Сентиментальная история - Френсин Паскаль

Машина отца стала замедлять ход.

Стивен тоже притормозил: не мог же он теперь проехать мимо них. Остановил машину в тени кустов, обрамляющих дорогу.

Нед свернул на дорожку, ведущую к одному из домов, и затормозил. Марианна и Уэст вышли из машины. Они вместе смеялись чему-то, идя к домику с белыми ставнями, где жила Марианна.

- Нет, только не это, - прошептал Стивен. Он не желал этому верить, но все свидетельствовало против отца, отрицать это невозможно.

Он долго сидел в машине, ожидая, когда выйдет отец, слушал песни по радио, не замечая, что не разбирает слов; прослушав их, наверное, с десяток, махнул рукой, включил зажигание и покатил домой. Дома все спали.

Поднимаясь по лестнице к себе, Стивен постоял немного возле двери в спальню родителей. Света не было, значит, мама, по крайней мере, не сидит, не ждет отца и не волнуется. Бедная мама, подумал он, если бы она знала...

Стивен забрался в постель, но ему не спалось. Надо дождаться возвращения отца - если он вообще вернется домой.

14

Элизабет казалось, что никогда еще жизнь не была такой сложной и запутанной. Все кругом рушилось. Отец бегает за другой женщиной, а мама ничего не видит. Эти хапуги Фаулеры хотят заграбастать школьное футбольное поле именно сейчас, когда в школе наконец отличная команда. А борются с ними Пэтмены, которые ни чуть не лучше. Им, видите ли, захотелось гулять в английском парке! Тяжба перешла в суд, и это еще больше сблизило отца и эту адвокатшу, Марианну Уэст.

И, кроме всего, Тодд Уилкинз оказался ничуть не лучше Рика Эндовера. Элизабет хотела забыть об этом, но не могла, нет-нет да и возвращалась мыслями к этой истории. И сердце у нее падало. Как только он посмел! И все-таки не могла она представить себе его в такой роли. Конечно, она верила Джессике - в конце концов зачем ей врать? Но все ее существо восставало против этого.

Никогда еще Элизабет не была так несчастна. Но теперь это все равно. Джессика порвала с Тоддом, и она тоже. А Тодд - только подумать - разгуливает по школе, словно ничего не случилось. Значит, он никогда о ней не думал.

Но, как ни странно, Тодд не спускал с нее глаз. Она чувствовала на себе его взгляд на каждом уроке.

На перемене - в коридоре или в буфете - Тодд заговаривал с ней, как будто они по-прежнему друзья.

- Привет, Лиз, - сказал он как-то после урока истории. - Может, перекусим вместе где-нибудь после школы?

- Я занята, - отрезала она, сделав вид, что не заметила обиды, появившейся у него на лице.

На уроке мистера Руссо он послал ей записку: "Подожди меня у колонн после уроков".

Элизабет не удосужилась прийти на это свидание.

Но от Тодда не так просто отделаться. Каждый день он пытался остановить ее в вестибюле, заговорить на лестнице. Под любым предлогом она отмахивалась от него, но легче от этого не было.

Ее настроение не улучшилось, даже когда мистер Коллинз подошел к ее столику в редакции "Оракула" и похвалил за статью о футбольном поле.

- Написано вполне профессионально, - сказал мистер Коллинз.

- Спасибо.

- Может, поговорим? - предложил он, облокотившись на край стола, сочувственно глядя на нее.

- Простите, мистер Коллинз. Последнее время у меня не все ладится. Элизабет через силу улыбнулась.

- Хочешь и дальше писать об этом деле?

- Ну конечно. А что, история продолжается?

- Дело передано в суд. Так что тебе придется побыть на судебном заседании. Дело ведет твой отец, но ты должна освещать ход событий объективно. Придется постараться.

- Не беспокойтесь, мистер Коллинз, постараюсь.

- Не делай поспешных выводов. И не суди предвзято. Иначе хорошим репортером тебе не быть. Помни - прежде всего факты.

- Да, знаю.

- А та женщина, мисс Уэст, тоже участвует в этом деле?

- Да, - тихо ответила Элизабет. - Увы, участвует.

- Ну что ж, дело будет рассматриваться в четверг в девять тридцать в городском суде. Желаю удачи.

Значит, она увидит в зале суда, как отец и "та женщина" вместе ведут дело. От этой мысли Элизабет стало совсем худо. И телефонный звонок Тодда вечером на другой день тоже радости не принес.

- Лиз?

- Да.

- Это Тодд.

- Что тебе нужно?

- Лиз, происходит что-то странное.

- Между нами ничего не происходит, Тодд Уилкинз. Запомни это.

- Может быть, ты объяснишь наконец в чем дело? - рассердился он.

- Что ты к нам привязался?

- К нам?

- Ко мне и Джессике. Ты что, не понимаешь, что мы вовсе не такие, как ты себе представляешь?

- Ты это о чем?

- Сам прекрасно знаешь!

