Разоблачение (ЛП) - Ромиг Алеата

Гарри перевёл взгляд с Эмбер на Лиз. - Видишь ли, сестренка, я только что вернулся домой, и у нас были дела поважнее, чем обсуждать последние новости. – Он откусил кусочек чесночного хлеба и обнажил свои белоснежные зубы. – Мы были немного заняты.

Эмбер снова пнула его ногой.

- Ох!

- Ты невыносим! Это лишнее! - огрызнулась Эмбер.

- О чём вы?

- Хорошо, я пролью свет. Мы с Китоном говорили об этом весь день. - Глаза Эмбер азартно горели. - Энтони Роулингс и Клэр, оба арестованы!

- Арестованы? - спросила Лиз. - Из-за смерти Саймона? Клэр имела какое-то отношение к Саймону?

- Нет, - ответила Эмбер, - не из-за Саймона. В статье говорилось, что Клэр стреляла в кого-то.

- О, Боже, да она просто чокнутая. И ты позволила ей жить у себя.

Плечи Гарри выпрямились. - Я думаю, что дело не только в этом. И никто не сказал, что она чокнутая. - Его скромная попытка защитить Клэр стоила ему холодных взглядов обеих женщин. - Женщина, в покушении на которую её обвиняют, работала в доме Роулингса тогда, когда он в первый раз привёз туда Клэр.

- Ты же ездил и разговаривал с той женщиной? - спросила Лиз.

- Да.

- И Клэр её убила?

- Нет, - ответил Гарри.

Когда он больше ничего не сказал, Эмбер ответила, - Я звонила Джону. Он сказал, что это полный кошмар. Леди зовут Кэтрин, и в неё стреляли, но рана не смертельная. Конечно, я беспокоилась о Клэр. Он сказал, что она не очень хорошо себя чувствует. Она ни с кем не разговаривала с тех пор, как это случилось.

- Она вовсе не так глупа, как хочет казаться. Бьюсь об заклад, она притворяется, чтобы избежать тюремного заключения, - сказала Лиз.

Гарри вспомнил, как Клэр вышла из тюрьмы в первый раз, как она реагировала на такие простые вещи, как небо и солнечный свет. Он не хотел, чтобы она прошла через это снова. Это было неправильно. ФБР заключило с ней сделку. У неё должна быть неприкосновенность.

Смех Эмбер вывел его из задумчивости. Он не был уверен, что именно пропустил в разговоре, но Лиз и Эмбер чокались бокалами с красным вином и ухмылялись.

- Я купил нам четыре отличных билета на матч "Лейкерс" в ближайшую субботу. Они на трибуне Гугл, с меня напитки и еда, - предложил Китон.

- С тебя или Гугла? - поддразнила Эмбер.

- Я работаю на Гугл, так что без меня вас там не будет, - самодовольно ответил Китон. - Я бы сказал, что это за мой счет.

Эмбер поцеловала его в щеку, - Звучит великолепно.

- Да, должно быть весело. В котором часу? - спросила Лиз.

- Мне очень жаль, - прервал их Гарри. - Мне нужно уехать из города на несколько дней. Веселиться будете без меня.

Лиз помрачнела. - Что ты ещё не успел мне сказать? Это новое дело?

- Да, но это ненадолго. Пару дней.

- Когда ты едешь? - спросила Эмбер.

- Завтра.

Сжав губы, Лиз сгорбилась и вздохнула.

- Так, по-моему, эта вечеринка скисла, - заявил Китон.

Сделав большой глоток вина, Лиз снова наполнила свой бокал и притворно улыбнулась, - Не говори глупостей. Я не так опасна. Гарри не сбегает в Айову или вроде того.»

Эмбер жгла взглядом Гарри.

Он наполнил свой бокал и спросил нарочито невинным тоном:

- Кто-нибудь еще хочет еще вина?

Глава 9

Джон

- Один из самых важных секретов в жизни в том, что только то, что мы делаем для других людей, является единственным, что стоит делать.

Льюис Кэрролл

Конец Марта 2014

Моя жизнь – не такая, какой казалась. Глава 3...

