Улыбка 45-го калибра - Дарья Донцова

– А-а-а, – вопила Замощина, – Масика сейчас убьют, сделай что-нибудь, живей!

– Что, что? – бестолково топтался полковник.

– Скорей же, скорей, – орала Ритка, – стреляй в нее! Кто из нас мент?

– У меня нет с собой табельного, – растерянно сообщил Александр Михайлович.

В этот миг шар докатился до края стола и рухнул на ковер. Тут только я сообразила, что вижу двух остервенело дерущихся котов – Масика и еще одного, незнакомого.

– Разними их, – стонала Ритка.

Полковник попытался было выхватить одного из участников битвы, но тут же с криком отдернул руку. Белый рукав рубашки мигом окрасился кровью.

– Вот зараза, царапается!

– А-а-а, – исходила криком Рита, – убьют, спасите! Дашка, дура, что стоишь, растаскивай их.

Я с сомнением поглядела на животных, катающихся по полу. Влезать в кошачью драку? Ну уж нет, живо когтями исполосуют! Надо бы их растащить, но как?

В голову, как назло, не лезло ничего путного. Кстати, наши собаки, мигом смекнув, что сейчас может достаться и им, забились в укромные места. Хучик заполз в гору подушек на диване и лежал там тише мышки, если, конечно, уместно сравнение десятикилограммового, довольно тучного мопса с мелким грызуном. Наши храбрые питбуль и ротвейлер забились под стол. Черри распласталась в ящике, подпихнув под себя всех щенят – черных, белых, рыжих. Пуделиха явно была в ужасе и готовилась защищать потомство до последней капли крови. Внезапно по моим ступням что-то потекло. Я опустила глаза вниз и увидела трясущуюся крупной дрожью Юню. Толстым задом мопсиха уселась на мои тапочки. Очевидно, ее испуг был так велик, что собачка описалась.

– Что за шум, а драки нет? – раздался веселый голос, и в столовую вошел Кеша.

В одной руке он держал мобильный, в другой большой черный кожаный портфель. Мигом оценив ситуацию, сын бросил вещи на пол, схватил со стола двухлитровую бутылку с минеральной водой и вылил ее на воющий комок. Тот тут же распался на составляющие. Справа оказался вздыбленный Масик, слева – взъерошенный бело-рыжий, совершенно незнакомый мне кот.

– Сыночек, – зарыдала Ритка и ринулась к Масику, но тот выгнул спину дугой и юркнул под буфет.

Бело-рыжий кот зашипел, словно раскаленная сковородка, на которую по недомыслию вылили пару ложек воды.

– Заткнись, гадость, – топнула ногой Замощина.

Незнакомец коротко фыркнул и в мгновение ока взлетел по оставшейся в одиночестве драпировке на карниз. Он уселся там и принялся умываться.

– Что здесь произошло? – грозно поинтересовался Кеша. – Драка из-за чего получилась? Кто инициатор?

– Да вот этот черный, – показал Дегтярев пальцем на буфет, – только вошел, как набросился на несчастную киску. Типичный разбой, за такое срок дают.

– Ну ты, ментяра, – обозлилась Замощина, – кота и того готов в тюрьму упрятать.

– Откуда он взялся? – спросила я.

– С Ритой пришел, – сообщил полковник.

– Нет, другой – рыжий.

– Не знаю, приехал домой, а он сидит в столовой на стуле. А жирный какой, просто кабан, – кряхтел Дегтярев.

– Маня!!! – заорали мы с Кешей.

– Чего кричите? – спросила девочка, входя в столовую.

– Откуда кот?

– Это кошка.

– Без разницы. Откуда она взялась?

– Хотела сразу тебе объяснить, а ты не пожелала слушать, – надулась дочь.

– Давай рассказывай, – велел Кеша.

– Олеся Ковальчук оставила на десять дней. Она в Египет уехала! Сегодня вечером привезла. Тихое такое, милое и спокойное животное.

Я только вздохнула, оглядывая разгром, учиненный в нашей некогда уютной столовой. Лишившись одной занавески, комната потеряла нарядный вид. Теперь же, после этой драки, общий пейзаж просто удручал. Повсюду клочки шерсти, фрагменты еды и разбитая посуда.

Все наши друзья и знакомые в курсе того, сколько собак и кошек имеет наша семья. И поэтому считают, что одним питомцем больше, одним меньше – нам уже без разницы. А то, что мы обитаем в просторном доме за Кольцевой дорогой, снимает последние колебания относительно того, куда деть хвостатого любимца, собираясь в отпуск. Всем ясно куда – подбросить Даше Васильевой! Значит, теперь к нашему ковчегу прибило…

– Как ее зовут?

– Флора, – вздохнула Маша, – богиня цветов и весны.

– Ага, – пробормотал Кеша, – понятно, это цветочки, ягодки, значит, будут впереди. Где мой телефон?

