Хрустальная армия - Сергей Соболев

– Ну и запашок тут… – вновь подал реплику Виктор.

– Уточните, что за запах? – спросила Шаманова.

– Пахнет отходами жизнедеятельности, – после паузы отозвался Виктор. – Тут это… обблевано все…

– Подтверждаю, – прозвучал женский голос. – У кого что было в желудках, вот это все на полу, на креслах, на панелях… повсюду!

– А сторонних запахов нет?

– Ощущается запах гари, – доложил Технарь. – С учетом того что у них загорелся левый движ, это неудивительно… Так… Версию медленной разгерметизации мы больше не рассматриваем?

– Я в нее изначально не верила, – отозвалась Алиса. – Борт находился на эшелоне «три-ноль», когда появились первые проблемы… Даже если герметичность салона была нарушена, на трех тысячах это уже не опасно.

– Тогда… как тебе вариант резкой разгерметизации? Мгновенной?

– Ты же слышал, что сказали эмчээсовские эксперты? Салон герметичен, за исключением люковой двери, которую вскрыли спасатели.

– Да это я так… размышляю вслух.

– Если бы они шли на высоте семи или восьми тысяч… И у них, к примеру, вылетел бы пакет с иллюминатором…

– Да, согласен… Пришлось бы несладко… потеря слуха… сильная контузия от перепада давления…

– Ну, им всем и так несладко пришлось.

– Симптоматика и последствия в нашем случае кардинально отличаются от тех, что имеют место при недостаточном поступлении кислорода в организм, – подала реплику Шаманова. – Равно как и при резком перепаде давления. Тут что-то другое, коллеги…

Технарь повернул голову; тут же переместилась и картинка, транслируемая встроенной камерой комплекта Smart Glass. Теперь была видна еще одна человеческая фигура; в этом экипированном в защитный костюм и бахилы существе трудно было опознать молодую женщину, да еще и хорошенькую.

– Осмотри салон внимательно! – сказал напарнице Виктор. – А я наведаюсь в кабину…

Спустя некороткое время Кэп и Шаманова, сопровождаемые полковником, вышли из терминала. Но не на ту сторону, с которой вошли, а проследовали через главный вход на паркинг.

В наушнике прозвучал голос Технаря:

– «Первый», вы спрашивали, исправен ли хронометр в кабине пилота?..

– И каков ответ, «Второй»?

– Цифровые часы-таймер не работают, как и вся электроника.

– А дублирующие механические?

– Работают… но показывают неточное время. Они заметно отстают.

– На сколько? С точностью секунды.

– Сейчас…. Отставание от «эталона» составляет семь минут двадцать пять секунд…

Машина с «вездеходом» на лобовом стекле и спецслужбистскими номерами беспрепятственно миновала пост ГИБДД, выставленный на подъезде к комплексу аэропорта. Их путь лежит теперь в тот госпиталь, куда свозили пострадавших во время утреннего ЧП. Он находится на окраине облцентра, так что есть возможность порасспросить в дороге этого местного товарища.

Кэп – он сидел в кресле пассажира – повернул голову к фээсбэшнику, севшему в кресло водителя.

– Полковник, нас известили, что мы можем получать у вас и через вас всю необходимую нам информацию.

– Конечно, товарищи, – сказал тот, глядя на дорогу. – Мне приказано сотрудничать с вами в полном объеме. Что именно вас интересует?

– Те четверо заключенных, что устроили побег…

– Что именно вас интересует применительно к этим личностям?

– Среди этих преступников должен быть некто, кто взял на себя функции, хм… скажем так, проводника. Кто-то, кто прежде уже бывал внутри известного нам пока что лишь под литерным наименованием объекта. Иначе как бы они туда забрались?

– Да, такой человек в этой компании имеется, – выдержав небольшую паузу, сказал местный фээсбэшник. – Теперь-то мы знаем это наверняка.

– Если не затруднит, назовите его фамилию.

– Некий гражданин Степанов.

– Он из местных?

– Уроженец Полевского района Свердловской области.

– То есть из того же района, где размещается колония «Полста пять»? И сам этот… хм… «проснувшийся» объект?

– Так точно. Он не только родился в Полевской, но и прожил там почти всю жизнь.

– А о его работе на «объекте» прежде хоть что-то было известно?

– В имеющихся на него документах об этом ничего не сказано.

– Вот как? А разве кадровики не должны были делать соответствующие записи? Хотя бы с отсылкой к «ящику»?

– Записи, сделанные в трудовой книжке Степанова в тот период времен, грешат неточностями, скажем так.

