Огненная купель Шантунга - Александр Борисович Чернов

попали во второй. С него ее не видели и не успели сманеврировать. Сдается мне, гайдзины вообще не поняли, что это наша рыбка была. Похоже, оторвали ему винт и руль – вон он дрейфует в сторону пролива. Думаю, что наши артиллеристы с берега умудрятся-таки его добить, наконец…

– Почему русская канонерка нас не утопила?

– Наверное, или там решили, что с нами по-любому уже кончено, или получили другой приказ. Второе вероятнее, уж больно быстро они побежали в сторону Авадзи.

– Я вижу кроме двух их больших пароходов еще два броненосца береговой обороны типа «Ушаков»…

– Броненосцев мы видели три. Один ушел к Вакаяме. А эти два затеяли дуэль с нашими батареями. Причем маневрируют постоянно и довольно большими ходами. По нам они не стреляют. В них пока ни одного попадания не видел. Но батареям нашим, особенно легким, тем, что в проходе, не поздоровилось конкретно. Ну, это вы и сами видите.

– Вижу… Демоны на их головы! Русские веселятся, как в Красном квартале… А что будет в Осаке… Их дестроеры прошли в залив?

– Да. Все семь. Как на параде.

– А как же наши армейские артиллеристы? Кикаккэ, самовлюбленные брехуны! И где их хваленая меткость?! Выучились стрелять по стоячим щитам… Где наши миноносцы?

– На дне, командир.

– Кто-нибудь спасся?

– Думаю, нет. Русские не останавливались, наших в проливе нет, шлюпок я не видел. А доплыть оттуда до берега в такой воде… это вряд ли.

– Тори-сан, помогите мне подняться в рубку.

– Но, командир!

– Это приказ… Мы еще имеем ход.

Штурвал действовал. И это была вторая хорошая новость после того, как стало ясно, что русские броненосцы совершенно не уделяют внимания тонущей брандвахте.

«Славно… Это очень благородно с вашей стороны, господа гайдзины. Я все-таки попробую встать на мель в проходе. Правда, нас и так несет к берегу. Только вот что раньше? Трюм затопит или погреб рванет?..»

Смелым везет. «Тада-Мару» сел на грунт на ровном киле в паре десятков метров от берега Токушимы, практически на самом краю пролива Китан. Морская вода, затопив первый трюм и котельное, сама остановила пожар. Но вместо приказа перебираться на берег минеры брандвахты получили совсем иное распоряжение. Теперь они перезаряжали минный аппарат, прикрыв его от взглядов с моря кучей обломков и обрывками кормового тента.

* * *

– Все, до нас уже ничего не долетает. И до Матусевича тоже. Мы в заливе Осака, порт скоро будет виден. Поздравляю, господа! Прорыв осуществлен в полном соответствии с планом… Что мы имеем по повреждениям?

– Имеем попадания в четыре истребителя. Кроме нас. «Бедовый» получил три 47-миллиметровых с миноносца. Без серьезных последствий. Двое раненых. «Блестящий», 9-сантиметровая граната прямо в кормовую трехдюймовку. Орудие уничтожено. Двое убитых, пятеро раненых. Поврежден осколками кормовой минный аппарат, но не критично, должны скоро починить. Мелкие пробоины в палубе и борту забили деревом. Скорость не снизилась.

– Слава богу, что не взяли шаровых мин… Кто еще?

– «Безупречный». Снаряд неустановленного калибра снес за борт половину четвертой трубы. Без взрыва. И без потерь в людях.

– Повезло Матусевичу. Бог миловал.

– Ну, и мы… 9-сантиметровая граната рванула в карапасе с левого борта. Потерян якорь, надводная пробоина, временно заделана. Трое легкораненых. Включая вас, Евгений Владимирович.

