Сервер и дракон - Ханну Райяниеми

– Да помогите же! Perkele! – выругался он с бессильной злобой и встал, тяжело дыша. Тварь медленно отползала назад, рыча двигателем. Он почувствовал запах горящей резины, смешанной с озоном. «Может быть, я справлюсь», – подумал он, чувствуя себя безумным. Раскинул руки, отказываясь бежать. Одно последнее стихотворение…

Что-то приземлилось перед тварью, трепеща крыльями. Голубь.

Косонен и автомобильный монстр уставились на него. Он заворковал и взорвался.

Взрыв разорвал барабанные перепонки, и белый огненный шар на мгновение сделал мир черным. Косонен снова лежал на земле, в ушах звенело, рюкзак больно впивался в спину. Обломки автомобильного монстра, искореженные до неузнаваемости, горели метрах в десяти от него.

Рядом клевал мелкие кусочки металла еще один голубь. Он поднял голову и посмотрел на Косонена – пламя плясало в бусинках сапфировых глаз. Затем он улетел, оставив напоследок крошечную белую каплю.

Главная торговая улица была пуста. Косонен двигался осторожно – на случай, если рядом были еще монстры, – держался поближе к узким улочкам и дверным проемам. Файерволл тускло отсвечивал в промежутках между зданиями, в окнах плясали странные огни.

Косонен понял, что голоден: он не ел с полудня, а дорога и борьба требовали сил. Он нашел пустое кафе на углу, которое показалось ему безопасным, поставил маленькую дорожную горелку на стол и вскипятил воды. С собой он смог взять немного консервированного супа и вяленой лосятины, но в животе урчало так, что выбирать не приходилось. От запаха еды он утратил бдительность.

– Это мое место, – сказал кто-то. Косонен вздрогнул и потянулся за арбалетом.

В дверях стоял сутулый, похожий на тролля человек, одетый в лохмотья. Лицо, блестящее от пота и грязи, обрамляли спутанные волосы и борода. Пористую кожу покрывали крошечные сапфировые наросты, похожие на оспины. Косонен думал, что жизнь в лесу сделала его невосприимчивым к человеческим запахам, но от незнакомца исходил горький смрад пота и перегара, так что Косонена затошнило.

Незнакомец вошел и сел за столик напротив Косонена.

– Ну ничего, – сказал он дружелюбно. – Сейчас не так много посетителей. Поместимся. Saatana[1], это что, суп «Бла банд»?

– Присоединяйся, – осторожно сказал Косонен. На протяжении последних нескольких лет он видел других стайеров, но обычно они избегали друг друга – у всех были свои причины не высовываться и почти не было ничего общего.

– Очень мило с твоей стороны. Кстати, я Пер. – Тролль протянул руку.

Косонен осторожно встряхнул ее, почувствовав странные зазубрины под кожей Пера. Как будто он пожал перчатку, набитую стеклянным порошком.

– Я Косонен. Ты здесь живешь?

– Ну не здесь, конечно, не в центре. Я прихожу сюда грабить здания. Но они стали очень умными и скупыми. Суп уже не найти. Вчера универмаг Stockmann чуть меня не съел. Тут непросто, прямо скажем. Но все равно лучше, чем снаружи. – В глазах у него промелькнул хитрый огонек.

Интересно, он тут остается потому, что так хочет, или потому, что файерволл больше не выпускает его?

– Значит, чумных богов ты не боишься? – спросил он вслух и передал Перу разогретую банку с супом. Житель города опустошил ее одним глотком. Запах минестроне смешался с другими запахами.

– Да и ты не бойся. Они все умерли.

– Откуда ты знаешь? – Косонен испуганно посмотрел на Пера.

– Мне голуби сказали.

– Голуби?

Пер осторожно вытащил что-то из кармана рваного пальто. Это оказался голубь. У него были сапфировые клюв и глаза, а перья отблескивали голубым. Он рвался из руки Пера, трепеща крыльями.

– Мои маленькие приятели, – сказал Пер. – Думаю, ты их уже видел.

– Да, – сказал Косонен. – Это ты отправил голубя взорвать машину?

– Ну, людям ведь надо помогать. Забудь об этом. Суп был вкусный.

– Что они говорят о чумных богах?

Пер щербато улыбнулся.

– Застряв здесь, боги начали драться. Им не хватало сил выйти, понимаешь. В живых должен был остаться только один, как в «Горце». Голуби показывают мне картинки, иногда. Сплошная кровь. Взрывы. Наниты едят людей. Но теперь они все померли, все до единого. А я остался.

Значит, Эсы тоже больше нет. Косонен удивился, насколько острым чувство утраты было даже теперь. Лучше уж так. Он сглотнул. Надо сначала сделать дело. Нет времени рыдать. Он подумает об этом, когда вернется домой. Напишет стихотворение. И скажет Марии.

– Хорошо, – сказал Косонен. – Я тут вроде как на охоте. Как думаешь, твои… друзья смогут мне помочь? Найти кое-что светящееся. Если поможешь, я отдам тебе весь суп, который у меня есть. И лосятину. И потом еще принесу. И я принесу больше позже. Как идея?

– Голуби могут найти что угодно, – сказал Пер, облизывая губы.

Человек-голубь ходил по городскому лабиринту, как по своей гостиной, в сопровождении тучи химерических птиц. Время от времени одна из них садилась ему на плечо и касалась клювом его уха, будто что-то шептала.

– Лучше поторопиться, – сказал Пер. – Ночью не так уж и плохо, но днем дома молодеют и начинают думать.

Косонен потерял всякое чувство направления. Город сильно изменился с тех пор, как он был здесь последний раз, в былые человеческие времена. Он подозревал, что они приближались к собору в старом городе, но не был в этом уверен. Ему казалось, что он бродит по венам какого-то гигантского животного, извилистым, переплетенным друг с другом. Некоторые здания обтянула какая-то черная пленка, похожая на нефть. Другие срослись друг с другом и выглядели живыми созданиями из кирпича и бетона, они перегораживали улицы и взламывали асфальт.

– Мы уже близко, – сказал Пер. – Они его видят. Говорят, что светится, как фонарик из тыквы.

Он хихикнул. Янтарный свет файерволла становился все ярче. К тому же стало жарко, и Косонену пришлось снять старый свитер с ромбами.

Они миновали офисное здание, фасад которого превратился в спящее лицо бесполого истукана, как на острове Пасхи. В этой части города было больше жизни – звери с сапфировыми глазами, гладкие коты, сидевшие на подоконниках. Косонен увидел лису, переходящую улицу: она посмотрела на них яркими глазами и исчезла в канализации.

Затем они свернули за угол, где лишенные лиц люди, одетые в модную десять лет назад одежду, танцевали в витрине, и увидели собор.

Он вырос до гигантских размеров и возвышался над остальными зданиями. Он представлял собой муравейник из темно-красного кирпича с множеством шестиугольных дверных проемов. Он гудел жизнью. Кошки с сапфировыми когтями цеплялись за его стены, как лоснящиеся горгульи.

Вокруг башен порхали огромные голубиные стаи. Стаи лазурнохвостых крыс выбегали из открытых массивных дверей и вбегали в них, как солдаты на задании. И везде висели, жужжа, плотные