Но на игру в Тбилиси не полетел, Бесков сдержал свое обещание и разрешил остаться в Москве для сдачи следующего экзамена. К тому же, у старшего тренера несколько улучшилось настроение, потому что стало известно — травма Аничкина оказалась не столь серьезной, как представлялось изначально. А значит, после игры со сборной командой Англии в матче за бронзовые медали чемпионата Европы динамовский защитник возвратится в команду и займет свое привычное место в центре обороны. Одной проблемой, следовательно, будет меньше.
Седьмого вечером, проводив команду в аэропорт, Данила присел на лавочку у входа на базу и задумался. Учить проклятую математику не хотелось, надоела до тошноты. Развеяться что ли? И какие варианты на горизонте из доступных? Да уж, выбор откровенно небогатый: зависнуть в кресле перед теликом, сходить на танцы у Олимпийской базы и подрыгаться под Битлов или…позвонить девушке Оле и смыться в самоволку? Вопрос только, а согласиться ли она с ним встретиться — номер телефона на прощанье продиктовала, но, как-то нехотя, словно переламывала себя. Такое ощущение, что разглядев при свете дня своего кавалера, Ольга засомневалась в том, а нужны ли ей в будущем отношения со столь юным пареньком.
А вот сейчас и проверим! Мельник решительно поднялся, сходил к себе в комнату, нашел в кармане пиджака, висевшего на плечиках в шкафу, смятый клочок обрывка газеты, на котором карандашом нацарапал семь цифр, и, спустившись в холл, придвинул к себе телефон. Долгие протяжные гудки, потом щелчок.
— Детский сад, — старческий голос сочился недовольством. В голове, будто на