– Правильно ли я понял, что Степанов в конце восьмидесятых работал в организации, занимавшейся консервацией части оборудования и имущества «объекта»? И что этот факт был установлен не сразу?

– Нам об этом самим стало известно лишь сутки назад. – Полковник посигналил парочке, которая пыталась перебежать улицу в неположенном месте. – Вчера вечером получили соответствующую справку.

– Из какого источника была получена информация?

– Из закрытого архива, в котором хранится документация бывшего «союзного» Спецстроя.

«Это мощное ведомство привлекалось в эпоху СССР к реализации важнейших проектов в сфере безопасности и укрепления оборонной мощи, включая «атомный», – подумал Кэп. – И уж они-то умели хранить свои секреты…»

Глава 19

Дольше всех обнаруженные за загородкой останки человеческих существ разглядывал старший. Мертвецов было двое; их тела почти не подверглись процессу разложения. Возможно, причиной тому особая атмосфера этого места, а также то, что температура и влажность здесь сохраняются постоянными круглый год. Грызунов или иной мелкой гадкой живности здесь, в этом подземелье, похоже, нет. В противном случае эти два мумифицированных трупа давно бы уже превратились в скелеты. Обмундирование, надетое на них, сохранилось также хорошо. На одном одет бушлат; цигейковый воротник, брезентовый верх. Под пальцами ткань слегка шуршала, даже как-то странно шуршала, как старинный пергамент… На другом куртка, смахивающая на летную… Кожа или кожзаменитель… У этого на голове что-то вроде шлема – летчицкого или танкистского. В карманах одна труха. На обоих жмурах – под верхней одеждой – полевая форма военнослужащих Советской армии. Уцелели ремни с пряжками. Ботинки на них довольно странной формы, смахивают на горные берцы с толстой подошвой. Повседневная или рабочая форма, вот так сразу и не разберешь. Погон или иных знаков отличия не обнаружилось: либо спороли, либо таковых не было в комплекте обмундирования изначально. И, самое главное, оба были убиты выстрелами сзади – один двумя выстрелами в спину, у второго дырка в затылке.

– Молодые совсем ребята, – пробормотал Саныч. – Но не срочники… Офицеры или прапорщики.

– Хрен их знает когда кокнули, – сказал Дюбель. – Такую форму давно уже не носят.

– Пристрелили еще до того, как заколотили вход в эту штольню.

– Гиблое место. Сюда даже крысы не наведываются!

Каждый из четверых живо представил себя в эти секунды в образе мумифицированных покойников.

– Ну че, Монах? – хрипло произнес старший. – Какие мысли? Как нам выбраться наружу? Через какие хода или штольни?

Саныч кивнул в сторону прохода, который как раз в это время осветил Дюбель.

– Может, попробуем пройти еще по этому пути? – спросил он у помалкивающего проводника. – Что скажешь?

Степанов в ответ неопределенно пожал плечами.

– Все, шандец! – просипел Дюбель. – Конечная… здесь и подохнем, братцы!

Он шмыгнул похожим на рубильник носом. Его всего трясло; как, впрочем, и всех остальных – от холода, от пережитого, от вновь навалившегося страха.

– Паршиво… – пробормотал Малой. – Тут можно бродить по этим штольням до скончания века.

– Выходы наружу из горизонтальных штолен забутованы, – негромко произнес Степанов. – Кажется, я это уже говорил?..

Дюбель, переложив фонарь в левую руку, правую запустил под набухшую влагой полу ватника.

– Куда ты нас завел, Сусанин?! – процедил он, направив луч света прямо в лицо Степанову. – Че молчишь, мужик?! Знаешь, что поляки сделали с тем колхозником, который их в трясину завел?

Старший успел в самый последний момент перехватить руку с заточкой! На помощь ему тут же пришел Малой! Под темными сводами, в подземной каморе, там, где многие годы не ступала нога человека и где они только что обнаружили двух убитых кем-то людей, послышался шум возни; зазвучал матерок!..

Саныч и пришедший ему на подмогу здоровяк общими усилиями обезоружили потерявшего голову бродягу – отобрали у Дюбеля и заточку, и фонарь.

Некоторое время вся их компания хранила молчание. В опустившейся вновь темноте – батарейки заметно уже подсели, поэтому Саныч выключил фонарь, слышалось лишь натужное дыхание. Дюбель часто хлюпал кровенящим носом; во рту у него тоже было солоно от крови.

Наконец прозвучал голос «проводника».

– Братцы, я вас сюда не по своей воле завел…

– Ну? – угрюмо произнес Саныч. – Это понятно…