Виршеплет из Фиорены - Иван Владимирович Лагунин

водоворот голубого огня! Да он вспыхнул, словно факел! От неожиданности я прикрыл глаза рукой.

Но, похоже, весь этот фейерверк для окружающих остался незамеченным.

А вокруг воцарилась суета: часть графских солдат спешилась, и они принялись перевязывать раненых и разгребать трупы. Сир Далтон же собрал в кружок своих офицеров, Барагаву и Ксадара, по-видимому, пытаясь быстро вытрясти у последних хоть какую-то информацию. Клянусь своими ушами, я чуть сквозь землю не провалился, когда внимательно слушающий шерифа сир Далтон зло зыркнул на меня из-под шлема! Оставалось только надеяться, что треклятый Ксадар в своем рассказе не слишком выпятил роль одного тупоумного виршеплета!

К счастью, мои нервы они испытывали недолго. Выслушав короткий доклад, сир Далтон оставил полтора десятка солдат, посадил на коней Ксадара и Барагаву и немедля бросился в Сантан.

Интересно, Сервиндейлу он присоединиться не предложил. Не доверяет?

Седой маг каменным столпом застыл в центре поля битвы. Судя по тонким, почти незаметным, голубым нитям, что порхали перед ним — колдовал. Но интереснее было понаблюдать за двумя очень дюжими молодцами, что неотрывно следили за каждым его движением. И только сейчас я заметил, что каждый из графских солдат просто увешан амулетами! Не все так просто, оказывается. Я, конечно, далеко не специалист в подобных вопросах, но и дашаку понятно, зачем ими обвешиваются! Когда хотят, чтобы солдаты были чем-то большим, чем кусками мяса для отработки заклинаний. Правда, что-то мне и подсказывало, что для седого хрена и тонна амулетов не помеха. Зато это проливало немного света на его статус.

Хотя, какая мне, к бесам, разница? Главное, может быть обо мне, наконец, забыли? Графские солдаты сновали туда-сюда: таскали воду из близлежащего ручья, рубили кусты на носилки. И, к счастью, не обращали на меня внимания. Еще бы. На фоне подпаленных тушек стражников один зеленого цвета виршеплет не казался столь уж нуждающимся в помощи.

А я нуждался! Как минимум в помощи чего-нить забористого! Башка гудела, словно в ней затеяла вечеринку когорта студиозусов. Короткий сон явно не пошел мне на пользу. Но пора задуматься о том, как добраться до города. Какого? Гм… Базел и Сантан, Сантан и Базел… Я огляделся, словно в сгущающихся сумерках мог разглядеть, который из них ближе… Городки, естественно, за холмами я не разглядел, но заметил другое.

С трудом, поименно матеря всех Ушедших, я встал, потряс головой и поковылял к лежащему неподалеку массивному трупу.

Толстяк Джо. Джо Бафар. Эх, бедолага. Какой-то треклятый последок молодецким ударом раскроил ему пузо вместе с кирасой. Металл был порван и вдавлен в живот сержанта, откуда высыпались сизые кишки и огромный шматок желтого сала. Твою мать, еще неделю назад подобное зрелище бросило бы меня в жар! Но сегодня здесь валяется столько пришибленных бедняг… некоторые из которых больше похожи на праздничные тушки телят, чем на еще час назад живых людей. Гребаные последки!

Дрыхни с миром, сержант, ты был неплохим парнем… Не знаю, уж куда там сейчас попадают души смертных в нашем проклятом мире. Гаснут в небытии? Остаются вечно блуждать среди живых? Раньше, пока Боги восседали у себя в Небесных Чертогах, все было просто и понятно, а сейчас кто-то верит в Удачу и Провиденье, а кто-то придумывает себе все новых ложных богов. Эх, Аска, не твоего ума это дело. Тебе бы только мять мягких девок, да заливать в себя горькую… Потому — дрыхни с миром сержант Бафар, ты был неплохим…

Твою мать, бараний рог мне под зад! Нет, сержант, ты был отличным парнем! Ты был самым лучшем парнем во всем нашем долбанном мире!

Я наклонился и дрожащей рукой вытащил небольшую посеребренную фляжечку из-за отворота сапога бедняги Джо.

О Ушедшие, Провиденье или еще какая хрень, коей сейчас молятся всякие остолопы! Благодарю вас всех вместе взятых!

Срывая ногти, я скрутил крышку и глотнул самого лучшего пойла, какое я только пробовал за свою двадцатитрехлетнюю жизнь!

