Расколотая свобода - Шейн Роуз

я помахала посыльному, который ошарашено уставился на Данте, хотя, наверное, имел на то все основания. Будучи крупным, покрытым татуировками мужчиной, Данте всегда привлекал внимание. Я указала ему в сторону коридора.

– Ты всегда ходишь по лестнице?

– Да. Лифт часто занят, а лестницей практически никто не пользуется. Она ведет только до третьего этажа.

Пока мы поднимались, Данте что-то тихо напевал себе под нос. К тому времени, как добрались до моего этажа, мое дыхание сбилось. Да, я не занималась спортом, но теперь дорога к номеру отнимала меньше сил, чем два месяца назад, когда я только сюда въехала. Повернувшись, я увидела, что Данте дышит спокойно и размеренно.

Видимо, идиотская служба в армии и участие в различных миссиях позволяли ему оставаться в отличной форме.

– Итак, скажи, что можно рассказать семье, потому что сейчас я хочу позвонить маме и…

– Обсудим все внутри, – он кивнул и подошел ко мне ближе настолько, что я почувствовала запах сандалового дерева. Боже, каким же он показался знакомым. На протяжении всех лет учебы в старшей школе он преследовал меня во снах. Достав ключ, я дрожащей рукой вставила его в замок.

Услышав щелчок, повернула ручку, пропуская Данте в свое жилище.

Там царил небольшой беспорядок. Мы с Иззи собирались в спешке накануне вечером, так что я быстро подобрала с пола лифчик и убрала разбросанную по кровати косметику.

Данте как всегда проявил уважение. Пока я наводила порядок, он повернулся к окну и смотрел на улицу, давая мне возможность успокоиться.

Разглаживая простыни на кровати, я сообщила ему о своих планах:

– Мне нужно позвонить родным и сказать, что все хорошо. Мама очень переживает. Да ты и сам знаешь, она ведь обо всем рассказала твоей маме…

– Делайла, мне звонила Иззи, а не твоя мама.

Точно. Лишнее напоминание об этом не прибавило мне спокойствия, но я старалась сдерживать гнев. Я не имела права вмешиваться. Они работали под прикрытием. Мне оставалось лишь смириться с этим.

– Ну, а я позвонила маме, и сейчас она очень переживает. Судя по всему, я надумала лишнего, а значит, и она услышала об Иззи больше, чем следовало. Мне нужно обсудить все и дать понять, что ситуация под контролем.

– Твоя мама не должна знать о работе под прикрытием.

– Что? – прошептала я. Невыполнимая задача. Я рассказывала маме практически обо всем. В какой-то момент даже призналась ей, что влюблена в этого мужчину, на что она посоветовала мне прозреть, заявила, что ему нравятся такие, как Иззи.

Да, она сказала правду, но все равно было больно слышать подобное от собственной матери. За прошедшие годы я стала другим человеком. Теперь я знала, чего хочу, и собиралась добиваться своего. Планировала жить здесь совершенно новой жизнью.

И не позволила бы никому остановить меня.

Глава 8

Данте

Усложнить ситуацию

Мне хватило двух секунд, чтобы решить: Делайла отправлялась домой. Какие бы планы она не строила на жизнь здесь, с ними было покончено. Ей предстояло осуществить их в другом месте.

С ней рядом я не мог сосредоточиться, а значит, пока она шаталась по острову, миссия была под угрозой.

И, конечно, ни о какой безопасности не могло быть и речи в этом гостиничном номере.

Да, я знал, она привыкла, что я соглашаюсь с ней и реагирую спокойно, но ситуация изменилась.

– Делайла, ты ничего не скажешь маме и сядешь в самолет.

Она уронила одежду, которую начала складывать:

– Прости, что?

– Ты не останешься здесь. Ты должна поехать домой, где…

– Зачем, Данте? – выкрикнула она и вскинула руку. – У меня там ничего нет. Я снова поддамся… – она осеклась и отвела взгляд. Делайла что-то скрывала, и я должен был выяснить, что именно. – Скуке. Мне будет смертельно скучно. Думаешь, мне нравится быть ненужной сестрой, которую никто не помнит? Вероятно, именно по этой причине моя сестра и использовала меня в качестве гребаной приманки.

– Сомневаюсь, что причина в этом, – мы с Иззи оба обдумывали этот вариант, но вряд ли она поступила бы так со своей сестрой.

– Почему нет? Думаешь, она просто позвала меня домой, пока сама развлекалась, незаконно перевозя наркотики? Мы с ней обе знаем, что она красивее и во всех смыслах ярче меня. Никто никогда не забудет ее. Знаю, с моей стороны мелочно и глупо так считать. Я пытаюсь стать лучше и узнать, кто я. Не считаешь, что это справедливо?

Почему я внезапно почувствовал боль в груди? Неужели это болело сердце?

– Дело не в справедливости…

– Возможно, для тебя нет. Но для меня все иначе. Поехав домой, я снова стану прежней версией себя… а я не могу. Не хочу. Там я была несчастна и постоянно думала о… Мне просто нужно держаться подальше от дома. И давай откровенно, никто не скучает по мне, они все переживают за Иззи. Да если я пойду в магазин, минимум пятеро остановят меня, чтобы спросить, как она, чем занимается и когда вернется домой. Ради бога, ты ведь и сам встречался с ней, а в те времена я готова была умереть, лишь бы оказаться на ее месте.

– Делайла, – начал я, стараясь не выдать шок от услышанного признания. Она давно оттолкнула меня. Бросила меня тогда в ванной и велела не звонить ей. Я вздохнул, стараясь оставить прошлое в прошлом, потому что ситуация выходила из-под контроля, а мы даже не продумали следующий шаг операции. – Если ты хочешь, чтобы я извинился за…

– Боже, зачем? Теперь мне все равно, – она поморщилась, словно я вдруг стал ей противен. Да, я – парень, который заставил ее кончить в ванной, пока ее мама стояла за дверью. Парень, который лишил ее девственности и подарил множество оргазмов. Именно тот, с кем она обещала встречаться, но спустя несколько недель нарушила обещание.

– Все равно? Отлично, но я все же выскажусь. В то Рождество именно ты спрыгнула со столешницы в ванной и заявила, что нам лучше остаться друзьями. Ты сказала, что не хочешь меня, даже когда мы оба еще чувствовали во рту вкус твоего наслаждения. Так что, если с тех пор я перетрахал полстраны – включая твою сестру, – тебя это точно волновать не должно, – все мои попытки забыть ее явно потерпели неудачу.

Лайла шокировано открыла рот, словно не могла поверить, что я выдал такое.

– Вкус моего… ты не можешь говорить мне такое.

– Я буду говорить тебе все, что захочу, и впредь не стану подслащивать пилюлю. Мы взрослые люди, –