Отшельник Книга 3 (СИ) - Шкенёв Сергей Николаевич

Пётр Верейский Божья Молния — княжич. Даже будучи новиком не знал промахов из верной ППШ-1 (Пищаль пехотная Шакловитого, калибром в 1 ноготь). Старший полковник государевой военной службы, начальник школы метких стрелков «Выстрел».

Василий Долгоруков Длинный Нож — князь из Рюриковичей, о чём вспоминать вслух не любит, но в глубине души гордится. Когда-то сбежал в учебную дружину от угрозы неминуемой женитьбы. Сегодня младший полковник государевой военной службы и примерный семьянин, отец трёх сыновей и одной дочери. Заместитель командира Нижегородского пехотного полка.

Иван Патрикеев, он же Иван Стальная Рука — сын московского боярина, так же как и Долгоруков сбежавший из-под венца на службу. Младший полковник государевой военной службы и начальник разведотдела Балтийского Улуса.

Фёдор Ряполовский, получивший прозвище Верная Пуля — тоже происхождением из князей, но рода настолько захудалого, что о княжестве своём даже не вспоминает. Но это не мешает ему в чине старшего полковника воеводствовать в Тобольске, огнём, мечом и винтовкой раздвигая пределы Государства Российского в сторону востока.

Ну и два Михаила — Михаил Бутурлин и Михаил Пожарский. Оба со времён учебной дружины носят общее прозвище Медведей В Железной Шкуре. Медведь Левый и Медведь правый. До сих пор неразлучны и женились на родных сёстрах. Оба младшие полковники государевой военной службы. Нашли призвание в артиллерии, и каждый командует полком шестифунтовых полевых единорогов.

И снова вместе. И снова готовы к подвигам.

— Нет, друже Влад, помогать тушить пожары мы не будем. Сами подожгли, пусть сами и справляются с напастью.

— Пусть мёртвые сами хоронят своих мертвецов? — улыбнулся Дракул.

— Да, как-то так. У нас же другие заботы — нужно наловить турок, и через них отправить претензии к султану. Мол, какого хрена нарушил хлебное перемирие и нахера убил ромейского императора. Если не ответит внятно на оба вопроса, то начнём боевые действия.

— Я правильно понимаю, что начнём мы их в любом случае? — уточнил Одоевский.

— Естественно. Но нужно же соблюсти приличия, не дикари же какие, чтобы без причины войну затевать без уважительной причины.

— Представляю, как султан онемеет он нашей наглости.

— Так это и хорошо, Влад! Пока он слова не сможет вымолвить, татары императора Касима успеют переправиться через Дунай, а ушкуйники Средиземного моря высадятся во Фракии и Морее.

Ушкуйники Средиземного моря, они же татарские пираты… Ещё десять лет назад эти слова вызвали бы жизнерадостный смех у любого здравомыслящего человека — где те степные кочевники и где то море? Но сейчас они вызывают ужас на всём морском побережье, и панику у всех завязанных на морскую торговлю.

Впрочем, грабят без зверств и стараются не допускать излишних жертв, что заставляет купцов вновь и вновь надеяться на удачу и снаряжать всё новые и новые корабли. Некоторые даже умудряются проскочить через густую сеть татарских ушкуев, и за один рейс отбивают прошлые потери и зарабатывают неимоверные прибыли. Или их специально пропускают? Вполне может быть и такое — азиаты хитры и коварны, с них станется.

К слову сказать, среди азиатских физиономий часто попадались вполне себе рязанские, новгородские или тверские рожи, но на название это не повлияло. Как и новая конструкция ушкуев, не имеющая со старой ничего общего, кроме дубовой обшивки бортов. Человек из более поздних времён, более-менее сведущий в деревянном кораблестроении, определил бы их как шхуны, и был бы отчасти прав. Эти недошхуны-полубриги строились на верфях Азовского адмиралтейства, и имели стальной набор корпуса, производимый на железоделательном заводе в Нижнем Новгороде. Вооружались десятью нарезными пушками и двенадцатью гладкоствольными миномётами, в которых всё тот же посторонний наблюдатель их будущего опознал бы миномёты калибром примерно сто миллиметров. Почему примерно? Да кто же пустит постороннего наблюдателя для обмера!