Бла-женст-во…

Лихорадочно огляделся, никто ли не положил глаз на мою драгоценнейшую драгоценность? И быстро ретировал в кусты, к полюбившемуся вязу.

Бараний рог тебе под зад, сержант, где ты раздобыл эту хрень? Не прошло и нескольких минут, как я опять провалился в небытие…

Но продремал я недолго.

— И почему я не удивлен, видя тебя здесь, виршеплет?

От неожиданности я чуть было не выронил драгоценную флягу. С трудом задрав ватную голову, в неровном свете факелов, я увидел стоящего надо мной Сервиндейла.

Факелов? Я изумленно огляделся, похоже, я продрых больше, чем мне показалось. Вечерние сумерки сменились тьмой, графские солдаты запалили огонь и их, будто бы, стало поболе…

— З-здрасте… — Ядрена вошь, почему-то даже в окружении увешанных оружием и амулетами воинов меня пробирает дрожь от треклятого мессира.

— Я даже не стану тебя спрашивать, почему ты не в самой далекой пещере в самом глухом боре этой ойкумены, — саркастически пробормотал Сервиндейл, оглядываясь по сторонам. И не зря. В метрах десяти от нас все также высились те самые два амбала. Он хотел еще что-то спросить, но тут пред нами возник молодцеватый капитан. Кажется, это его сир Далтон оставил за главного в этой кутерьме.

— Мессир Сервиндейл, месье?.. Э-э-э сир?

— Сир Аска из Фиорены, виршеплет, — подсказал я капитану. И важно напялил невесть как оказавшийся у меня в руках берет. В упор не помню, где и когда я успел его подобрать. А капитан, видимо, был из новеньких, я его не знал.

— Мессир Сервиндейл и сир Аска. Сир Далтон приказал мне, как только мы поможем раненным, незамедлительно сопроводить вас в графский замок.

Ну вот и приплыли.

Маг угрюмо кивнул, и признаться, я был также, мягко говоря, не вдохновлен предстоящим «разбором». Старый пердун, похоже, наконец, сам решил разобраться, что за хрень творится в его владениях. Давно пора! Единственно, одному невезучему виршеплету лучше бы не соваться в Рома-Сатор. Башку, конечно, не открутят, но ничего хорошего от посещения замка я не ждал.

Хотя, чего такого ужасного мне там сделают? Я кто? Да почти никто! Как минимум в палатах треклятого старого пердуна уж всяко безопасней, чем наедине с гребанными последками!

И все было вполне неплохо, пока мне не подвели треклятую лошадь. О кишки дашака! Ну конечно, мог бы и раньше догадаться. Не попремся же мы до замка пешком!

Пегая, в черных яблоках, тварюга в мерцающем свете факелов выглядела особенно свирепо. Косила глазом и скалила зубы.

— Сир, вы умеете ездить верхом? — спросил солдат, у которого, видимо, отобрали сию животинку, — не беспокойтесь, она смирная кобылка…

— Да-да, умею, конечно… — умею, но видят Ушедшие, это мне не доставляет никакого удовольствия! Мой зад горит как на яву, едва только я вспомню треклятого сира Пордоса: «Аска, твою мать, в седле ты держишься, как мешок с навозом. Ну-ка еще кружок вокруг Пострижа!»

Я с проклятиями взобрался на лошадину. К счастью, на ней было рыцарское седло с высокой лукой, и шанс свалиться был минимален.

Вскоре мы двинулись в путь.

ДЕНЬ ПЯТЫЙ

Бафар, старый добрый сержант Бафар — мир твоему праху!

Я вновь украдкой прихлебнул из заветной фляжки. Увы, это был последний глоток. Огненное пойло приказало долго жить.

В сосуде богов оказалась дешевая деревенская бормотуха, но, о Ушедшие… я не представляю, как я бы выдержал без оной эти несчастные несколько километров до замка графа.

Моя пегая кобыла то и дело зло косила глазом, словно это я был виноват, что ее отвлекли от каких-то ее лошадиных дел и заставили покинуть теплое уютное стойло. Было темно, хоть выколи глаз. Наша кавалькада, освящая путь факелами, неспешно трусила к Рома-Сатор. Солдаты графа озабоченно перешептывались, поглядывая назад, наверно ожидали увидеть фейерверк, что несколько магов должны были устроить в Сантане. Но там было тихо. Иногда, когда дорога забиралась