От колыбели до колыбели. Меняем подход к тому, как мы создаем вещи - Михаэль Браунгарт

Использование местных материалов

Идея локальной устойчивости не ограничивается материалами, но начинается с них. Использование местных материалов открывает путь прибыльным местным предприятиям. Оно также позволяет избежать проблемы биологических вторжений при перевозке материалов из одного региона в другой, когда в хрупкие экосистемы неумышленно привносятся чужие виды. Рак коры каштана, уничтоживший эти деревья в Соединенных Штатах, был завезен в страну с пиломатериалами из Китая. Каштаны преобладали в лесах на востоке. Вместе с ними обитали и другие местные виды; теперь их нет.

Мы рассматриваем не только физические материалы, но и физические процессы, их воздействие на окружающую среду. Вместо разрушения ландшафта привычной практикой «руби-коси» мы придумываем, как привлечь побольше местных видов (как мы сделали на фабрике Германа Миллера). Рассматривая устойчивое развитие как локальное и в то же время глобальное событие, мы должны понять, что точно так же, как нельзя отравлять местную воду и воздух отходами, неприемлемо сплавлять их ниже по течению или вывозить за моря, к другим, менее регулируемым, берегам.

Возможно, лучший пример эффективного использования местных материалов – это переработка того, что мы называем отходами жизнедеятельности человека, фундаментальное применение принципа «отходы – это пища». Мы работали над созданием очистных сооружений, основанных на биоремедиации (природном разложении и очистке отходов), чтобы заменить традиционную обработку сточных вод грубыми химическими веществами. Биолог Джонн Тодд называет эти системы живыми машинами, потому что в них, вместо таких токсинов, как хлор, для очистки воды использовались живые организмы – растения, морские водоросли, рыбы, креветки, микробы и так далее. Эти живые машины часто ассоциируются с искусственной окружающей средой, создаваемой в оранжереях, однако они обрели самые разные формы. Некоторые системы, ныне интегрируемые нами в наши проекты, предназначены для работы на открытом воздухе в течение всего года и в любом климате. Другие представляют собой сконструированные заболоченные территории или даже острова тростника, плавающие по токсичной лагуне и снабженные маленькими ветряками, чтобы передвигаться по покрытой тиной поверхности.

Развивающимся странам такой подход к переработке сточных вод предоставляет огромные возможности максимизировать потоки питательных веществ и прямо сейчас воплотить в жизнь план по производству достаточного питания. С быстрым развитием тропических регионов и ростом населения возрастает необходимость очистки стоков (а также водоемов, куда их обычно сбрасывают). Вместо того чтобы принять дизайнерское решение «на все случаи жизни», весьма неэффективное в долгосрочной перспективе, мы поддерживаем эти разные культуры в развитии новых систем очистки сточных вод, превращающих отходы в пищу. В 1992 году образец системы очистки сточных вод, разработанный Михаэлем и его коллегами, был открыт в городе Сильва-Жардин, в штате Рио, в Бразилии. Это были сделанные на месте глиняные трубы, по которым сточные воды из деревенских домов попадали в отстойный бак, затем в замысловато соединенный ряд маленьких прудов, полных удивительно разнообразных растений, микробов, улиток, рыб и креветок. Система была спроектирована, чтобы, возобновляя попутно питательные вещества, производить как побочный продукт чистую, безопасную питьевую воду. Фермеры конкурировали за доступ к этой очищенной воде и к ценному азоту, фосфору и остаточным материалам из осадка в качестве удобрений для сельского хозяйства. Вместо того чтобы быть пассивом, сточные воды с самого начала воспринимаются и трактуются как весьма ценный актив.

В населенном пункте в Индиане, с которым мы работаем, люди во время морозных зим просто складывали осадок септика (твердую часть сточных вод) в подземные резервуары. Летом, когда солнце светит долго и ярко, этот осадок переносится в большой сад на открытом воздухе и на сконструированную болотистую территорию, где растения, микробы, грибы, улитки и другие организмы его очищают и используют полученные питательные вещества с помощью солнечной энергии. Эта система важна для данного места по нескольким причинам. Она работает в соответствии с временами года, оптимально используя солнечную энергию, когда та доступна, вместо того чтобы запускать принудительную обработку зимой, когда солнце греет слабо. Она использует местные питательные вещества и растения для процесса, который возвращает качественную питьевую воду в водоносный слой и поддерживает красивый сад. В конечном счете местные жители получили миллионы очищающих сточные воды «заводов», – яркий пример биоразнообразия.

