Сентиментальная история - Френсин Паскаль

Элизабет пропустила эти причитания мимо ушей. Взяла Джессику за плечи и повернула ее к себе, так что они оказались лицом к лицу.

- Объясни еще раз, Джесси.

- Это было сто лет назад. Ну давай все забудем.

- Нет, Джессика, я требую.

Элизабет была всего на четыре минуты старше Джессики, но при определенных обстоятельствах она могла повести себя как настоящая старшая сестра. Судя по всему, разговор предстоял серьезный и Джессике в этот раз не выкрутиться - она это поняла и разрыдалась.

- Вся школа думала, что это я была в баре "Келли". Как ты могла это допустить! - выговаривала сестре Элизабет. - Как ты могла так поступить со мной? Это чудовищно!

- Прости меня, пожалуйста. Очень тебя прошу, прости, - умоляла Джессика. По ее лицу ручьем текли слезы. - Знаю, я поступила ужасно, я и тогда это понимала.

- Я бы никогда такого не сделала.

- Да, знаю, и от этого мне еще хуже. Но я ничего не могла поделать...

- Почему?

- Потому что... - начала она, но не договорила. Речь ее прервалась рыданиями; всхлипывая, шмыгая носом, она бормотала, что ей стыдно, что она ужасная эгоистка и так далее и тому подобное. Но Элизабет не так-то просто провести! Она не собиралась прощать Джессику, пока та не откроет истинную причину своего поведения.

Наконец исчерпав весь запас извинений и жалких слов, Джессика поняла, что ей ничего не остается, как только открыть Элизабет правду.

- Я думала, если в школе станет известно, что я была в баре с этим жутким типом, то мне конец, - повинилась она. - По уставу нельзя быть капитаном болельщиков, если за тобой числится хоть один низкий поступок. Я не могла этого допустить, Лиз. Ты ведь знаешь, что для меня значит быть капитаном болельщиков.

- Ну а я как же? Тебе все равно, что я буду страдать безо всякой вины? Ведь и у меня могли быть неприятности.

- Но у тебя же никаких неприятностей не было! И не могло быть. Ты ведь не капитан. И я была абсолютно уверена, что из газеты тебя не выгонят. Конечно, кое-кто болтал о тебе всякие глупости, ну и что из того? Всегда кто-нибудь о ком-нибудь сплетничает. Поговорят и забудут, тебе это ничем особенным не грозит, а для меня это было бы катастрофой. Я бы этого не пережила. И потом, Лиз, я была уверена, что ты бы и сама помогла мне, если бы я тебя попросила. Ведь правда?

- Не знаю, не знаю.

- Ну если бы ты поняла, как для меня это важно?

- Может, и помогла бы.

- Помогла! Конечно бы, помогла! Но я не успела попросить тебя. Все произошло так быстро.

Джессика снова заплакала:

- Ты же знаешь, ты мне дороже всего на свете. Если ты не простишь меня, я просто умру. Ну пожалуйста, Лиззи.

На этот раз она говорила искренне, и Элизабет сдалась.

- Не могу я долго на тебя сердиться, - сказала она. И не успела добавить еще какие-то слова, как Джессика обняла ее с такой силой, что бедняжка Элизабет вскрикнула.

Она тоже обняла сестру. Как бы они ни ссорились, между ней и этой ее половинкой, этой точной ее копией всегда будет существовать некая необъяснимая и очень крепкая связь. Связь совершенно особая, никогда ни с кем такой связи у нее не будет. Изменить это не может никто. И это понимает не только она, но и Джессика.

Джессика вся светилась от счастья. У нее такая тяжесть спала с души. Она не могла жить спокойно, когда сестра сердится на нее. Элизабет это знала, и ей самой доставляло радость сделать Джессике приятное.

И все-таки в этот раз надо было как-то наказать Джессику. У нее уже мелькнул в голове один план, она его никому не расскажет - только Тодду, поскольку без него он не осуществим.

19

Элизабет последний раз взглянула в зеркало. "Хорошо выглядишь, Лиз", сказала она себе и повернулась, чтобы проверить, аккуратно ли заправлена сзади в юбку ее блузка со стоячим воротничком.

Наконец-то она наденет свой новый наряд - более подходящего случая не выберешь.

Теперь следующий этап ее плана.

- Джес, ты готова? - крикнула она. - Тодд заедет за нами через пару минут.

- Не понимаю, почему я должна ехать на вечер с тобой и Тоддом, - входя в комнату, ворчала Джессика. - Я могла бы доехать и на "фиате".

- Как ты поедешь без ключей? Мама наверняка забыла их оставить. - Элизабет скрестила за спиной пальцы.

- Вы с Тоддом будете лизаться прямо у меня на глазах!

- Обещаю, смущать мы тебя не станем. Ну, может, только за руки подержимся. Будем держаться за руки всю дорогу!

Теперь начинается третий этап.

Элизабет взяла с зеркала стакан с водой и совершенно нечаянно опрокинула его на Джессику, облив белую блузку и синюю мини-юбку, в которые нарядилась Джессика.

