Капитали$т. Часть 6. 1992 (СИ) - Росси Деметрио

— Это че начнется, пацаны! Если бригада Матвея исчезнет… Такой передел начнется! Рынки, магазины и остальное…

— Не наши проблемы, — сказал я. — Для этого есть Миша Афганец.

— А азера? — спросил Валерик. — Если с Матвея спрашивать, то и с этого Мамеда тоже нужно.

— Нужно… — отозвался я. — Нужно. Наверное я, пацаны, тоже нажрусь сегодня.

В стрип-баре при казино полумрак и негромкая музыка. Девочка лет восемнадцати танцует у шеста. Довольно приличною. На хореографию ходила, почему-то думаю я. Или на бальные танцы. Ходила, ходила и доходилась девочка… Кончит, скорее всего, плохо. Алкоголь, кокаин, беспорядочные половые связи. Хотя, черт его знает. Может и нет. Может выскочит в ближайшее время замуж за кого-то из посетителей… Станет бизнес-леди, откроет бутик с шубами или туристическую фирму. Но времени у нее на это очень немного, от силы год. Дальше только вниз по наклонной, вместе со всей страной…

Рядом со мной за столиком — Миша Афганец. Блестящий и успешный. Очень радостный, но при этом — очень хорошо скрывающий свою радость.

— Хорошо танцует, — говорит Миша, кивая на девочку. — У них здесь строгий отбор. Она может и индивидуальный танец. Хочешь?

Я с досадой машу рукой. Не до этого. Я пью какой-то синий коктейль, машинально, не чувствуя вкуса.

— Уже играл? — спросил Миша. — Я сам люблю иногда… В покер или блэк-джек. Хорошо отвлекает, нервы успокаиваешь. Выходишь из игрового зала, голова пустая, ничего не хочется. Идешь спать, а на утро уже просыпаешься с проветренными мозгами. Только обязательно проигрывать нужно! Когда выигрываешь, только хуже.

— Нет, — говорю я. — Может быть позже. По поводу тех вопросов, которые мы обсуждали…

Миша понимающе кивает.

— Так вот, — продолжаю я, — все решается. И решится в ближайшее время. На всякий случай говорю — могут возникнуть проблемы, которые нужно будет оперативно решать.

Миша снова кивает.

— Мы всегда готовы, — говорит он. — Решим. Только скажи. Кстати, я хотел еще один момент обсудить.

— Слушаю, — говорю я.

— Да ничего такого, — улыбается Миша. — Мы с Костей посовещались и решили — раз уж Вайсмана нет теперь, то почему нам самим не купить то, что хотели с ним в компании? Как ты смотришь?

— Торговые объекты Октябрьского района? — уточняю я.

— Ну да, — кивает Миша. — сам посуди, зачем чужим отдавать, если можно взять себе?

— Логично, — соглашаюсь я. — А как быть с договором Вайсмана и Мамеда? Они же там все поделили, кто что выкупает.

— А никак, — разводит руками Миша. — Договаривались не со мной. Вайсмана нет, а значит нет и договора. Я считаю, что выкупать нужно все, до чего дотянемся! Так или нет?

— Дотянемся? — переспрашиваю я.

— Ну да. Предлагаю пятьдесят на пятьдесят. Ты решай вопросы с начальниками в кабинетах, ты это можешь, у тебя получатся. А я другие вопросы решу. Организационные.

— А Мамед? — интересуюсь я.

— А зачем он нужен? — с улыбкой отвечает вопросом на вопрос Миша.

Вроде бы все правильно, но… Миша как-то неправильно выглядит. Как-то не так. Должен быть злым. Кипеть яростью благородной. Требовать отмщения. А он доволен жизнью и строит планы. При том, что по поводу Матвея еще ничего не решено. Или у меня развивается паранойя?

— Ну так что? — Миша выжидающе смотрит на меня. — В пополаме?

— Чуть позже вернемся к этому разговору, — говорю я дипломатично.

Миша понимающе кивает.

Коктейли наконец бьют мне в голову, и я говорю: «Пойдем играть!»

Мы с Мишей идем в игорный зал. В зале сравнительно малолюдно — двое парней устало и обреченно «кормят» игровые автоматы, несколько человек за карточными столами и человек пять возле рулетки. Я решительно иду к рулетке, ставлю какие-то фишки сам не помню куда, выигрываю, проигрываю, снова выигрываю и затем уже засаживаю всё! Потом меняю деньги — не помню сколько, — наверное, тысяч пять долларов, и снова выигрываю-проигрываю по мелочи, а потом начинаю упорно ставить на «зеро».