Следующий пункт: в данном случае было только одно подходящее место для очистки сточных вод, и оно находилось на окраине поселения, неподалеку от большого шоссе, расположенного выше по течению. Поскольку жители видят результаты обработки своих местных сточных вод, они дважды подумают, прежде чем вылить в раковину какое-нибудь опасное вещество или смешать технические и биологические материалы. Им наглядно видно, что их стоки действительно имеют не какое-то абстрактное значение, а вполне конкретное для реальных людей и их семей. Но даже если бы мы могли отнести канализационный узел «подальше», мы бы всё равно устроили всё так же, как когда он там, где находится сейчас. В планетарных терминах, мы все находимся ниже по течению.

Подключаясь к природным потокам энергии

В 1830 году Ральф Уолдо Эмерсон совершил путешествие в Европу на паруснике, а вернулся пароходом. Если взглянуть на эти поездки символически, то мы можем сказать, что он уплыл на пригодном для вторичной переработке судне, движимом энергией ветра, управляемом специалистами, практикующими древние искусства на открытом воздухе. Возвращался же он на том, что превратится в ржавое стальное ведро, что испускает в воду масло, а в воздух – клубы дыма и приводится в движение людьми, кидающими ископаемое топливо в пасти котлов в темноте. В дневнике своего обратного пути на пароходе Эмерсон отмечает отсутствие того, что он, тоскуя, называл связью с эоловой кинетикой – силой ветра. Его интересовали последствия меняющихся связей людей и природы.

Некоторые из этих последствий могли бы его ужаснуть. Овладев новыми технологиями и запасами энергии грубой силы (такими как ископаемое топливо), промышленная революция дала людям беспрецедентную власть над природой. Люди уже не так зависимы от сил природы и не так беспомощны перед превратностями на суше и на море. Они могут как никогда раньше доминировать над природой, добиваясь своих целей. Но в ходе развития произошло огромное разобщение. Современные дома, здания и заводы, даже целые города настолько закрыты от природных потоков энергии, что могут считаться виртуальными пароходами. Корбюзье сказал, что дом – это машина для жилья; он прославлял пароходы наряду с аэропланами, автомобилями и элеваторами для зерна. По сути дела, здания, которые он спроектировал, были оборудованы перекрестной вентиляцией и другими удобными для человека элементами, но его идея, подхваченная модернистским движением в архитектуре, эволюционировала в машиноподобное единообразие дизайна. Стекло, потрясающий материал, который может соединять «внутри» и «снаружи», использовался как способ отгородить нас от природы. Когда солнце сияет, люди трудятся под флуоресцентными лампами, буквально работая в темноте. Наши постройки могут быть машинами для жилья, но в них остается мало живого. (В одной статье в Wall Street Journal от 1998 года речь шла о новинке для наших домов – открывающихся окнах, новом сверхпопулярном товаре, – всё это отражало поистине низшую точку в истории современной архитектуры торговых и офисных зданий.)

Как разительно это отличается от домов-«солонок» колониальной Новой Англии, спроектированных так, что более высокая сторона – южная, где прекрасные окна, по большей части сдвоенные, чтобы в дом проникало больше зимнего солнца. (Летом листья большого клена с юго-западной стороны дают укрытие от солнца.) Расположенный в центре камин и труба дают тепло в самом сердце дома, а северная низкая крыша удерживает теплую массу воздуха за вечнозелеными деревьями, которые посажены именно для этой цели. Постройка и окружающий ландшафт работают вместе как единый проект.

В бензиновом сиянии постиндустриальной эпохи легко забыть, что существуют не только местные материалы и обычаи, но и энергетические потоки. В менее индустриализированных частях мира, однако, творческий подход к овладению локальными энергетическими потоками всё еще вполне действует. У аборигенов побережья Австралии существует изящная простая стратегия использования солнечного света: ставят две раздвоенные палки, на которые кладут шест,