Ван Ван из Чайны 3 - Павел Смолин

могу лично с ней поговорить: проблемное «яичко» радуется, что к моменту разговора с матриархом семьи последняя успеет уложить в голове мысль о том, что ничего такого не случилось.

Кампус тем временем страдал (или наслаждался) новым происшествием: опубликованная фотка с окровавленной рожей и подписью: «случайно поранился, но играть это мне не помешает» в кратчайшие сроки облетела сеть и привела к закономерному итогу — улочки Цинхуа наполнились вооруженными телефонами студентами, пытающимися скучковаться у моей общаги и здания университетской больницы. В этом им мешали охрана и полиция, а так же непосредственно я, через опубликованную в соцсетках просьбу заняться учебой, а не играть в папарацци.

А какие теории строил народ в комментариях! В «случайно поранился» не поверил вообще никто, зато жители интернета единодушно сходились во мнении, что кто-то меня порезал. Вот вокруг «кто-то» и вертелся общественный дискурс, предлагая в качестве моих недоброжелателей широкую выборку сущностей на любой вкус и цвет — от очевидных японцев до вселившихся в меня и моих врагов колдунов, живущих аж со времен Троецарствия.

Вот так всегда — кому-то веселье и сетевой «движ», а кому-то рану на щеке зашивают.

— Готово, — отстранился доктор. — Два шва, нить растворится сама, не забывай промывать рану…

— Уважаемый доктор, лучше доверить уход за раной профессионалам, — влез тренер Ло.

Фэй Го и Шу Жу оживленно покивали.

— Хорошо, приходи ко мне утром и вечером, — не стал доктор расстраивать моих нахлебников и налепил мне на щеку сдобренную мазью «заплатку». — Можешь идти. Это выпить через час, обезболивающее, — выдал тренеру Ло пластиковый флакончик с таблеткой. — Ну или можешь попробовать заставить Вана потерпеть, если боишься, — снабдил флакончик издевкой.

Трясется из-за допинг-контроля Ло Канг, ничего с собой поделать не может. Но доктор-то тоже не дурак, и знает, что прописывать спортсменам. Телефон мой тем временем зазвонил, и я для разнообразия решил его не игнорить — «пиликает», собака такая, каждые пару минут. И это еще неплохо — когда я пережил первые «бумы» интернет-популярности, он вообще не затыкался, а я только и успевал отправлять в черный список незнакомые имена. Сейчас получше — вот этот контакт мне хорошо известен, например.

— Привет.

— Привет, — донесла до меня трубка смущенный голос Лю Гуана, с которым мы расстались «на хорошем», несмотря на хулиганский бэкграунд. — Я думал, ты трубку не возьмешь.

— Ошибся, — прошамкал я. — Как дела?

— А чего это ты так говоришь неразборчиво? — спросил он.

— Щеку зашили, — не стал я скрывать.

— А! Из-за нее и звоню, — оживился Лю Гуан. — Я бы тебя не тревожил, но народу интересно — сам понимаешь, деревня.

— Понимаю, — признался я. — Я правду написал — случайность, никто меня не резал, просто пьяная девчонка налетела, а у нее пирсинг на роже, поцарапала.

— Тю-ю-ю, — протянул Лю Гуан. — А мы-то думали!.. Кстати, — в голосе снова появилось смущение. — Ничего, что я по телевизору наврал? Мне городской, который журналистами командовал, текст дал, сказал выучить и рассказать, я не при чем.

— Нормально, — не стал я гневаться. — Я рад, что вам там из-за меня интереснее жить стало. Когда-нибудь приеду, а сейчас надо бежать.

— Угу. Удачи на турнире!

— Спасибо.

Удивительно, но короткий разговор наполнил душу теплом и желанием поскорее увидеть родную деревню, поговорить с односельчанами и даже — вот уж чего не ожидал! — немного покопаться на семейном поле.

Коротенький разговор позволил пропустить мимо ушей короткую перебранку Ло Канга с доктором, и трубку я положил аккурат когда мы дружной гурьбой вышли из кабинета в коридор.

— Простите, простите, простите!!! — вскочив с диванчика, на котором ждала нас, принялась отвешивать поклон за поклоном виновница происшествия.

По пути в больницу Фэй Го успел ее «пробить» и поделиться со мной подробностями: уроженка Камбоджи, зовут Чеа Кунтея, возрастом двадцать три года, из богатой камбоджийской семьи (такие, оказывается, в Камбодже есть), нажившей капиталы нестандартным на мой взгляд способом — продажей симпатичных камбоджиек в жены богатым одиноким мужчинам. Тут бы о правах человека с трибуны ООН мощную речь толкнуть и призвать всех дам планеты сплотиться на ниве борьбы с патриархальным угнетением, но я воздержусь — прежде всего было бы неплохо узнать мнение самих девушек, которые из нищей деревни перебираются в города и одеваются в красивые шмотки, рожая мужу не шибко бьющее по здоровью количество детей. Да они, блин, в массе своей счастливы — Фэй Го мне даже отзывы в интернете о брачном агентстве семьи Чеа показал, там рейтинг блин 4.9 из 5. Ханжой быть вредно — нам Конфуций завещал называть вещи своими именами — и такой социальный лифт я понимаю и даже частично одобряю.

Если бы не сон про сбор грибов в русском лесу, если бы не свидание с Катей, если бы не столкновение с Кунтеей, если бы не звонок Лю Гуана, я бы в эту сторону и не подумал, а так, по совокупности впечатлений этого дня, я ощутил острое желание творить добро, к которому прибавилось чисто прагматичное «это станет очень большим инфоповодом».

— Чеа, не извиняйся — у тебя впереди много работы, — прошамкал я на нее.

— Я готова! — воспылала та энтузиазмом. — Можешь пользоваться моим телом как хочешь!

Смешно.

— Не советую, — влез тренер Ло.

— Тебе же не нужны нехорошие болезни, — окинув камбоджийку уничижительным взором, заявила Шу Жу.

— Вы что, принимаете меня за какую-то шлюху⁈ — возмутилась Чеа.

Ну а кто виноват, что ты так выглядишь. Ладно, это все сейчас неважно.

— Работа для вашего агентства, — перенес я обсуждение в конструктивное русло. — Нужно съездить в мою деревню, поговорить с одинокими мужиками — особенно с моим дядюшкой Вэньхуа и моим ровесником Лю Гуаном — и привезти всем, кто захочет, невест. Я заплачу.

— Самая бесполезная трата денег в истории! — сделала фейспалм Шу Жу.

— Ты серьезно? А оно им надо? — удивился Ло Канг.

«Им» — это не невестам, а женихам, потому что мой тренер жуткий женоненавистник.

— Звони матери, отцу, или кто там у вас основной работой занимается, — велел я Чеа.

— Да, сейчас! — схватилась девушка за айфон.

— По пути, — добавил я.

— Добрый ты, Ван, — с неопределенными эмоциями вздохнул