Алмазы Птичьего острова - Эльвира Викторовна Вашкевич
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Совершенно согласен, – степенно кивнул Леонид Максимович. – Знай мы координаты острова, сразу туда бы и направились, поджидали бы там наших потеряшек. Ну вот они предусмотрительно этой возможности нас лишили.
– Неплохо подготовились к походу, – заметил Петр Степанович. – Найдутся – шкуру спущу.
– Физические наказания – это непедагогично, – поморщился Леонид Максимович.
– Но эффективно! – заявил Петр Степанович и вызывающе посмотрел на собеседника.
Он готов был немедленно начать дискуссию о методах воспитания, но остальные перебили его мысль, вновь заговорив о том, как искать мальчиков.
Григорий, сидя на раскладной табуреточке, множество которых вынесли из чумов женщины для гостей, крутил головой направо и налево, стараясь услышать сразу всех говоривших одновременно, и на лице его все более рисовалось живейшее недоумение и даже какая-то странная обида. Старому охотнику явно не нравились разговоры о спасении ребят. Более того, по его спокойствию можно было решить, что он вообще не считает нужным кого-либо спасать. В конце концов он не выдержал.
– О чем вы говорите?! – воскликнул Григорий, яростно раскуривая свою трубочку. Колечки дыма так и полетели по ветру, путаясь иногда в его тощей пегой бородке. – Что вы такое вообще говорите? Нет, я понимаю, что Денис и Слава – мальчики городские, но ведь с ними пошел мой сын, а вы еще о чем-то беспокоитесь!
– Ваш сын? – Профессор внимательно посмотрел на Григория и слегка дернул плечом, что означало у него крайнюю степень недоумения. – Но, если я не ошибаюсь, ваш сын – такой же мальчик, как и остальные.
– Такой же?! – возмутился Григорий, и трубочка его запыхтела еще активнее, выражая весь накал чувств старого охотника. – Не понимаю я вас, городских людей. Вот я слышал, что закон разрешает жениться в шестнадцать лет. Это правда?
Все дружно кивнули, не понимая, куда клонит охотник.
– Правда, значит, – удовлетворенно кивнул Григорий, и дымные колечки стали вылетать медленнее, не столько яростно, сколько задумчиво. – А совершеннолетними, то есть взрослыми, вы их признаёте только в восемнадцать… И где здесь логика, объясните мне? Если человек может жениться, значит, он взрослый, он может принять на себя ответственность за семью, а это очень и очень немалый груз, уж я-то знаю, да и вы все тоже. Но по вашим законам получается, что он еще ребенок! Как-то странно это.
Все наперебой бросились объяснять старому охотнику несоответствия в законодательстве, а он только качал головой да пыхтел своей обкусанной трубочкой.
– Послушайте меня, – сказал он, взмахом руки остановив общий галдеж. – Послушайте… Мы здесь, в стойбище, живем по законам тундры. Иначе нельзя, потому что тундра – она здесь, всегда здесь, и если нарушать ее законы, то это верная смерть. И у нас мальчик становится взрослым мужчиной, когда ему исполняется пятнадцать. Поэтому будьте уверены, что ваши дети в безопасности, ведь с ними – мой сын. Он никогда не повел бы их туда, где может быть опасно. Он отвечает за них, ведь по вашим законам они еще мальчики, но он-то нет!
Григорий говорил уверенно, и дымные колечки были плотными, ровными, но на душе старого охотника было беспокойно. Еще никогда Иван не уходил надолго один в тундру, а уж тем более с таким грузом, как два городских мальчишки. Григорию нравились Денис и Слава, но он понимал, что эти мальчики неприспособлены к тундре, за ними там нужен глаз да глаз. А справится ли Иван? Он ведь еще так молод…
– Так что, вы предлагаете вообще ничего не делать? – сердито спросил отец Дениса. – Вот просто сидеть тут на раскладном стульчике и ждать у моря погоды? Или чего там ждут в вашем стойбище! Может, каких откровений от шамана, а?
– А шаман говорил с вашим сыном, когда тот гостил в стойбище, – заметил Григорий. – И знаете, мальчик шаману понравился. Он сказал, что из Дениса будет толк. Хороший мальчик.
Петр Степанович поперхнулся следующей фразой. Неловко ругаться с человеком, который только что похвалил твоего сына. Кроме того, над шаманами не смеялись даже в городе, и если не очень верили в их мистическую силу, то больше из-за того, что вокруг было много техники, а телевидение плохо сочетается с шаманами тундры. Но стоило попасть в эту самую тундру, как в голову сразу начинали приходить различные странные мысли, и насмехаться над шаманом стойбища казалось не просто неприличным, но даже в чем-то опасным.
– Я не сказал, что не нужно ничего делать, – продолжал Григорий. – Я думаю, нужно обратиться к нашим соседям, хантам. Мы – оленеводы, а ханты – рыболовы и охотники на морского зверя. Мальчики отправились на какой-то остров, и если ханты будут смотреть внимательно, то обнаружат их. Я знаю некоторых уважаемых охотников, наших соседей, я поговорю с ними.
– А как? С помощью телепатии? – не удержался Петр Степанович. Он рад был бы откусить себе язык, с которого слетели эти слова, но ничего не мог с собой поделать. Врожденная насмешливость характера давала о себе знать.
– Ну зачем же телепатия? – удивился старый охотник. – Это, я думаю, ненадежно. Да и не умею я. А вот с помощью рации – это да.
– У вас есть рация?! – воскликнул Илья. – Вот в этом патриархальном стойбище? Рация! Подумать только!
– Не в Средние века живем, – пробурчал Григорий. – Конечно, есть рация. Мало ли что понадобится. Всякое бывает. Врача, например, вызвать. Или вот когда школьный вертолет прилетает, нужно ведь как-то договариваться. Так что рация есть, и даже не одна.
Спорили еще долго. Договорились в конце концов до того, чтобы сообщить МЧС: трое подростков ушли в тундру и, возможно, потеряются там. Пусть бы МЧС присмотрело. И конечно, Григорий торжественно пообещал, что около рации будут дежурить круглосуточно.
– Иван не дурак, он выйдет на связь при первой возможности, – убежденно сказал Григорий и тут же усадил около рации одну из младших дочерей. – Если что-то заработает, она поднимет такой крик, что все стойбище сбежится вместе с оленями! – пообещал он.
Глава 10
Переход к побережью
Пока взрослые волновались и спорили, друзья уверенно направлялись к точке, с которой должно было начаться их морское путешествие. Шли они на лодке вдоль берега, стараясь, с одной стороны, не сесть на мель – уж очень остры были прибрежные скалы, а с другой – не слишком удаляться от берега и все
