У нас убивают по вторникам - Алексей Слаповский

Маша в этом месте не выдержала. Она напряженно слу­шала рассказ Людмилы, пытаясь постичь суть этой необыч­ной истории, но ей это не удалось, а она женщина нетерпе­ливая, вот и спросила прямо, без экивоков:

— Я вот не пойму, кто из них больше идиотка, Катя или Ольга твоя? Одна лезет внаглую на чужого мужа, а вторая, дурочка, ее прощает!

— Ольга была парализована логикой Кати, — объяснила Людмила. — Я не могу подробно объяснить, как она говори­ла, я знаю это только со слов Ольги, но у Кати была способ­ность убедить кого угодно и в чем угодно. Еще в школе она, не всегда выполняя задания, хотя училась неплохо, умела так объяснить учительнице, почему она этого не сделала, что учительница чувствовала себя даже виноватой.

— Мне бы так, — позавидовал Галкин, имея в виду что-то свое.

— Ольга была так запутана, что, когда вернулась домой и услышала от Георгия претензии о том, что ему надоела эта приставучая Катя и он не гонит ее только из вежливости, не поверила ему, решила, что он таким отзывом скрывает свои эмоции. Следуя теории Кати, она испугалась, что, если лишить Георгия возможности встречаться с Катей, его чув­ства разовьются еще хуже. Можно было просто дождаться очередного рейса, но Ольга боялась совсем оставить ситуа­цию без контроля. И она в очередной раз пригласила Катю на дачу к матери Георгия, чтобы они встретились, но чтобы Ольга могла хоть как-то это контролировать. Было жарко, Георгий пошел купаться на пруд, пригласив Ольгу и Катю. Катя согласилась, а Ольга сделала вид, что ей некогда. Но сама через некоторое время пошла за ними. Подойдя к де­реву над прудом в безлюдном месте, Ольга невольно услы­шала их разговор. Она услышала, что Катя объясняет Геор­гию, какой он хороший человек, как он безоглядно доверяет жене, отпуская ее в рейсы, где у нее может быть что угодно, она сама рассказывала, что ей нравится один летчик, хотя и умолчала о подробностях. Георгий возмутился, но Катя взмолилась не выдавать ее, потому что она это рассказала не чтобы очернить Ольгу, а чтобы открыть глаза Георгию, который неизвестно зачем сдерживает себя, хотя она пони­мает, что у мужчин бывает всякое, включая раннюю импо­тенцию, которая часто возникает не по причине здоровья, а по причине нелюбимой жены. «Сейчас я тебе покажу ран­нюю импотенцию!» — вдруг заявил Георгий. И могло бы произойти непоправимое, если бы Ольга не вышла из-за де­рева. «Вот видишь, — тут же сказала ей Катя. — Я предупре­ждала, чтобы ты готовилась к худшему. Я тебя подготовила, теперь ты должна быть спокойна». — «Да, я спокойна», — подтвердила Ольга, после чего взяла Катю за руку и пове­ла ее к пруду. Катя недоумевала, говоря, что зачем ей идти к пруду, если она не хочет купаться? Но Ольга, невзирая на ее доводы, толкнула ее в воду, чувствуя в душе неуправляе­мую жестокость. Там было много тины и грязи, Катя вылез­ла вся выпачканная, а Георгий вместо смущения весело хо­хотал, и это вдруг дало понять Ольге, что он не испытывает к Кате никаких чувств, потому что кого любишь, над тем не смеешься.

— Так ей и надо, — подытожила Маша. — Я думаю, эта Катька потом нос к Ольге не совала.

— Да нет, — сказала Людмила, — она нашла какие-то до­воды, чтобы остаться подругой Ольги, объясняя, что боль­ше у нее никого нет, с кем она могла бы поделиться подроб­ностями своей несчастливой жизни. А потом Катя уехала в Америку, в русскую семью, чтобы стать горничной с изу­чением английского языка, который знала в совершенстве, это была ее педагогическая специальность. Ольга провожа­ла ее в аэропорту. Катя была в отчаянии, говоря, что не ждет от Америки ничего хорошего, но она туда хочет, поэтому, чтобы не хотеть, надо слетать туда, убедиться, что все плохо и вернуться.

— И вернулась? — спросил Галкин.

— Нет. От нее долго не было сведений, а потом она по­звонила Ольге и рассказала, что хозяин дома, где она была горничной, влюбился в нее, ушел от жены и от детей. Они живут в небольшом двухэтажном доме в штате Коннекти­кут, на берегу Атлантики. Катя ничего не делает, потому что муж хорошо зарабатывает, но она не ждет от своей жизни ничего хорошего, наоборот, постоянно ожидает удара судь­бы, поэтому два раза в неделю ездит к психоаналитику. Пси­хоаналитик тоже в нее влюбился, это очень плохо, но она вынуждена пойти ему навстречу, чтобы не стало еще хуже. А потом Катя исчезла навсегда, и Ольга уже ничего о ней не знает.

Галкин, дослушав, как-то сразу заскучал и поднялся:

— Пойду, а то Серега там без меня. Ему тоже отдохнуть надо.

— Иди, иди! — напутствовала его Маша. Потом долго и задумчиво глядела в окно. И вдруг встрепенулась.