- Не знаю!

- Послушайте, что вам от меня надо, мистер Уилкинз?

- Я хотел встретиться с вами и поговорить, мисс Уэйкфилд. Мне нужно вам кое-что сказать.

- Вот как?

- Я... ну, я просто хотел сказать, что кое в чем был не прав.

Элизабет вдруг поймала себя на том, что внимательно его слушает. "Если бы эта история с Джессикой имела какое-то объяснение, - думала она с надеждой. Даже если он просто признает, что виноват, будет уже легче".

- В чем, Тодд? Я слушаю тебя, - сказала она, и голос ее потеплел.

- Ну, знаешь... Я хотел сказать, что... человеку свойственно ошибаться. Я это знаю. Он совершает поступок, не отдавая себе отчета. А потом ему стыдно. И нельзя корить его за это всю жизнь! Это несправедливо.

Да, подумала Элизабет, конечно, несправедливо.

Если Тодд попросит прощения за то, как он вел себя с Джессикой, в их отношениях это ничего не изменит. Но, по крайней мере, она перестанет его ненавидеть.

- Прости меня, Лиз, что я вел себя так глупо.

- Да уж, Тодд, ты меня удивил. Ты представить себе не можешь - я была просто в шоке.

- А как бы ты вела себя на моем месте, Лиз? Сейчас я уже поостыл, но сколько мне пришлось передумать, пока я решил простить тебя.

У Элизабет перед глазами все поплыло, она не могла понять, что такое он говорит.

- Простить меня?

- Да, Лиз, я тебя прощаю, - заторопился Тодд. - Прощаю при условии, что ты дашь слово не видеться больше с этой скотиной.

- С какой скотиной?

- Ты прекрасно понимаешь, Лиз, о ком я говорю - о Рике Эндовере.

- Ты все еще этому веришь?

- Это все знают.

- Разве Джессика не говорила с тобой?

- Говорила. Да, на такую сестру можно положиться, Лиз. Она ведь хотела взять твою вину на себя. Очень благородно с ее стороны, но я хочу, чтобы ты знала - ей не надо этого делать. Ты совершила ошибку, но знаешь, как говорят: что было, то было и былым поросло. Я постараюсь все забыть.

- Ты... забыть... - Элизабет казалось, что она сейчас лопнет от злости. Ладно, Тодд, я тоже кое-что забуду.

- Что-что?

- Мне твое одолжение не нужно!

- Элизабет, но я не хочу с тобой ссориться. Зачем ты подливаешь масло в огонь?

- Ну это уж слишком!

- Знаешь, Лиз, давай встретимся сегодня и все спокойно обсудим.

- Встретимся? Ты просто нахал! Это после того, что ты сделал! Тодд, запомни раз и навсегда. Я не хочу тебя видеть!

Элизабет швырнула трубку и проплакала целый час. Но, по крайней мере, теперь все кончено. Кончено навсегда.

15

Здание суда стоит в центре, на главной площади Ласковой Долины. Оно построено в колониальном стиле: длинное, невысокое и очень красивое. Элизабет даже слегка оробела, войдя в него. Привратник направил ее в комнату для представителей прессы.

- А что, у журналистов есть в суде свое помещение? - спросила она у служащего за стойкой "Справки".

- Да, милая барышня. Прямо по коридору, третья дверь направо.

Элизабет неуверенно подошла к двери и, приоткрыв ее, заглянула внутрь. Вдоль стен стояли большие письменные столы, заваленные газетами и всякими документами. Там было несколько репортеров. "Может, когда-нибудь и я буду работать здесь", - подумала Элизабет.

Мистер Коллинз посоветовал ей найти Эрика Гарнета, репортера "Новостей Ласковой Долины".

- Здравствуйте, мистер Гарнет, - робко сказала Элизабет.

- А это, надо полагать, "золотое перо" школы Ласковой Долины? - улыбнулся Эрик Гарнет.

Элизабет покраснела и тоже улыбнулась:

- Ну, не совсем так.

- Чем могу служить?

- Я буду писать о школьном футбольном поле.

- О чем, о чем?

Элизабет почувствовала, что опять краснеет:

- Я хотела сказать, о деле "Фаулер против школьного городского совета".

Мистер Гарнет объяснил, куда идти, и пожелал удачи.

Войдя в зал заседаний на втором этаже, Элизабет заметила на местах для зрителей тренера Шульца и директора мистера Купера. Судья Роберт Дейли, суровый и величественный, облаченный в черную мантию, уже восседал на своем месте.

Джорж Фаулер тоже был там, сидел за отдельным столом, окруженный адвокатами в темных костюмах. Вид у него был злой и решительный. Недалеко от судейского стола стоял еще один стол, за ним сидели ее отец и Марианна Уэст.

Увидев Марианну, Элизабет внутренне закипела. Папа так внимателен к ней, наклонился и шепчет ей на ухо, наверное, что-то ласковое. Если бы мама увидела, у нее бы разорвалось сердце!