Наказанная любовью - Барбара Картленд

Ослепительно белый дворец раджи с резными окнами и ажурными балкончиками тоже поражал воображение, а сквозь огромные ворота Латония разглядела выстроенных в ряд боевых слонов.

Раджа, белобородый старик, правил княжеством уже почти тридцать лет, и подданные повиновались ему беспрекословно. Любое его желание считалось законом. Латония подумала, что здесь лорд Бранскомб вряд ли найдет какие-либо недочеты, однако интуиция, ставшая в последнее время острее, говорила ей, что лорд недоволен.

Они пробыли в княжестве три дня, и Латонии разрешили взглянуть на женскую половину, где было множество внутренних двориков, водоем и священное дерево ним, острые листья которого использовались при лечении многих болезней. Супруга раджи оказалась очень молодой и красивой, но, к сожалению, говорила на хинди, а на урду и на английском знала всего несколько слов. Латония пробовала объясняться с ней с помощью жестов, однако это было весьма утомительно, и она испытала огромное облегчение, когда визит завершился.

Раджа предоставил им открытый экипаж, запряженный двумя лошадьми, который должен был отвезти гостей до ближайшей железнодорожной станции.

— И что вы думаете? — нетерпеливо спросила Латония, когда экипаж отъехал на достаточное расстояние от дворца.

— Я жду вашего заключения, — ответил лорд Бранскомб.

— Мне показалось, что все в порядке, — ответила Латония. — Но я знаю, что вы чем-то недовольны.

— Вам это кажется странным?

— Не совсем, потому что я уже успела понять, что подозрительность — отличительная черта вашего характера.

— Вы имеете в виду себя?

— Да.

— Что ж, могу сказать, что вы и княжество Оута — вещи одного порядка, — ответил он. — Вы кажетесь слишком хорошей, чтобы быть таковой на самом деле.

— Я польщена, — сказала Латония. — Но все-таки расскажите мне, что вы обнаружили?

— Ничего, — ответил лорд. — Все было безупречно, и это, как вы правильно заметили, вызывает во мне подозрения.

— И что же вы собираетесь делать?

— А что я могу сделать? — вопросом на вопрос ответил лорд. — Впрочем, я еще не ознакомился с отзывами тех, кто был в Оуте вместе с нами.

На мгновение Латония удивилась, а потом упрекнула себя в несообразительности. Разумеется, среди слуг-индийцев были шпионы, которых лорд Бранскомб нанял, чтобы следить за людьми, с которыми встречался. Такие методы были ей не по душе, и, словно прочитав ее мысли, лорд произнес:

— По-моему, вы меня осуждаете, верно? Латония не стала притворяться, что это не так.

— Это выглядит несколько… неспортивно. Как говорят в Англии… это не крикет, — сказала она.

Лорд Бранскомб засмеялся.

— В Англии свои правила, а в Индии свои, — ответил он. — Смею вас заверить, что и раджа Оута, и любой другой раджа, у которого мы остановимся, будет догадываться, что среди его слуг есть люди, которые шпионят в мою пользу, и примет все меры для того, чтобы они не нашли ничего предосудительного.

— Вы говорите так, словно это игра.

— А это и есть игра, — отозвался лорд Бранскомб. — Поскольку Индия — наша колония, мы, британцы, имеем право судить о том, что правильно, а что нет. Ну а индийцы, естественно, делают все, что в их силах, чтобы помешать нашим идеям восторжествовать над их собственными, которые нравятся им больше, поскольку основаны на традициях — правда, замшелых.

— Так стоит ли вмешиваться?

— Мы стараемся не делать этого прямо, за исключением тех случаев, когда дела обстоят совсем плохо, — объяснил лорд Бранскомб. — Например, в Индии не редкость убийцы, которые ежегодно лишают жизни тысячи людей только потому, что такова их вера; или кошмар сати, обряда самосожжения; или детская свадьба, на которой невесте бывает не больше трех или пяти лет!

— Насколько я понимаю, вы не зря настаиваете на реформах, — сказала Латония.

— А кроме того, никому не следует позволять бросать вызов нашей империи, — сухо добавил лорд Бранскомб.

— Вы имеете в виду Россию?

Лорд Бранскомб молча кивнул, и Латония поняла, что он не хочет развивать эту тему. Она тоже замолчала, раздумывая над тем, что услышала, и только когда они уже сели в поезд, идущий на север, спросила:

— Куда мы едем теперь?

— Сегодня вечером, если не произойдет ничего непредвиденного, мы остановимся в лагере моего полка.

Латония заинтересовалась, но лорд Бранскомб охладил ее пыл:

— Боюсь, что вам придется поскучать, поскольку я буду ужинать в офицерской столовой, куда женщины, разумеется, не допускаются. К тому же, насколько я знаю, в это время года офицеры отправляют своих жен в Англию.

— То есть вы хотите сказать, — заметила Латония, — что я останусь в одиночестве.

— Вот именно, — подтвердил лорд Бранскомб. — Конечно, у вас будут слуги, а у вашего бунгало я выставлю часовых.

Оказавшись в лагере, Латония с отвращением смотрела на казармы, которые выглядели точно так же, как все другие казармы в Индии — безликие кирпичные коробки, — и хижины, в которых жили индийцы. Земля была плотно утоптана, нигде ни намека на зелень, а дети, измученные жарой и нездоровой пищей, вызывали жалость.

Впрочем, бунгало, окруженное небольшим садиком, было чуть привлекательнее — особенно потому, что стояло на самом краю лагеря. В нем было несколько комнат и неизбежная веранда с деревянными ступеньками, ведущими на лужайку, где не вся трава была вытоптана.

Устав от долгого путешествия, Латония была даже рада, что не обязана присутствовать на обеде, где офицеры внимательно слушали бы лорда Бранскомба, а на нее никто не обращал бы внимания.

На каждой станции, где поезд стоял достаточно долго, к вагону подходили офицеры и негромко говорили о чем-то с лордом.

Латония не знала, о чем они говорят, но видела уважение, с которым все прислушивались к каждому слову лорда.

«Видимо, его миссия очень важна», — говорила она себе.

Теперь Латония понимала, почему прежний лорд Бранскомб был так уязвлен стремительной карьерой своего брата. Кенрик Комб действительно был очень умен, а его имя стало едва ли не синонимом героизма. Латония вполне могла представить себе, как он с обнаженным мечом ведет за собой людей, готовых идти за ним даже на смерть.

Впрочем, она понимала, что на самом деле лорд не так уж стремился к громкой славе и театральным эффектам. В этой воображаемой ситуации он наверняка бы оставил почести тем, кто был моложе и шел за ним в бой.

Когда лорд уселся в присланную за ним карету и часовые взяли на караул, Латония ушла в гостиную и взяла книгу. Но от жары и усталости она никак не могла сосредоточиться на том, что читала. Потом был подан обед, который оказался безвкусным и был приготовлен явно без всякой фантазии: неизбежный коричневый суп, жилистый цыпленок и карамельный пудинг. Видимо, таковы были излюбленные блюда всех «мэм-саиб»[1], и слуги, зная об этом, не стали особо стараться.