Детектив за обедом. Убийство подают горячим - Токуя Хигасигава

id="id1735">— А, оку-сан[37], как хорошо, что вы заглянули. Я как раз хотел бы полюбопытствовать у вас кое о чем. Этот черный кот — тот самый питомец Кёко Такахары, о котором вы упоминали ранее?

— Ах, так он здесь? Да-да, это кот Кёко-сан. Она его очень любила и даже спала с ним в обнимку.

— Спала в обнимку?! Так это что же получается — вчера ночью он тоже был в ее спальне?

— Ну… Я, конечно, своими глазами не видела, поэтому с абсолютной уверенностью утверждать не могу, но, скорее всего, так и было.

— Внимательно посмотрите на него, оку-сан. У кота повреждена передняя правая лапа. Эта рана была у него раньше?

— Ох, нет, что вы. Вчера вечером, когда я его видела, он был абсолютно здоровым котиком, полным энергии. Да и Кёко-сан ни словом не обмолвилась, что с ним что-то не так…

— Как я и думал. Что ж, спасибо за содействие следствию. — Инспектор Кадзамацури с довольной улыбкой победно ткнул пальцем в сторону черного кота в детской кроватке. — Смотри, Хосё-кун. Вот тебе и вещественное доказательство.

Рэйко послушно посмотрела на кота — раскорячившись на одеяльце в детской кроватке, Танго вылизывал раненую лапку.

Ну и где здесь вещественное доказательство?..

— Инспектор, кот же вроде бы не вещь?..

— Это просто такое выражение. Понятное дело, что кот — не вещь, а живое существо. Однако вещественное доказательство заключается в его раненой лапе.

— Инспектор, что вы хотите сказать? Что может доказывать травма у кота погибшей?

— А то, что Кёко Такахара все-таки была убита в своей спальне во флигеле, — с внезапной категоричностью выпалил инспектор. — Следы борьбы в ее комнате — это никакая не инсценировка. Там и в самом деле произошло убийство! — Инспектор Кадзамацури нахмурил лоб и, распаляясь все сильнее, обрушил на присутствующих пламенную тираду: — Прошлой ночью Кёко Такахара была убита неизвестным. И в ту же самую ночь ее домашний любимец повредил переднюю лапу. Разве мы можем считать, что эти два события совершенно не связаны между собой? Что кот случайно поранился при каких-то иных обстоятельствах именно в ту самую ночь, когда его хозяйку убили? Конечно, полностью исключить эту версию мы не можем, однако ее вероятность все же крайне мала, не так ли? Не будет ли гораздо логичнее предположить, что кот оказался в эпицентре схватки между убийцей и хозяйкой и именно там и получил свое ранение? Возможно, ему наступили на лапу или придавили ее чем-то тяжелым, или, кто знает, может быть, пнули? Одним словом, кот случайно оказался на месте преступления и пострадал. А теперь вопрос: где находился питомец, когда произошло убийство? Во флигеле! Этот кот наверняка спал со своей хозяйкой в ее комнате! И если бы преступление было совершено в каком-то другом месте, то он не получил бы травму! Таким образом, мы можем с уверенностью утверждать, что убийство произошло именно во флигеле! Ну что, Хосё-кун? Что ты на это скажешь? Мои рассуждения безупречны, ведь так?!

— Мама!.. Старший братик меня пугает… — Рика, ошеломленная неистовым напором инспектора, в слезах прижалась к Минако.

Ну и хорошо, теперь-то уж эта девочка точно больше не станет вступать в разговоры с незнакомыми «старшими братиками».

5

Тем вечером, вернувшись в особняк Хосё, Рэйко распустила волосы, сняла очки в строгой черной оправе, которые она обычно носила на работе, и, сбросив черный костюм, облачилась в белоснежное платье. Ночь для Рэйко — особенное время. Это были драгоценные часы отдыха, когда она могла хотя бы ненадолго забыть о своей службе в полиции и просто побыть собой — самой обычной барышней из благородной семьи с многомиллионным состоянием.

После ужина, на котором она насладилась вкуснейшим утиным мясом, Рэйко впервые за долгое время отправилась в розарий, расположенный в одном из углов сада поместья Хосё. Их сад был настолько обширен, что даже садовники в нем порой терялись. Один только розарий уже поражал своими масштабами. И сейчас, в самом начале лета, когда цветение роз достигло своего ослепительного апогея, здесь бушевало море красок, а в воздухе витал насыщенный аромат цветов.

