Игра - Фиона Келли

— Пятнадцать — ноль.

Зрители неохотно зааплодировали. Тэннер играл хорошо, а Уилл Андерсон — плохо. Вот и все дела.

Алекс обернулся, чтобы посмотреть, как реагирует Йоханссон на слабую игру своего подопечного. Долговязый датчанин сидел, откинувшись на спинку сидения, и безучастно наблюдал за Уиллом. Алексу показалось, что он совершенно равнодушен к судьбе теннисиста.

Тем временем на корте Тэннер выиграл подачу на вылет.

— Тридцать — ноль.

Со зрительских мест послышались стоны отчаяния.

Австралиец высоко подкинул мяч. Ракетка рассекла воздух. Мяч просвистел над сеткой и ударился о землю прямо на линии, подняв облачко белой пыли. Уилл даже не пошевельнулся. Мяч отскочил и с такой силой впечатался в заднюю стенку, как будто им выпалили из пушки.

— Сорок — ноль. Опасный счет.

Взгляд Алекса был снова прикован к площадке. Тэннер готовился к победному удару, а переполенный Центральный корт замер в полном молчании.

Мяч просвистел над сеткой. Уилл отбил его сильным ударом слева. Но Тэннер сделал выпад и умудрился вернуть мяч. Тогда Уилл резко ударил мяч с лета, направив его вниз. Мяч трижды отскочил от земли, прежде чем Тэннер добрался до него.

Центральный корт накрыла волна аплодисментов.

Где-то в глубине души Уилл смог найти силы, чтобы не сдаться.

Через несколько минут противники уже сидели по обе стороны от главного судьи. Счет был пять — пять.

Алекс повернулся к Йоханссону — лицо датчанина было невозмутимым, как скала.

— Напряженная игра, — обратился к нему Алекс.

Йоханссон кивнул.

Алекс нахмурился и, приблизившись к нему, тихо спросил:

— Почему ты здесь, Ларе?

Тренер только посмотрел своими холодными глазами на стажера и ничего не ответил.

Алекс понизил голос до шепота, чтобы его мог слышать только датчанин.

— Почему ты остался, после того как узнал, что денег тебе не заплатят? — пытал его полицейский. — Не могу понять. Уиллу ты ничего не должен. И я не думаю, что он тебе вообще нравится. Так почему ты все еще здесь? — Алекс прищурился. — Может, я что-то пропустил? Может, есть какая-то другая причина, более важная для тебя, чем деньги, по которой тебе хочется быть рядом с ним?

Серые глаза Йоханссона смотрели жестко, по губам скользнуло подобие улыбки.

— Да, — заявил он. — У меня есть причина оставаться здесь, и она намного важнее для меня, чем деньги. — Глаза его сверкнули.

На корт вновь вышли противники, и по рядам прокатилась волна оваций.

Тем временем Алекс незаметно опустил руку в карман, нащупывая свой мобильник. Если его подозрения насчет Йоханссона оправдаются, то ему понадобится помощь ребят.

На другом конце корта Дэнни еле успевал следить за игрой.

— Если этот парень хочет, чтобы я умер от разрыва сердца, то он уже почти добился своего, — пробормотал он себе под нос.

Его глаза перебегали с экрана ноутбука на площадку и обратно на экран. Телекамера была наведена на Уилла и показывала крупным планом его лицо. Парень сидел на своем стуле, глядя прямо перед собой в глубокой задумчивости.

Дэнни посмотрел на часы: Мэдди куда-то запропастилась. Он проверил свой наушник и установил с ней связь по ноутбуку. Рядом раздался писк мобильника. Дэнни оглянулся по сторонам и увидел телефон Мэдди на сидении. Стажер закатил глаза: она не взяла с собой мобильник. Здорово! Так-то ты заботишься о своей безопасности, Мэдди!

Пару минут он задумчиво смотрел на монитор, потом закрыл свой ноутбук и положил его в мягкий кожаный портфель. Мэддин телефон стажер спрятал в карман.

«Ну погоди, я скажу тебе пару теплых слов, Мэдди», — подумал он. Не совсем подходящее время, чтобы отказываться от связи. Дэнни пробрался к лестнице и поднялся по ней к выходу.

Надо найти Мэдди, пока она не натворила глупостей и не влипла в какую-нибудь историю.

Алекс внимательно следил за Йоханссоном. В глазах датчанина горел странный огонек, и у Алекса было такое чувство, что сейчас он услышит то, что Ларе Йоханссон долго держал в себе.

Тайна? Но какая тайна?

— Ты спросил меня, почему я остался тренировать этого мальчика? — прошептал Йоханссон. Он протянул руку и схватил Алекса за запястье. — Я остался потому, что сам однажды был таким мальчишкой, как Уилл, — одаренным, с большим будущим, — он покачал головой. — Но я знал, что у меня талант, и поэтому думал, что выиграю без особых усилий. Я ошибся. Чтобы выигрывать турниры «Большого шлема», одного таланта мало. Нужно много работать. Этот мальчик похож на меня в молодости — слишком легко отвлекается. — Йоханссон с вызовом смотрел в глаза Алекса. — Если бы я придерживался правильной дисциплины, то был бы чемпионом. А этот парень будет чемпионом — и я выполню свой долг, — он отпустил запястье Алекса и откинулся назад, сложив руки на груди. — Вот поэтому я и остался. — Лицо тренера опять приняло безучастное выражение. — Не думаю, что ты поймешь меня, — закончил он и повернулся к корту.

