Сирийский рубеж 3 (СИ) - Дорин Михаил

— С другой, некоторые преимущества «камовский» проект имеет перед вертолётом Ми-28. Они друг друга дополняют, — заявил начальник Армейской авиации.

Чубов в это время был слишком спокоен. Точнее расслаблен. Он сидел вразвалочку, в расстёгнутом пиджаке, излучая важность своей персоны. Как будто все вокруг холопы.

Пару раз мы с ним столкнулись взглядами, и он в этот момент только слегка ухмыльнулся.

Генеральные конструкторы Камова и Миля слушали каждое слово очень внимательно. С этого момента начались споры, затем взаимные обвинения, потом кто-то чуть не перешёл на повышенный тон.

В общем, нормальный рабочий процесс.

— Итак, мы здесь для того, чтобы определить кто лучше. Программа вооружения не мной была подписана, — развёл руками Чубов.

Тут начальник Армейской авиации снял очки для чтения и нагнулся к Егору Алексеевичу.

— Всё указано в докладах наших лётчиков из Владимирска и Торска. Проекты распоряжений о принятии на вооружение Ка-50 и выпуске новой партии Ми-28 уже…

Тут уже Чубов нагнулся и перебил генерала.

— Товарищ генерал! Семён Валерьевич! Вы не понимаете, что ваши… эм… желания ведут к растрате большого количества средств. Вы живёте ещё… теми понятиями, когда мы были военным лагерем. Помимо Вашей армейской авиации есть ещё и другие проекты, которые наше ведомство должно претворить в жизнь.

Чтоб так разговаривать с генералом, нужно иметь наглость выше крыши и… «крышу» очень серьёзную. Ведёт себя товарищ Чубов слишком вызывающе.

— Либо мы с вами ведём диалог, либо решения будут приниматься не здесь. Этот доклад в любом случае уйдёт наверх и ляжет на стол заместителю министра обороны по вооружению, а затем и председателю Совета Министров, — ответил ему генерал-лейтенант.

На это серьёзное высказывание Чубов ответил спокойно.

— Уж поверьте, я председателю Совета Министров докажу обратное. Два вертолёта мы не потянем.

Суровый парень этот Егор Алексеевич. Буквально, на корню начинает рубить перспективные проекты.

Представители министерства обороны и ВВС задумались. Тут ко мне повернулся один из полковников и кивнул. Похоже, что настал момент выступить мне.

— Вы, Егор Алексеевич, основываете своё решение на цифрах в бухгалтерии. А мы исходим из реальной необходимости данных вертолётов. У нас есть экспертное мнение человека, который освоил и Ми-28, и Ка-50. И, даже, имел опыт боевого применения в Сирии. Выслушаем? — предложил один из генералов из Министерства Обороны.

Чубов промедлил с ответом. В этот момент дверь в зал совещаний открылась, и вошёл самый настоящий маршал.

И я уже встречался с этим человеком однажды.

— Всем доброго дня. Задержали дела, — сказал маршал, заместитель главкома ВВС.

Это был тот самый Иван Иванович Рогов. Он всё также выглядит как добрый дедушка. Только ходит уже не так быстро. Левая рука слегка вздрагивала, а сам он тяжело дышал.

С ним мы пересекались в 1980 году в Афганистане. Его зять по фамилии Баев… не самый лучший человек, кстати. Тогда он в Афган прибыл, чтобы вызволить зятя, в чём активно был задействован и я.

Рогов подошёл к свободному стулу во главе стола и медленно сел. Уж что, а Рогову и правда надо лучше здоровьем заниматься. Видно, что дедушке уже тяжело.

Естественно, что я так и остался сидеть на ближайшие несколько минут, пока маршала вводили в курс дела.

— Как ваше здоровье, Иван Иванович? — поинтересовался Чубов.

— Не дождёшься, Егор Алексеевич, — буркнул Рогов, не отрываясь от чтения документов. — Значит, говорите, что деньги не заложены на два вертолёта. Это поправимо.

Чубов хотел было что-то сказать, но маршал его остановил.

— Да-да, Егор Алексеевич. Мы с товарищем Русовым и Министром Обороны обсудим. Так что не переживай. В этом я помогу. Но ты прав. Экономика — важный аспект обороны. Надо знать, нужен ли нам такой дуэт или нет.