Корабли управлялись командой из двадцати восьми человек, ещё полсотни артиллеристов, и могли с относительным комфортом принять на борт до семидесяти бойцов абордажной команды. Если без комфорта, с размещением на сколоченных в три яруса нарах, то и до ста двадцати человек. Эти же абордажники выступали в качестве десанта, с тем же успехом действую на берегу. Объединившись, пять-шесть ушкуев не оставляли ни малейшего шанса прибрежным городам, не говоря уже о более мелких селениях.

Однако, не нужно думать, что татарские пираты полностью убили всю морскую торговлю в средиземноморье. Кто же в здравом уме станет резать барашка с золотым руном, если его можно регулярно стричь? И вот пару лет назад появилась такая услуга, как одноразовый пропуск. Его можно купить в официальном представительстве ушкуйников в Бремени или Царьграде, и он давал право на беспрепятственный проход любого торгового судна до обозначенного в бумаге порта и обратно. Пропуск действовал строго определённое время, был довольно дорогим удовольствием, но уже пользовался немалым спросом, ибо прибыль всё равно перекрывала все расходы. Единственное «но» — венецианцам, генуэзцам и англичанам он не выдавался никогда и ни за какие деньги.

Почему татары невзлюбили англичан, никто не понимал. Чем им помешало нищее королевство, только что потерпевшее окончательное поражение в затянувшейся войне с Францией? Да ещё там началась собственная война, то ли династическая, то ли гражданская, где одна половина благородного сословия с удовольствием резала вторую, а простолюдины охотно нанимались в войска и к тем и другим, пытаясь таким образом хоть что-нибудь заработать.

Но самые осторожные и предусмотрительные собирали всё самое ценное и бежали на материк, в ещё принадлежащий Англии Кале, в надежде пересидеть смутные времена в более-менее спокойных местах. Вот там-то, у побережья, их и встречали корабли под зелёными знамёнами, где вышитый золотом Георгий Победоносец верхом на полумесяце поражал змея в характерной турецкой чалме. Что интересно, в передней правой лапе у змея был ятаган, а в левой мундштук дымящегося кальяна. На что-то намекали эти знамёна, наверное. Изредка на флагах встречались и другие сюжеты с теми же действующими лицами, но они поднимались непосредственно перед боем, так как картинка получилась донельзя непристойная, за которую Патриарх свободно мог отлучить как от церкви, так и от мечети одновременно — совет муфтиев Чингизской империи дал ему такое право. Прецеденты уже случались. Не по этому поводу, но случались.

И вот всё это береговое братство скоро высадится здесь. Как обещали — в полном составе. Каким образом за прошедшие от подписания государева указа две недели удалось их предупредить и собрать в единый кулак, никто не знал, да и не интересовался. Мало ли на свете чудес случается? Взять хоть те же переговорники, которыми пользовались ещё при отражении Крестового Похода… ведь чудо в чистом виде! И почему бы не существовать другим, более мощным, позволяющим разговаривать через многие вёрсты?

Действительно, такое чудо существовало, и даже имело собственное название — «Краткосрочные курсы радистов при Московской Патриархии». Там обучали корабельных священников и мулл пользованию коротковолновыми радиостанциями, и мелкому ремонту путём замены блоков аппаратуры. Давали немного теории о прохождении радиоволн, объясняли устройство простейших антенн, преимущественно проволочно-тросиковых, и давали список фиксированных частот для обязательных сеансов связи через каждые двенадцать часов. Вот, в принципе, и всё чудо, вполне объяснимое, и имеющее естественное происхождение.

Ученье, как говорится, свет!

Маментий Бартош специально моряков не дожидался, начав действовать по заранее утверждённому плану. Во-первых, как и собирались, отправили к турецкому султану письменно выраженные претензии. Что, мол, сволочь ты такая, договоры не соблюдаешь, хлебное перемирие нарушаешь, данное императору слово не держишь, и вообще нахрена убил Константина Палеолога? Особу такого положения и происхождения могут убивать только свои, родственники там, или приближённые, да и то действие сие происходит келейно, междусобойно, и никогда не выносится на всеобщее обозрение. А тут у всех на виду, прямо на ступенях Святой Софии… Нехорошо так поступать. И город зачем-то поджог, собака османская.