– Замечательно. Поздравляю всех с удачным началом боя! Теперь не торопиться и действовать наверняка! Впереди у нас, скорее всего, еще одна встреча с миноносцами. Их теоретически может быть штук восемь. Хотя я лично полагаю, что не больше шести. Но все равно: смотрите в оба! И попросите Матусевича выйти нам на траверз. Обсудим дальнейшие действия. По-моему, мы смело можем заниматься портом до заката. Подрывные патроны проверили, Николай Владиславович?

– Еще с вечера, Евгений Владимирович.

– Помните, господа: после того, как с миноносцами разберемся, мы в заливе полные хозяева. И делаем здесь все, что хотим. А именно: сначала в ходе стремительного налета топим минами самые крупные цели. Затем к Нептуну идут все оставшиеся иностранцы – подрывными патронами, а в конце – артиллерией японские джонки, каботажные баржи и всю прочую мелочь. Мины имеем право расстрелять все. Снаряды – 75 процентов боезапаса… Ага! Вот и «Безупречный» подходит. Кстати, с тремя трубами он весьма импозантно смотрится, не находите?

– Как бы ни смотрелся, главное, чтобы хода не терял.

– Иосиф Александрович! У вас дым этот минерам стрелять не помешает?

– Справятся! Только злее все стали, не беспокойтесь.

– Славно! Котел дышит?

– Тяга не та, конечно, но не больше пары узлов потеряю на полном.

– Значит, с Богом, вперед!

– Добро, Евгений Владимирович! Я по плану начинаю от восточного волнолома?

– Да! Никаких изменений. Сначала глушим только большую рыбу. Дальше – смотря по обстоятельствам. И будьте внимательны: их миноносцы придут, я не сомневаюсь…

* * *

Когда истребители Коломейцова и Матусевича в вечерних сумерках проложили курс на выходные створы пролива Китан, общие потери японского торгового флота составили более сорока тысяч брутто-регистровых тонн. Кроме того, на дно у причалов Осакского порта, в бухте и у Вакаямы легли 14 иностранных пароходов тоннажем почти в 65 тысяч брутто-регистровых тонн …

Бурные события предшествующих этому шести часов достаточно подробно описаны в военно-морской литературе, там же приводится подробное перечисление того, чье, какое, с каким грузом, кем и каким именно образом было пущено ко дну судно. Мрачное зрелище окутанного дымом порта, взорванных пароходов и горящих джонок было запечатлено десятками фотокамер, став наглядным подтверждением полной удачи дерзкого русского рейда. Из предпринявших попытку контратаки шести японских миноносцев два были утоплены истребителями Коломейцова, один – «Апраксиным», один – минными катерами-газолинками. Два уцелевших были столь серьезно повреждены комендорами истребителей Матусевича, что были вынуждены сами выброситься на берег. Добивать их русские не стали, поскольку разборке с купцами они помешать уже не могли.

Финальный аккорд сражения прозвучал в сгущавшейся темноте, когда канонерка «Храбрый» решительно вошла в пролив Китан, дабы подавить пару прожекторов и несколько оживших орудий, решивших отомстить выходящим из залива русским истребителям. В итоге и прожектора, и пушки были довольно быстро «погашены», но…

Уже на выходе из пролива таранный форштевень канонерки был выдран мощным взрывом мины, выпущенной с казавшейся давно покинутой командой приткнувшейся у берега японской брандвахты. Понимая, что в сложившихся обстоятельствах его корабль обречен, кавторанг Похвистнев выбросил канонерку на отмель у острова Токушима, где экипаж был снят кораблями отряда Матусевича, а сам «Храбрый» взорван, дабы не стать японским трофеем. Разорванный на куски взрывом кормовых погребов, он упокоился в пяти кабельтовых от места, где нашел свой конец погубивший его мстительный брандвахтенный пароход.

Русские броненосцы береговой обороны не только подавили пытавшиеся вновь подать голос японские береговые батареи, но и дали несколько залпов главным калибром по упрямо не желающему признавать себя побежденным «Тада-Мару». На окончательно разрушенном 10-дюймовыми снарядами суденышке погибло еще 12 моряков, включая и