Мои ставки самые крупные, вокруг собирается народ, а девочка-крупье лет двадцати — какая-то бесцветная, как и полагается крупье, смотрит на меня с опаской. Я ее понимаю. Если я выиграю, к ней могут быть серьезные вопросы у организаторов. Это в Москве казино может выплатить хоть сто штук «грина» клиенту, которому поперла масть, в провинции такого не любят. Могут и руки поломать, и взыскать проигранное. Приличный крупье должен уметь вкинуть шарик туда, куда надо. В пользу заведения, конечно. С другой стороны, если клиент сливает много бабла, то в таком случае вопросы к крупье могут возникнуть уже у клиента. Такое тоже бывало. Девочка явно нервничает, она напряжена и мне становится ее жаль.

— Ставок больше нет! — объявляет она и следит за движением шарика с беспокойством, а потом с облегчением выдыхает: — Двадцать пять, красное!

Я сливаю все фишки и даю девочки на чай сто долларов. Она расслабляется и с искренней благодарностью кивает мне. Это тоже послабление — в московских казино крупье не имеет права брать чаевые. Иначе будут вопросы у службы безопасности.

Миша, кажется, в пух и прах проигрался в блэк-джек.

— Ты знаешь, что сумма всех номеров рулетки равняется шестьсот шестьдесят шесть? — блещу эрудицией я.

— Серьезно? — удивляется Миша. — Это же сатанинское число!

Миша — культурный молодой человек. Он смотрел «Омен» по видику.

— Сатанинское! — изрекаю я.

— Значит, дьяволу — дьяволово! — философски говорит Миша, и я удивляюсь, как метко он это подметил.

— 'Я на рулетку жизнь свою поставлю,

Я в казино фортуне дань оставлю,

Пусть говорят, что ты в судьбу не веришь,

I wanna livin' in your dream' — орем мы на выходе из заведения. Вот теперь весело!

Банк открыли без лишней помпы, без презентации и статей в прессе. Даже без вывески. В помещении бывшей женской гимназии еще шел ремонт, но все уже работало. Борис Борисович подсуетился и часть бюджетных средств пошла в наш «Первый территориальный банк». А следовательно, мы поучили очень серьезный денежный ресурс для финансирования собственных проектов. И для дополнительного заработка, конечно.

Схема заработка была следующая. В области функционировало несколько десятков частных банков, больших и маленьких, которые имели несколько сотен отделений. Почти каждый из этих банков имел дефицит свободных средств. Мы могли перекредитовать любой из банков под сравнительно приличные пятьдесят-семьдесят процентов годовых. На небольшие сроки — от месяца до трех. А те, в свою очередь, «перепродавали» полученные деньги за сто-сто пятьдесят процентов годовых. Быстрые и совершенно чистые деньги. Кроме того, мы получили возможность кредитовать собственные предприятия под символический процент. Деньги частных вкладчиков мы не привлекали, работали только с предприятиями и организациями. Все хорошо, жизнь прекрасна и удивительна!

Глава 12

Мы едем по району, который неофициально называется Шанхай. Здесь как всегда пыльно и неухоженно, низенькие домики построены почти впритык, а дороги такие, что вдвоем не разъедешься… Здесь покосившиеся заборы, внезапные тупики, кучи мусора посреди улицы. Здесь своя тайная жизнь, непохожая на жизнь благополучных центральных районов. На Шанхае нет даже вездесущих «комков» с круглосуточной водкой, презервативами и жвачкой.

— Видал? — Серега кивает на обгоревший вагон-бытовку рядом с заросшей бурьяном железнодорожной колеей. Какой-то безрассудный смельчак попробовал открыть коммерческий магазин. Не проработал и месяца. Сожгли.

— Суровые нравы, — говорю я.

— Бандиты, потому что, — неодобрительно говорит Серега. — Волчьи законы преступного мира. И пофиг, кто «крыша»!

— Дикари… — вздыхаю я.

Здесь живет самый отчаянный пролетариат. Много отсидевших. Процветает беспробудное пьянство. Впрочем, кажется уже не только пьянство.

Рядом со мною на заднем сиденье «девятки» — Вадик Сенсей. Худощавый мужчина лет тридцати. Длинноволосый, похожий на какого-то голливудского артиста из фильмов о единоборствах… я все пытаюсь вспомнить, на кого именно, и не могу.