Улыбка 45-го калибра - Дарья Донцова

– Если родится, мне ЭТО руками брать?

– Ну не ногами же, – заявила Ритуська. – Дурдом, ей-богу.

Тут зазвенел телефон.

– Это мой, – оживился Кеша, – мать, ответь.

Звук явно шел с дивана. Я подошла к нему и решила прогнать с него собаку.

– Ну-ка, Юня, уходи.

Мопсиха спрыгнула на пол и пошла в кресло.

– Дзынь, дзынь, – незамедлительно донеслось оттуда.

Я обомлела. Интересное дело.

– Эй, Юня, подойди ко мне.

Послушная собачка явилась на зов. Телефон перестал звенеть, наверное, нетерпеливый человек на том конце провода, не дождавшись ответа, повесил трубку. Я поглядела на Юню. Нет, такого просто не может быть, мне, должно быть, показалось.

– Дзынь, дзынь.

– Мать, – возмутился Кеша, – сколько можно тебя просить! Ответь же!

Я подняла мопсиху на руки и прижалась ухом к ее животу.

– Дзынь, дзынь, – донеслось оттуда.

– Мать, – начал злиться Аркадий, – стою тут, как идиот, караулю котят, неужели нельзя спросить, кто меня добивается с таким упорством?

– Нет, – ошалело ответила я.

– Почему это, интересно?

– Его Юня проглотила.

– Что? – закричал Кеша.

Но тут в столовую вошли двое мужчин с чем-то похожим на сундучок.

– Добрый вечер, – весело сказал один.

– Что тут? – спросил второй.

– У нас кошка на карнизе рожает! – заорала Маня.

Врачи задрали головы вверх.

– Оригинально, да? Видел когда-нибудь такое, Леня?

– Не-а, – ответил Леня.

– Еще у нас собачка мобильный проглотила, – сообщила я.

– Да ну? Не может быть, – сказал Леня.

Я набрала номер Кеши.

– Дзынь, дзынь, – раздалось из нутра Юни.

– У вас прямо черт-те что, – развел руками Леонид. – Что за аппарат-то?

– «Сони», – вздохнул Кешка, – последняя модификация, с тетрисом и выходом в Интернет.

– Вот, Павлуха, – резюмировал Леня, – видишь, что умные люди покупают! Даже в собачьем желудке бесперебойно работает. А твоя «Нокия» – просто ерунда.

– Я его подержанным покупал.

– Вот говно и получил.

– Вы пришли спорить о телефонах? – ехидно поинтересовалась Замощина.

– С кого начинать? – вздохнул Леня.

– С кошки, – сказал Кеша.

Удивительное дело, но шипевшая на нас Флора спокойно пошла в руки к Павлу. Родильницу устроили на диване и занялись Юней. С ней ветеринары поступили просто. Узнав, что мобильный совсем крохотный, они велели принести таз и промыли мопсихе желудок. Несчастная Юня, совершенно не понимающая, отчего гадкие люди льют в нее воду, отбивалась, кашляла, чихала, и, о радость, на дне таза оказался многострадальный «Сони».

– Каюк аппарату, – подвел итог Леня.

– Вместе с тетрисом и выходом в Интернет, – довольно злорадно заметил Павел, – мой «Нокия» хоть и простой как валенок, зато его схарчить невозможно.

Тут, словно опровергая его слова, из таза донеслось:

– Дзынь, дзынь.

– Мать, – велел Аркадий, – ответь.

– Но это твой телефон!

– Он грязный.

– Тогда пусть звонит.

– Вот качество, – восторгался Леня, – работает!

– Мне надо знать, кто это, – настаивал сын. – Мать, бери аппарат.

Отчего-то все самые неаппетитные обязанности достаются именно мне. Но делать нечего. Двумя пальцами я вытащила телефончик, обтерла его салфеткой и откинула крышечку.

– Да.

– Это кто? – раздался возмущенный голосок Зайки. – С какой стати у вас телефон моего мужа?

– Ты меня не узнала, Заюшка?

– Где Аркадий? – злилась Ольга. – И вообще, зачем ему мобильный? Звоню, звоню, и все без толку!

– У нас тут такое!

– Что же? Пожар? Наводнение…

– Ну, ты не поверишь!

– Выкладывай!

– Сначала кошка начала рожать на карнизе, а потом Юня проглотила Кешкин мобильный. Мы слышали, как ты звонила, но ответить не могли, потому что трубка была у мопсихи в желудке.

– Все ясно, – резюмировала Зайка, – опять по-дурацки веселишься. Ей-богу противно. Пора уже и серьезней стать. Ну погоди, сейчас приеду и побеседую с тобой.

Я тяжело вздохнула. Вот, пожалуйста, опять оказалась первой в очереди за оплеухами.

Понимаю, что в это трудно поверить, но Флора отказалась от котят. Не успел из нее выползти третий и последний комочек, как противная кошка мигом взлетела по занавеске на карниз. Я с тоской оглядела столовую. Вторую драпировку можно выбрасывать: нежно-бежевый шелк весь в жутких кровавых пятнах.