Трудно оглянуться назад в момент отчаяния и выделить самый трудный момент. Все они сложились вместе, чтобы достичь одной и той же цели. Получив образование метеоролога, я узнала, как правильно сочетаются основные элементы, чтобы создать идеальный шторм. Найти один элемент, один кусочек головоломки, завершающий разрушение, было бы все равно, что выбрать единственную дождевую каплю, ответственную за разрушительное наводнение, или восходящий поток, завершающий разрушительное воронкообразное облако. Каждая капля воды или порыв ветра играли свою роль в разрушении. В моем образовании в качестве миссис Роулингс, я узнала, что каждый шторм, каким бы маленьким он ни был, играет свою роль в создании идеального спутника.

Как город никогда не бывает прежним после разрушительного шторма, так и я тоже.

Изоляция в моей комнате была моей первой бурей. Это должно было быть похищение и физическое насилие: конечно, они внесли свой вклад. Это был рокот надвигающегося отчаяния, как грозный ветер перед ураганом. В те времена, которые казались мне неразрешимыми, я ошибочно полагала, что смогу что-то изменить. Я цеплялась за надежду, что смогу сказать или сделать что-то, что изменит мою судьбу. Когда меня оставили одну - буквально одну - почти на две недели, плотины прорвались, и я изменилась навсегда. Я поймала себя на том, что почти желаю угрожающих предвестников.

После того, как Энтони объявил себя моим хозяином, он покинул мою комнату. Хотя моя щека горела от удара его ладони, была непроницаемая тишина, которая висела вокруг меня, как облако. Я уже пыталась сбежать из своей камеры, но безуспешно: я была одна, и выхода не было.

Окна не разбились бы от удара стула о стекло. Сначала я попробовала открыть высокие французские двери, ведущие на балкон. Конечно, двери были заперты, но я надеялась, что смогу разбить стекло, чтобы выбраться наружу и вырваться на свободу. Это казалось более безопасным, чем окна. Маленькие стекла отражали удары. После многочисленных неудачных попыток, несмотря на расстояние от других окон до земли, я попыталась разбить окна. К сожалению, ни один удар не разбил стекло, только мою надежду.

Метеостанция сообщила мне, что я нахожусь в Айове. Когда я сбежала, то не знала, куда пойду и сколько времени мне понадобится, чтобы добраться туда. Я просто знала, что свобода находится за морем деревьев. С моей точки зрения, они казались бесконечными. Я также боялась, что если окна разобьются, то раздастся какой-нибудь сигнал тревоги, однако с каждым днем мое отчаяние росло. Бег сквозь деревья был моим постоянным сном - и кошмаром.

Часто я просыпалась, задыхаясь от реальности своих иллюзий, а мое сердце слишком быстро билось в груди. Днем я представляла себе свободу, но ночью реальность вторглась в мою жизнь: я не могла освободиться. Меня будут преследовать и поймают. Хотя я не была уверена, что произойдет после моего возвращения, я инстинктивно знала, что ничего хорошего.

День за днем я видела только одного человека. Выбор был чрезвычайно расчетливым, поскольку молодой человек латиноамериканского происхождения почти не говорил по-английски. Три раза в день он входил в мою комнату и приносил мне еду. Каждый раз он избегал моего взгляда и говорил: - Я принес мисс Клэр еду. - Вот и все. Других слов не было произнесено.

Каждый день, пока я принимала душ, мою комнату убирали, а одежду забирали, стирали и возвращали обратно. По мере того, как исчезали мечты о побеге, они сменялись желаниями дружеского общения. Я никогда по-настоящему не была одинока за всю свою жизнь. Меня всегда окружали люди. Даже в Атланте, когда я жила одна, у меня были друзья, соседи, коллеги и даже незнакомые люди. Я никогда не понимала, как много значит пройти мимо незнакомца на улице с кивком и улыбкой. По мере того, как дни превращались в недели, я жаждала улыбки, кивка, чего угодно.

Поскольку мой официант не произносил больше одной фразы, я надеялась поговорить с одним из невидимых людей, которые убирали мою комнату. Несколько раз я пыталась поймать кого-нибудь с поличным - кого угодно, но так и не смогла. Они были слишком быстры. Однажды я была так расстроена, что придумала план действий. Все было очень просто. Вместо того, чтобы принять душ, я лежала в засаде и выскакивала из ванной, когда кто-то входил в комнату. Ожидание было ошеломляющим. Я была так взволнована перспективой услышать свой собственный голос и ответ. Такое простое желание, но оно монополизировало мои мысли и лишило меня аппетита. Наконец я оставила поднос с едой, прошла в ванную, оставив дверь слегка приоткрытой, и стала ждать.