— Ох, как же невероятно красиво!.. И этот аромат… Совсем как…

Совсем как на месте происшествия, где сегодня утром было обнаружено тело. Эта внезапная мысль вернула Рэйко в реальность, и она вздохнула.

«Эх, все-таки спокойно полюбоваться цветами сейчас не получится», — подумала она, и тут…

— Действительно, поистине дивное зрелище.

Дворецкий Кагаяма стоял неподалеку от своей госпожи с чинным видом. Взгляд его проницательных глаз, мерцавших за стеклами очков, был устремлен на Рэйко.

— Однако даже самые прекрасные розы меркнут перед вашей красотой, одзё-сама, — последовал приятнейший из возможных комплиментов.

— Ох, Кагаяма, кристальной честности ты человек…

— Благодарю вас. — С невозмутимым выражением на лице Кагаяма почтительно склонил голову.

Стоявший перед Рэйко мужчина выполнял в доме Хосё обязанности дворецкого, а также личного шофера и преданно служил своей госпоже. Несмотря на свою должность, Кагаяма был довольно молод — вероятно, одного возраста с инспектором Кадзамацури. Высокий и худощавый, в очках с серебристой оправой — его внешность внушала доверие, однако на деле все обстояло несколько иначе. Имелась у него очень неприятная особенность: будучи простым слугой, порой он позволял себе совершенно возмутительные выходки и не менее возмутительные высказывания, чем изрядно досаждал Рэйко. Однако уволить наглеца она не могла, и все из-за одной его удивительной способности…

— Послушай, Кагаяма, я хотела у тебя кое-что спросить. — Направившись вглубь розария по садовой дорожке, Рэйко наинепринужденнейшим образом подступилась к сути волновавшего ее вопроса. — Допустим, чисто гипотетически, произошло убийство. И вот тело жертвы обнаруживают в розарии — более чем в пятидесяти метрах от места преступления. Как думаешь, зачем преступнику понадобилось перемещать туда тело?

— Одзё-сама. — Глаза дворецкого подозрительно сверкнули за стеклами очков. — Не изволите ли вы пояснить, когда и где произошло убийство?

— Так я же говорю, что это всего лишь гипотетическая ситуация!

— Прошу меня простить, но такой уровень детализации наталкивает меня на мысль, что речь идет о реальном происшествии. Боюсь, одзё-сама, лгать вы не умеете, — не меняясь в лице, заключил Кагаяма, а затем уверенно добавил: — Значит, у нас новое дело.

— Хм, ну, в общем-то, да…

Похоже, план по наинепринужденнейшему завлечению Кагаямы в разговор был с самого начала обречен на провал.

— Сегодня утром обнаружили тело, хотя само убийство произошло глубокой ночью.

— Как я и предполагал. — Кагаяма сокрушенно вздохнул. — С тех самых пор, как вы стали детективом, одзё-сама, криминогенная обстановка в окрестностях заметно ухудшилась… Во всяком случае, так утверждает ваш отец.

— Ах, вот оно что.

Папа абсолютно несносен, что он там опять наговорил!

— Передай отцу, что криминогенная обстановка в городе ухудшилась не по моей вине, пусть не беспокоится.

— Как пожелаете. — Кагаяма склонился в глубоком поклоне. Вновь выпрямившись, он взглянул на Рэйко: — К слову, возвращаясь к нашему предыдущему разговору: похоже, вас беспокоит некое запутанное дело. Не изволите ли поведать вашему покорному слуге Кагаяме подробности?

— Нет! Ни за что! Ни за какие коврижки! — Рэйко резко отвернулась, всем своим видом выражая категорический отказ. — Ты же опять выдашь что-нибудь вроде: «Прошу простить меня, одзё-сама, но неужели у вас вместо глаз две дырки?» — ну или что-то еще в этом духе. Так ведь? Нет уж, извини, но мне это порядком надоело. Мы и без твоей помощи прекрасно обойдемся, в конце концов, мы профессионалы!

— Разумеется. Компетентность японской полиции выше любых похвал. Вы опросите всех свидетелей раз пятьдесят, а то и сто, потом тщательно