Наказанная любовью - Барбара Картленд

«Уверена, что если бы мне позволили вести хозяйство, я была бы гораздо изобретательнее», — сказала себе Латония и подумала, не попросить ли у лорда Бранскомба позволения самой готовить еду там, где им придется останавливаться надолго.

После обеда она вернулась в гостиную, где уже горела масляная лампа, и снова взялась за книгу, но усталость взяла свое, и она сама не заметила, как задремала. Ее разбудило шуршание колес, позвякивание упряжи и стук прикладов, когда часовые взяли на караул.

«Лорд Бранскомб вернулся», — подумала Латония, радуясь, что ее одиночество кончилось.

Послышались шаги на веранде, и в комнату вошел лорд. На груди у него поблескивали награды. Латонии показалось, что гостиная сразу преобразилась и стала как будто уютнее. Ока подняла голову и увидела в глазах лорда странное выражение, для которого не смогла подобрать названия.

— Я подумал, что вы еще не легли, — сказал он, — и привез кое-кого, кто хочет увидеться с вами. Думаю, и вы будете рады увидеть его еще раз.

Когда Латония услышала последние слова лорда, душа у нее ушла в пятки. «Еще раз» означало, что этот кто-то был знаком с Тони.

В гостиную вошел незнакомый юноша, и Латония отчаянно попыталась сообразить, кто это может быть. Она уже догадывалась, что будет дальше. Юноша в уланском мундире был ростом чуть ниже лорда Бранскомба и имел поразительно тонкие черты лица.

Латония была не в состоянии вымолвить ни слова. Краем глаза она видела, что лорд Бранскомб вглядывается в ее лицо, стараясь заметить, как она отреагирует на появление гостя. Потом он немного насмешливо произнес:

— Вы, конечно, помните Эндрю Ауддингтона?

Латония судорожно вздохнула и, поглядев на юношу, увидела в его глазах растерянность и недоумение. Какое-то мгновение он молчал, а затем как бы через силу сказал:

— Прошу прощения, сэр, но я, должно быть, неправильно вас понял. Мне показалось, вы говорили, что с вами приехала ваша племянница.

Теперь была очередь удивляться лорду Бранскомбу.

— Это и есть моя племянница, — ответил он. На губах Эндрю Ауддингтона появилась легкая улыбка:

— Возможно, сэр, однако я надеялся встретить Латонию Комб, с которой познакомился в Лондоне. Обычно ее называли «Тони». Конечно, я должен был догадаться, что она не захочет уезжать в Индию, когда в Англии есть столько развлечений.

В его голосе прозвучала горечь и, словно не в силах вынести разочарования, он быстро добавил:

— Прошу простить меня, сэр, но я поеду. Не стоит заставлять лошадей ждать.

Это была явная отговорка, и, когда Эндрю Ауддингтон вышел на веранду, лорд Бранскомб устремился за ним. Латония стояла не двигаясь, и лишь когда услышала звук отъезжающей кареты, сообразила, что и ей следовало бы уехать. Ей отчаянно захотелось убежать, спрятаться где угодно, лишь бы не встречаться с лордом Бранскомбом, но какая-то странная гордость заставила ее остаться.

Лорд вернулся, закрыл за собой дверь и, подойдя вплотную к Латонии, посмотрел на нее так, словно она сидела на скамье подсудимых.

— Мне кажется, я вправе рассчитывать на объяснения!

— Я… прошу прощения за то… что обманула вас.

— Если вы не моя племянница, то, ради всего святого, кто вы на самом деле?

— Я… Латония Хит.

В глазах лорда мелькнул проблеск воспоминания, и через мгновение он спросил:

— Не дочь ли Артура и Элизабет Хит?

— Д-да.

— Припоминаю, что они рассказывали мне о ней, однако не объясните ли мне, как вы оказались на месте моей племянницы Латонии Комб?

Латония вздохнула. Страх перед гневом лорда словно клещами сдавил ей горло, мешая говорить.

— Тони… не могла покинуть Англию… в то время, — выдавила она.

— То есть как это не могла?

— Она… она влюбилась.

Латонии трудно было произносить слова, которые она с не меньшим трудом подбирала.

— Вряд ли это что-то серьезное, — язвительно произнес лорд Бранскомб. — Итак, из-за новой интрижки с каким-то несчастным, которого она обманет так же, как юного Ауддингтона, вы затеяли весь этот невероятный маскарад?

— Тони… влюбилась так, как… еще никогда не любила, — совсем тихо произнесла Латония.

— Если таково оправдание ее неповиновению, она могла бы набраться храбрости и рассказать мне обо всем.

— А вы стали бы… ее слушать? Лорд Бранскомб прошелся по комнате.

— Наверное, я должен был заподозрить неладное, когда вы оказались совсем не такой, как я ожидал. В то же время не могу представить себе более недостойного поведения, попытку занять место моей племянницы и поставить меня в глупое положение своей ложью!

— Мне… мне жаль, — сказала Латония. — Мне очень… очень жаль.

— Вряд ли этого достаточно!

Лорд Бранскомб умолк, и Латония гадала, что же еще он скажет. Затем, словно только что вспомнив о чем-то, он сунул руку в карман мундира и произнес:

— Возможно, это письмо прольет некоторый свет на ваше поведение. Оно ожидало меня в столовой, и я распечатал его немедля, поскольку опасался дурных новостей.

Он протянул письмо Латонии, и она взяла его дрожащими пальцами. Под пристальным взглядом лорда ей трудно было сосредоточиться, но потом слова на бумаге словно подпрыгнули.

«Поженились сегодня утром. Отец Айвена умер на прошлой неделе. Жутко счастливы. Люблю, Т.»

Латония издала вздох облегчения, идущий, казалось, из самой глубины ее существа.

— Это… не плохие новости, — сказала она, — а очень… хорошие.

— То есть вы хотите сказать, что моя племянница вышла замуж, — произнес лорд Бранскомб.

— Да, она вышла замуж, и, поскольку, как она пишет, отец ее мужа умер, теперь она… герцогиня Хэмптонская.

Латония надеялась, что хотя бы эта новость утихомирит гнев лорда. Опекун Тони не мог не согласиться с тем, что она сделала блестящую партию. С торжеством во взгляде Латония продолжала:

— Впрочем, Тони не важно, есть у Айвена титул или нет. Она любит его не за это, и он любит ее такой, какая она есть, и теперь они заживут счастливо.

— Звучит прекрасно, — саркастически заметил лорд Бранскомб. — Но кажется, когда вы ввязывались в этот дьявольский обман, вам не пришло в голову, что вы сами себе роете яму?

Латония недоумевающе посмотрела на лорда, и тот сердито пояснил:

— Неужели вы настолько глупы, что не понимаете, какой ущерб нанесли собственной репутации, путешествуя со мной без компаньонки и притворяясь моей племянницей, в то время как мы не родственники?

Латония не успела осознать смысл сказанного, но от одного его тона у нее кровь прилила к щекам.

— Я… я сейчас же… вернусь домой… — быстро сказала она, — и никто… не узнает.