Алекс облегченно вздохнул и вытащил руку из кармана, где лежал мобильник. Тренер тоже повернулся к площадке, чтобы не пропустить подачу Уилла Андерсона.

Мэдди и Джеймс сидели за столом друг против друга. Между ними на столе лежали газеты и журналы, со страниц которых улыбался Уилл.

— Джеймс, давай поговорим, — мягко начала Мэдди.

Джеймс посмотрел на девушку, но казалось, что он ее не видит.

— О чем? — спросил он. — Об Уилле? Все говорят только о нем, почему бы и нам не поговорить? — его губы скривились в болезненной улыбке. — Что ты хочешь узнать об Уилле? Могу рассказать тебе то, про что никто больше не знает, Мэдди.

Девушка пристально смотрела на него. И вдруг все стало на свои места. Теперь ясно, что не давало ей покоя последние дни. Старый снимок из газеты: дерево и три фигуры под ним…

— Расскажи мне о том несчастном случае, Джеймс, — попросила она. — Когда ты повредил глаз.

— Я был в доме, — начал Джеймс монотонным голосом, как будто в сотый раз повторял давно заученную историю. — Уилл залез на дерево в нашем саду. Он испугался и не мог слезть вниз. Он позвал на помощь. Больше никого не было дома, поэтому я пошел ему помогать. Я уговаривал его слезть, но он был слишком напуган. Я полез за ним и пытался стащить его вниз. Сук обломился, и мы упали. Мы упали в сад соседки. Мы упали на ее розовый куст. — Странная улыбка опять появилась на его губах. — Это были красные розы. Уилл ударился о камень, а мне в глаз вонзился шип. — Джеймс прикрыл ладонью правый глаз. — Мне сделали операцию, но было поздно: слишком много жидкости вытекло. Глаз перестал видеть, — он убрал ладонь от глаза. — А так не скажешь, да? Если просто смотреть на меня, то не поймешь, что я полуслепой, — его голос стал громче. — Не поймешь, что это был конец моим мечтам о теннисной карьере!

Он сильно сжал карандаш и начал яростно царапать им журнал, лежащий перед ним. Мэдди набрала в грудь воздух и спросила: — А как Уилл оказался на дереве? Ну конечно! Вот что не давало ей покоя, когда она рассматривала газетную вырезку миссис Грир! Это было странно. Уилл был один в саду. А дерево-то было высоким, с гладким стволом. Фотография всплыла в ее памяти: самые низкие ветви были над головой миссис Грир. Долговязый одиннадцатилетний Джеймс мог подпрыгнуть и ухватиться за нижнюю ветку и, подтянувшись, залезть на нее. Но семилетний Уилл, который был намного меньше ростом, никак не смог бы этого сделать.

— Я же сказал, он вскарабкался на дерево, — уныло повторил Джеймс.

— Как? — переспросила Мэдди. — Я видела это дерево на снимке в газете, Джеймс. И не понимаю, как он мог залезть на дерево — ветки были слишком высоко.

Джеймс не отвечал. Его взгляд был прикован к столу, где он сосредоточенно тыкал кончиком карандаша в страницу журнала.

Мэдди взглянула на журнал — ее сердце бешено заколотилось.

Рука Джеймса поднималась и опускалась. Вверх — вниз. Резкие, быстрые сильные движения. Кончик карандаша уже раскрошился. Джеймс вонзал карандаш в фотографию Уилла.

Он выкалывал брату глаза.

Глава девятнадцатая

Мэдди застыла от ужаса. Ей казалось, что сердце вот-вот разорвется. Она следила за Джеймсом, который пододвинул к себе следующий журнал. И снова сломанный карандаш вонзился в глаза на снимке — зачерняя их, разрывая, ослепляя.

Казалось, Джеймс вообще забыл о ее существовании, но вдруг поднял на Мэдди глаза и улыбнулся.

— Это должен был быть я, — хрипло произнес он. — Это был бы я, там, на корте. Выигрывал эти матчи, получал все внимание и славу.

Рука Мэдди скользнула в карман, пытаясь нащупать мобильник. Его там не было! Наверное, выпал по дороге. Ей стало дурно…

— Меня это не особенно волновало раньше, до открытого чемпионата Америки прошлым летом, — продолжал Джеймс странным незнакомым голосом. — Он сломал мне жизнь. Если бы я не полез на то дерево, чтобы спасти его, если бы из-за него мы не упали, то во всех этих газетах был бы я! — его карандаш наносил удары снова и снова. — Меня бы фотографировали. И сейчас я играл бы на Центральном корте!