Кеша, Маня, Александр Михайлович и Ритуська с Масиком расползлись по своим комнатам. Котят следовало покормить. Недолго думая, я взяла одного и сунула в ящик к Черри. Пуделиха мигом принялась облизывать приемыша. Я обрадовалась и запихала в короб остальных. Очевидно, бедняга Черри решила, что такова участь всех собак, производящих потомство. Рожаешь несколько штук, а потом невесть откуда сыплются все новые и новые, причем такие разные. Хорошо, что Черри чадолюбива. Вон котятки уже вовсю сосут собачку.

– Любуешься? – грозно спросила Ритка, входя в столовую. – Ну-ну, а что с моим «Бурмилем»? Никто за язык тебя не тянул, сама пообещала!

Выпалив последнюю фразу, Замощина ушла. Я плюхнулась в кресло и, забыв о том, что мне строго-настрого запрещено курить в доме, задымила сигаретой. Господи, ну и ситуация! Куча щенков, малая толика котят, Юня, Флора, к тому же еще Ритка с Масиком. Машина Замощиной стоит неисправная. Подруга теперь с меня не слезет из-за этого «Бурмиля». К тому же большая часть знакомых считает меня наглой воровкой, а я не продвинулась в своих расследованиях ни на шаг.

– Отчего у нас так дымом пахнет? – долетел до меня из холла звонкий голосок Ольги.

Я мигом выбросила в форточку окурок и приняла самый невинный вид.

– Ты курила, – гневно заявила Зайка, всовывая в комнату безукоризненно причесанную голову.

Ее лицо было слишком ярко накрашено. Очевидно, невестка поленилась разгримироваться после эфира. Я сделала мину идиотки.

– Кто? Кто курил?

– Ты.

– Никогда! Такое невозможно.

– Отчего же так сильно сигаретами пахнет?

– Это Кеша.

– Кто? – подпрыгнула Ольга. – Аркадий закурил?

– Сама удивилась, – кривлялась я. – Пришел, вынул пачку «Голуаз» и давай смолить.

– Какое безобразие, – заорала Зайка, – совсем с ума сошел! С его аллергией на пыльцу брать в рот курево! Да он клялся, что никогда…

Голова исчезла, послышался бодрый цокот каблучков. Я подождала пару секунд и, опасливо озираясь, забилась в свою комнату. В нашем большом двухэтажном доме совершенно негде спрятаться. Сейчас Зайка выяснит, что я над ней пошутила, и явится убивать несчастную Дашутку.

Глава 14

Утро я начала с того, что набрала телефон неведомой Жанны, которой Анна Константиновна изливала душу. Но трубку никто не брал. Впрочем, часы показывали восемь, а большинство людей к этому часу уже спешат на службу. Следовало поторопиться и мне, в лаборатории нужно быть в десять.

Оставив для конспирации «Пежо» на площадке у роддома, я быстрым шагом пересекла двор, вошла в здание и налетела на Анну Константиновну.

– Зайдите ко мне в кабинет, – велела она мне весьма сурово.

Я перепугалась. Неужели тетка каким-то непостижимым образом догадалась, что вчера чужие глаза изучали ее телефон. Еле сдерживая сердцебиение, я вошла в знакомую комнату. Неожиданно кадровичка улыбнулась:

– Хочешь кофе?

Сказать, что я онемела, значит, не сказать ничего.

– Ну, в общем, да, только опоздаю на работу, Орест Львович рассердится.

– Ничего, – продолжала лучиться Анна Константиновна.

Потом она сняла трубку и рявкнула:

– Орест? Круглова беспокоит. Я тут твою лаборантку задержу на полчасика, анкету она вчера неправильно заполнила.

Я напряглась:

– А что не так?

– Да не волнуйся, – отмахнулась Анна Константиновна, – все в полном порядке. Это я придумала, чтобы повод найти. Пей спокойно, кофе вкусный. Сливочек желаешь? Бери кексик.

Совершенно растерявшись, я глотнула отвратительный растворимый напиток и откусила кусочек от похожего по вкусу на вату польского кекса. Что случилось со строгой, почти неприступной Анной Константиновной?

– Дети у тебя есть?

– Двое – мальчик и девочка.

– А мужа, значит, нет…

Я покачала головой.

– Трудно тебе приходится, – с неподдельной заботой в голосе заявила тетка, – что ж на такую малооплачиваемую работу пошла? Ребят-то одеть надо, накормить, выучить…

– Образования нет, а торговать боюсь, еще случится что-нибудь, потом не расплачусь.

– Это ты верно рассудила, – одобрила Анна Константиновна.

Окинув взглядом мое жуткое бордовое платье и разбитые туфли, в которых наша Ирка ходит полоть единственную грядку с укропом, она добавила:

– Наверное, нуждаешься?

Я кивнула:

– Каждую копейку считаю.

– Заработать хочешь?

– Еще бы!

Анна Константиновна спокойно вынула из сумочки элегантный кожаный кошелек весьма необычного цвета – морской волны, достала оттуда две купюры и протянула мне.