— Как раз сейчас мы готовы заслушать доклад лётчика, который имел опыт эксплуатации этих двух вертолётов, — напомнил начальник армейский авиации обо мне Рогову.

— Прекрасно. Слушаем, — снял Иван Иванович очки для чтения и сложил руки на груди.

— Давайте. Мне тоже будет интересно послушать, — проявил интерес Чубов.

Ко мне повернулся начальник Армейской авиации и показал, чтобы я поднялся.

Только я встал, в мою сторону обратились взгляды этих важных и заслуженных людей. И от некоторых напрямую зависит судьба двух прекрасных винтокрылых машин.

— Майор Клюковкин Александр Александрович, заместитель командира вертолётной эскадрильи.

— Заместитель какой эскадрильи? — сощурился Рогов и быстро стал надевать очки.

— Вертолётной, товарищ маршал.

Иван Иванович «настроил» зрение, пытаясь вспомнить меня.

— Ёжики зелёные! А я то думаю лицо знакомое! Как дела, вертолётный ас? — спросил у меня Рогов.

Помнит, старик! Его поколение победителей ещё порох в пороховницах имеет.

— Всё хорошо, товарищ маршал. А у вас? — не постеснялся спросить я.

Начальник Армейской авиации прокашлялся. А чего тут стесняться⁈ Старику приятно будет.

— Нормально, сынок. Всё нормально. Ну, давай, докладывай майор.

— Мне поставлена задача доложить об опыте боевого применения вертолётов Ми-28 и Ка-50.

— Насколько большой у вас опыт эксплуатации этих машин? — спросил у меня один из представителей министерства обороны.

— В совокупности более 300 часов задокументированного налёта на Ми-28 и Ка-50.

Среди собравшихся начались шептания. Многие из представителей конструкторских бюро мою фамилию знали не понаслышке. За время службы в Торске мы часто работали над разными тематиками войсковых испытаний.

— Это большие цифры. И вы же участвовали в работе экспериментальных групп в Сирии, верно? — спросил у меня маршал Рогов.

— Именно так.

— Майора можно назвать компетентным человеком в вопросе двух вертолётов, — дополнил один из генералов.

— Так какие ваши предложения, майор? — спросил у меня Иван Иванович.

— Как это не странно, нам нужны два вертолёта, — сказал я, и представители МинАвиапрома зашептались между собой.

— И совсем не странно, — улыбнулся Чубов.

Я рассказал о преимуществах Ми-28 над Ка-50. Затем перешёл к обратному сравнению и выдал все недостатки. По каждому из вертолётов нашлись сомневающиеся, но никто меня не перебивал.

— Моё мнение, что каждый из этих двух вертолётов обладает своими особенностями, которые необходимо оптимизировать для решения определённых задач. Ми-28 — машина поля боя. Подобие танка, БМП или другой бронетехники, которая должна решать задачи огневого поражения противника на переднем крае. В 70% случаях эти задачи решаются днём и в простых метеоусловиях.

— Но вы имеете опыт применения Ми-28 ночью, разве не так? — спросил меня начальник управления Армейской авиации.

— Да. И лишь благодаря удачно выбранному маршруту мы не разбились. Влияние очков ночного видения было весьма пагубным. Пока вертолёт не адаптирован полностью для ведения боевых действий ночью.

— А Ка-50? — спросил уже другой генерал.

— Мы летали ночью и в Сирии, и в Торске. Таких проблем не возникло. К тому же, лучшая маневренность помогает при полётах в горах. Плюс, электронная начинка Ка-50 более насыщена. К тому же, на Ми-28 только 4 точки подвески, а на Ка-50 есть возможность задействовать все 6. Да и ракеты «Вихрь» работают с большей дальности, чем управляемые ракеты Ми-28. Поэтому, этот вертолёт стоило бы предназначить для решения специальных задач в сложных метеоусловиях. Правда, в двухместной модификации.

Особенно внимательно слушали представители конструкторских бюро. Все плюсы и минусы своих машин они знали, поэтому приняли всё спокойно.

— Давайте подытожим. Вы говорите, что эти два вертолёта по своим характеристикам друг другу практически не уступают. Затем говорите о необходимости двухместного Ка-50… — начал рассуждать Чубов.

— Егор Алексеевич, нами уже разработан такой вертолёт. Так что много времени на первый образец не потребуется, — быстро добавил один из конструкторов Камова.