Во главе двух академий - Лия Лозинская

Давид Гаррик.

Если б я был дома, я не замедлил бы раньше благодарить Вас»39.

Наконец, весной 1779 г. курс обучения Павла Дашкова закончен.

Какой прием ждет ее и сына, новоиспеченного «магистра искусства» в Петербурге? Дашкова решает действовать осторожно. Обычно решительная и прямолинейная, она становится расчетливым, искусным дипломатом, когда речь идет о карьере сына. Екатерина Романовна пишет всесильному Потемкину и просит сообщить, на какое военное звание для сына может надеяться. Ответа нет... Продолжаются годы странствий.

Дашкова считала путешествие непременным элементом образования. Но познавательное, «умное путешествие», как она его называла. «Не забудь, что ты едешь не для одного удовольствия, – писала она в наставлениях сыну после окончания им университетского курса, – у тебя нет пустого времени, ты не избегаешь обязанностей общества, которое со временем потребует твоих услуг...»

Наставления сыну полны надеждой на то, что ему удастся осуществить ее несбывшуюся мечту – влиять на судьбу своей родины. Она пишет: «Тебе, конечно, известно, что из бесчисленного множества путешественников, проходящих большими дорогами Европы, едва ли один из тысячи путешествует при тех выгодных обстоятельствах, какими окружен ты. Умей же оценить их...

Главная вещь... состоит в том, чтобы не упускать ни одного удобного случая для приобретения знания и не забывать, что ты иноземец, мимоходом посещающий чужую страну... У путешественника должны быть постоянно открыты и глаза и уши, потому что сцена изменилась, и размышление, вызванное ею, исчезает вместе с ней.

Предметы твоего наблюдения так разнообразны и многочисленны, что я укажу тебе только некоторые главные. Сюда относятся свойство и форма правления, законы, нравы, влияние, народонаселение, торговля, географические и климатические условия, иностранная и внутренняя политика, произведения, религия, обычаи, источники богатства, действительные и мнимые средства общественного кредита, подати, пошлины и различные условия различных сословий. Эти исследования достойны внимания философа, и ни один путешественник не должен пренебрегать ими, если только он не хочет остаться тупым и бессмысленным зрителем всех этих явлений, не способным ни к умственному, ни к нравственному совершенству...

Исполнив условия твоего путешествия, ты... запасешься всегда нужными и неоценимыми сокровищами, которые пригодятся тебе в кругу семейной жизни, в уединении, на старости лет, на случай дряхлости, – это будет личная твоя польза. С тем вместе из тебя образуется полезный член общества, потому что, сравнивая иностранную жизнь с жизнью своего отечества, стараясь исправить, что найдешь в нем дурного, учреждая, что найдешь полезным его благосостоянию, ты будешь другом и благодетелем своей страны»40.

Она заканчивает письмо сыну предостережением – воздерживаться от оскорбительных сравнений, от резкой критики чужих нравов, обычаев и в особенности религий.

Дашкова путешествует по Англии, Голландии, Бельгии, Франции, Италии...

В Лейдене, где Екатерина Романовна останавливается на несколько дней, чтобы познакомиться с университетом, основанным еще в XVI в. Вильгельмом Оранским, и знаменитым хранилищем древних рукописей, она неожиданно встречается со старым своим недругом Григорием Орловым.

Во время следующей их встречи, уже в Брюсселе, произошел случай, который характеризует нравы галантного «осьмнадцатого столетия».

Увидев, что молодой Дашков очень красив, Орлов предлагает свою протекцию: он берется сделать юного князя новым фаворитом императрицы. «Эта странная речь заставила меня сожалеть, что сын при ней присутствует...» Нелепый разговор стоил Екатерине Романовне много волнений: она очень беспокоилась, чтобы слух о нем не дошел до Потемкина... Годы не утолили «безжалостную наблюдательность» Дашковой и не укротили ее энергию.

В окрестностях Брюсселя она составляет гербарий из растений, не виданных ею в России. В Париже она проводит время в обществе Дидро («он встретил меня с прежним радушием»), математика Д'Аламбера, историка Рейналя («...не сомневаюсь, что Ваш прием по возвращении в Россию будет так же лестен, как и во всех частях Европы... Чем больше я читаю историю, чем глубже всматриваюсь в наш век, тем больше убеждаюсь, что Вы выше его», – писал Рейналь Дашковой)41.

Ученик Д'Аламбера дает ее сыну уроки математики. Гудон, автор скульптурных портретов Вольтера и Франклина, делает ее бронзовый бюст.

От Дидро Дашкова узнает, что в Париже находится Фальконе, автор Медного всадника, и тотчас приглашает его к себе... Прославленный балетмейстер Гардель обучает ее сына и дочь танцам, и Мария-Антуанетта, встретившись с Екатериной Романовной «запросто» в доме графини Полиньяк (французской королеве очень хотелось познакомиться с Дашковой, но та ехать в Версаль отказалась), делает комплименты Павлу и Анастасии по поводу их танцевального искусства (сама королева в ту пору уже не танцевала: во Франции дамам «из общества» это разрешалось только до 25 лет).

В 1781 г., так и не дождавшись ответа из России, Дашковы направляются в Швейцарию, где Павел изучает «науку военной фортификации», а оттуда – в Италию: Турин, Генуя, Милан, Пиза, Рим, Неаполь...

Интересно, что, неутомимо осматривая все достопримечательности этих городов и знакомя с ними сына и дочь, Дашкова не разрешала Павлу ни на один день прерывать занятия.

За книги обычно садились около 8 часов утра, после легкого завтрака, и читали все трое, попеременно. Когда спадала жара, шли или ехали изучать памятники архитектуры и сокровища музеев. По вечерам у Дашковых нередко собирались художники. Сын изучал живопись и гравировальное искусство. Екатерина Романовна тоже проводила вечера за мольбертом или с резцом в руках.

Дашкова поднимается на Везувий. Осматривает развалины Геркуланума и Помпей, советует королю очистить эти города от пепла и лавы и превратить в музеи.

Она беседует с папой и одобряет его план создания Ватиканского музея. Бесстрашно осматривает инфекционный госпиталь, не забыв опрыскать уксусом платье – свое и своих спутников, и тут же шлет Екатерине его описание.

Страницы «Записок», посвященные итальянским городам, памятникам архитектуры, скульптурам и картинам, говорят не только о наблюдательности и тонком вкусе Дашковой, но и о значительных ее познаниях в истории искусства.