- Вот растяпа! Посмотри, что ты наделала!

- Ой, Джес, извини, пожалуйста. Сама понять не могу, как так получилось. Сейчас высушим - я тебе помогу.

- Не успеем - времени совсем нет. В чем же я теперь пойду? У меня больше ничего нет! - запричитала Джессика.

- Раз это я виновата, - сказала Элизабет, - значит, я и должна что-то придумать. - Глаза ее смотрели виновато. Но все-таки в них были заметны озорные искорки.

- Что тут можно придумать!

- Я только сегодня отгладила свои лучшие джинсы и синюю блузку с пуговками. Помнишь, ты как-то просила ее у меня, а я не дала.

Джессика была поражена до глубины души.

- Нет, ты серьезно? Ты дашь мне ее надеть? - несказанно удивилась она.

- Только на сегодняшний вечер.

Джессика быстро переоделась и подошла к зеркалу, любуясь собой.

- Глянь, Лиз. Ты только глянь на нас. Смешно, правда?

- Ничего смешного. Тебе очень идет.

- Я не о том, дурочка. Ты посмотри как следует. Если бы я не знала, какая тут я, я бы решила, что ты - это я, а я - это ты.

Элизабет еле сдерживала смех. Господи, ведь этот ее план белыми нитками шит.

- И правда, Джес. Я бы тоже не различила.

- Что это еще за грохот?

- Это Тодд подъехал. У него что-то с глушителем. Пошли скорее. Не надо заставлять его ждать.

И сестры побежали вниз. Джессика по дороге хныкала, что придется ехать в такой развалине, и не заметила, как Элизабет заговорщицки подмигнула Тодду.

Когда подъехали к школе и поставили машину на стоянку, Элизабет приступила к осуществлению четвертого этапа.

До начала вечера на помосте у школы выступали "Друиды". Популярную песенку в свойственной ей манере пела Дана Ларсон.

- Ой, простите меня, Тодд и Джесс. Мне надо повидать Дану - я пишу статью о "Друидах". Постараюсь поймать ее после этого номера. Я недолго. - И с этими словами она затерялась в толпе.

- Я тоже пойду, Тодд. Хочу поговорить с Лилой и Карой. - Джессика повернулась было, но Тодд взял ее за руку.

- Хоть ты не покидай меня, Джес. Не можешь же ты оставить меня здесь в печальном одиночестве, - сказал Тодд, притворяясь расстроенным. И улыбнулся Джессике своей самой обворожительной улыбкой.

- Не глупи, Тодд. Ты же всех здесь знаешь. - Она улыбнулась ему в ответ, не в силах противиться обаянию красивого парня. - Ты прикидываешься, Тодд, но так уж и быть, постою с тобой, пока Лиз не вернется.

- Вот спасибо, Джес. Лиз очень обрадуется. "Еще как обрадуется", - подумал он, расплываясь в улыбке.

Элизабет пробралась к помосту, как раз когда Дана кончила петь и спустилась вниз.

- Привет, Джес, - сказала Дана, отправляя в рот жевательную резинку. Каждый раз, когда ты появляешься в этом костюме, кажется, что все остальные модницы в школе вырядились в какие-то немыслимые дерюги.

- Спасибо, Дана. Я ведь настоящая Джес! - сказала Элизабет и улыбнулась ослепительной улыбкой, какой улыбается только Джессика Уэйкфилд.

- Да, это обязывает!

Элизабет усмехнулась про себя. Сработало!

- Дана, я хочу тебе сообщить потрясающую вещь о рубрике "Глаза и уши".

В школе была традиция: если в конце года становилось известно, кто автор "Глаз и ушей", беднягу прямо в одежде бросали в школьный бассейн. На памяти Элизабет еще ни один автор не избежал этого шутливого наказания. Всегда находился "Шерлок Холмс", которому удавалось докопаться до истины. Элизабет подозревала, что без помощи мистера Коллинза дело не обходилось и что дни ее в роли анонимного автора "Глаз и ушей" сочтены. Ну что ж, в этом году утечка информации произойдет из другого источника.

- Мне известно, кто ее автор, - сказала Элизабет. Роль Джессики ей вполне удавалась.

- Вот здорово, Джес. Так-так, перед танцами кое-кого ждет купание. Итак, кто же автор?

- Моя сестра Лиз.

- И ты ее продала? Что случилось, вы поссорились?

- Да нет. Просто слишком она правильная. И жизнь у нее от этого гладкая-прегладкая. Так что небольшая ванна ей не повредит.

- В этом что-то есть. И потом, я уверена, она не обидится. Где она сейчас?

- А где же ей быть? С Тоддом Уилкинзом - вон стоят. Она всегда с ним.

- Отлично! Осталось раструбить эту новость на всю школу. - Дана вскочила на сцену, взяла микрофон и подняла руку, прося внимания.

- Слушайте все! У меня новость! Что будем делать с автором "Глаз и ушей"?

- Искупать его! - завопили все.