— Постой, Людмила! А ведь ты мне как-то говорила, что у тебя школьная подруга в Америке живет.

— Ну и что? Мало ли кто в Америке живет. Ты что, дума­ешь, я про себя рассказывала? Вот чудачка! Со мной такого и быть не может. А если было бы, я что, стала бы рассказы­вать, что ли? Очень надо.

Действительно, Людмила о себе рассказывать не любит и не умеет.

А когда будто бы о ком-то другом, пусть даже и приду­манном, — ничего, получается. И, главное, не так трудно, как если бы о себе.

Одноклассница и подруга Катя существует, история тоже подлинная, а вот двоюродной сестры Ольги Витушанской у Людмилы нет, есть другая одноклассница, подруга с такой фамилией, которая Людмиле очень нравилась своей благо­звучностью.

История настоящая — и фамилия настоящая, соединя­ешь — все как в жизни.

ОПАСНЫЙ ДНЕВНИК

— Однажды Ольга, которая, как вы знаете, работала стюардессой, нашла в салоне, когда все пассажиры вышли, записную книжку. Вернее, целый блокнот. Судя по пустой бутылке из-под коньяка, которая валялась тут же, Ольга сделала вывод, что кто-то забыл этот блокнот ввиду своего неадекватного состояния. Она хотела сдать блокнот в каме­ру хранения забытых вещей при аэропорте, но, пролистав его не из любопытства, а с целью получения какой-нибудь информации о владельце, увидела, что это дневник, при­чем личного характера. Ей стало неприятно от мысли, что кто-то посторонний будет заглядывать в чужие тайны, она решила сама отыскать того или ту, кому это принадлежит. Просматривая дома блокнот, ее захватило чтение, потому что она увидела там фамилии очень известных людей, теле­ведущих, актеров и бизнесменов.

— То есть он и сам знаменитость был, — догадалась Ма­ша.

— Не сам, а сама, было написано от женского лица.

— Ну сама. А как же Ольга твоя не вычислила? Знамени­тости не каждый день в самолете летают.

— Проблема была в том, — ответила Людмила, не отхо­дя от повествовательного слога, — что самолет этого рей­са был весь забит знаменитостями, которые возвращались с фестиваля в городе Ханты-Мансийске.

— Обычно люди, когда такой блокнот заводят, они пи­шут на первой странице данные, — мудро сообщил Гал­кин. — Или хотя бы телефон. Как раз на случай, если по­теряют.

— Нет, там не было данных. Зато было очень много со­кращений фамилий и названий фильмов, по которым труд­но было догадаться, кто именно стоит за ними. Были еще номера телефонов с инициалами. Но главное содержание заключалось в переживаниях этой женщины, которая, судя по всему, являлась актрисой, в письменных ее размышлени­ях о сложностях творческого процесса и трудностях знаме­нитой жизни, о желании скрыться в монастыре или на необитаемом острове.

— Охотно верю! — не поверила Маша. — Знаем, знаем. У кого суп жидкий, а у кого жемчуг мелкий. А перестань ее снимать, тут же взвоет. И кто она оказалась?

Но Людмила помнила закон литературы: ни в коем слу­чае нельзя раскрывать тайну раньше времени, чтобы не пропал интерес.

— Погоди, — сказала она. И продолжила: — Там было также осмысление личной жизни, но очень туманное, даже нельзя было понять, замужем она или нет. То упоминался какой-то Дмитрий, потом Сергей, потом опять Дмитрий. Ольга запуталась, потому что сначала женщина описыва­ла свои терзания, когда она изменила Дмитрию с Сергеем, а потом аналогичные муки, когда изменила Сергею с Дми­трием.

— Это были разные Сергеи и Дмитрии, — мудро хмык­нул Галкин.

— Возможно. Итак, Ольга пыталась понять по разным признакам, кто автор дневника, но это оказалось не под силу. Тогда она решила позвонить по одному из телефонов, где было имя «Антон Б.». Набрав номер, она спросила: «Это Антон Б.?» Мужской голос ей ответил очень грубо, что она сама «Б», а он Брудницкий, и чего она хочет? Ольга объясни­ла, что найден дневник, она хочет найти ту женщину, кото­рой он принадлежит. Антон спросил, а при чем тут он? Ольга ответила, что он отмечен в дневнике. Антон тут же взволно­вался и стал спрашивать, что там о нем написано. Ольга от­ветила, что ничего особенного, буквально только имя, бук­ва фамилии, телефон. И пометка: «Этот идиот ждет звонка. Подумать». При этом она оговорилась, что сама не разделяет мнение женщины, написавшей это, потому что не знает Ан­тона и не может проверить правильность этого утверждения, поэтому не несет ответственности за прямоту выражения. Антон спросил, есть ли еще записи про него. Ольга ответила, что есть, но она не может их прочитать в силу субъективно­го содержания. Тут Антон совсем взбеленился и потребовал привезти дневник ему. Ольга ответила, что не может этого сделать, она должна вернуть дневник владелице. А уж та, если захочет, сама ему покажет. Главное: не знает ли он, кто это может быть? Антон сказал, что не знает, но очень хочет узнать. И предложил за привезение к нему дневника тысячу долларов. Ольга отказалась.