И он начал осматривать пол. Ритке наконец удалось вытащить Масика из-под буфета. Теперь она душила «сыночка» в объятиях. Дегтярев отправился в ванную, наклеивать на царапины пластырь. Собаки оживились и вылезли из укрытий. Ирка принесла пылесос и заворчала:

– Не дом, а Театр зверей имени Дурова! Сколько хорошей посуды переколотили! И ужин весь пропал, такой салат был вкусный, из тунца.

Ага, теперь понятно, откуда несет рыбой.

– Где мой телефон? – недоумевал Кеша. – Вроде уронил на пол возле портфеля, и нет!

– А ты позвони на него, – предложила сообразительная Маня.

– Верно, – согласился Аркадий и взял трубку стационарного телефона.

– Масинька, – причитала Ритка, – заинька…

– Мы будем ужинать? – поинтересовался полковник.

– Сейчас накрою, – бубнила Ирка, – не дом, а жуть.

– Дзынь, дзынь, – понеслось с пола.

– А, где-то тут валяется, – обрадовался Кеша и начал шарить руками по ковру.

– Чего потеряли? – полюбопытствовала Ирка.

– Да телефон.

– Его тут нет.

– Как нет? Слышишь, звенит?

– Нет, – уперлась Ирка, – только что весь пол пропылесосила.

– Не заметила небось, он крохотный.

– Ну да, – обиделась Ирка, – я кретинка убогая, трубку не увижу!

– Но ведь звенит.

– А на полу нет!

Чуть не столкнувшись лбами, Кеша и Ирка начали ощупывать пол и ковер. Юня, до сих пор сидевшая тихо-тихо на моих ногах, встала и вспрыгнула на диван.

– Слышите, Аркадий Константинович, – насторожилась домработница, – с дивана тренькает, небось в подушки завалился.

– Похоже на то, – пробормотал Кеша, – странно как-то, только что на полу звенел.

Он двинулся к софе, но тут Ритуська издала вопль раненого вепря.

– Умирает!

– Кто? – заорала я и уставилась на Масика.

Кот выглядел вполне бодрым. Он сидел у Замощиной на коленях и энергично вылизывал хвост.

Ритуська указала пальцем на окно. Я посмотрела в указанном направлении и взвизгнула:

– Ой, мамочки!

Кошка Флора распласталась в странной позе на карнизе. Они у нас широкие, массивные, и места ей для этого вполне хватило. Выглядела Флора ужасно. Даже снизу было видно, как она тяжело и нервно дышит. Бока животного ходили ходуном. Но не это было самым страшным. По единственной оставшейся у нас занавеске сползала струйка темно-красной крови.

– Масик, наверное, перекусил ей вену, – дергалась Ритка, – сейчас эта Флора окочурится у вас под потолком.

Поднялась суматоха. Кеша встал на стул и сообщил:

– Дело плохо, из нее кишки лезут.

– Ой, горе, – запричитала Замощина, – Масик не хотел никого насмерть загрызть!

– Дай, дай, дай погляжу, – суетилась Машка.

– Стойте, – разозлилась я, – звоните Денису.

Но юноши, как назло, не оказалось дома. Я решительно схватила телефон, набрала номер ветеринарной лечебницы на улице Пасынкова и уже собиралась вызывать врача, как Манюня, влезшая-таки на стул, заорала:

– Ну и дурак ты, Кешка! Это не кишки, она котенка рожает.

Трубка чуть не выпала у меня из рук. Нет, только не это.

– Ветлечебница, говорите!

– У нас кошка рожает, что делать?

– Не стоит беспокоиться, – завел приятный женский голос, – как правило, у этих животных процесс проходит без осложнений.

– Простите, – перебила я тетку, – но нам нужен ветеринар, видите ли, Флора оказалась в очень неудобном месте, она забилась…

– Ничего, ничего, – успокаивала регистраторша, – это в порядке вещей. Кошки лезут под кровати, прячутся в шкафах…

– Наша лежит на карнизе.

Повисло молчание, потом ветеринар переспросила:

– Где, простите?

– Под потолком, на такой штуке по которой ездят кольца с занавесками. Снять ее мы не можем.

– Первый раз подобное слышу!

– Нам от этого не легче, – рассердилась я, – могут ваши сотрудники что-нибудь сделать?

– Попытаемся, – ответила женщина, – только не бесплатно.

– Пишите адрес, да поторопитесь! – устало попросила я.

Надо же, какой тяжелый день выдался, сплошные нервы.

Врач прибыл через сорок минут. Все это время Кеша стоял на стуле, зорко следя, чтобы новорожденный котенок не шлепнулся вниз. Очевидно, сыну было страшно, потому что он без конца тяжело вздыхал, а один раз робко спросил:

– Если родится, мне ЭТО руками брать?

– Ну не ногами же, – заявила Ритуська. – Дурдом, ей-богу.

Тут зазвенел телефон.

– Это мой, – оживился Кеша, – мать, ответь.

Звук явно шел с дивана. Я подошла к нему и решила прогнать с него собаку.