Гипноз для декана - Лючия фон Беренготт

Ага, шведский стол, уже ломящийся от яств… Вполне ожидаемо — за такие-то деньги. И чуть подальше вокруг сцены с живым оркестром, наигрывающим легкий джаз — небольшой танцевальный зал. У стены — составленные в высокие столбики стулья, по всей видимости для представлений или аукционов…

Обсмотрела я и людей — где я еще увижу столько богатых мужчин за один присест? И тут же поразилась самой себе — еще несколько дней назад я бы уже высматривала какого-нибудь филантропа посимпатичнее среди этой разодетой в самый дорогие брэнды столичных богачей… Просто так, из спортивного интереса.

А теперь, оглядываю их с тем же интересом, с каким смотрят на мебель или картины, и совершенно не тороплюсь отвечать на призывные взгляды, омывающие меня со всех сторон.

Неужели меня так торкнуло мое приключение с деканом? Прикрыв глаза, я покачала головой. Что же я буду делать, когда заставлю его забыть обо мне? Как буду жить с равнодушием в его взгляде?

Внезапно музыка стала на пару тонов громче и чуть поживее, словно подыгрывая чему-то. Заинтересовавшись, я открыла глаза… и тут же чуть не зажмурила их снова, не желая воспринимать явленную мне картину.

Сам декан вышел на середину танцпола и под одобрительные редкие хлопки медленно кружил, обнимая за талию незнакомую мне девушку. Высокая, почти с него ростом, тонкая как тростинка и похожая на греческую богиню в своем белоснежном простом платье, она легко и уверенно обнимала его рукой за плечи и послушно двигалась в такт движениям танца. А когда они оба повернулись, я увидела ее лицо и поняла — это одна из тех… которым не нужно краситься.

И что мне до нее — как до луны пешком. Сколько бы я ни старалась.

Вот на ком он женится, когда я избавлю его от порочной страсти ко мне. Вот с кем будет проводить вечера и, держась за руки, смотреть на опускающееся за горизонт, багровое солнце.

Наверняка, он и взял ее сегодня на вечеринку — вопреки своим же правилам — чтобы помогла ему превозмочь эту порочную страсть. Вернула его в мир изящных улыбок, аристократических манер и непринужденных покачиваний под джазовую музыку. Напомнила о том, какому миру он принадлежит и как это пошло всё терять ради какой-то «колхозной» малолетки из дотационного региона.

А что не так, Алинчик?

Разве это не то, к чему ты сама стремилась? Это же прекрасно, что Игнатьев оказался сильнее, чем ты думала и справился со своей недавней травмой без всяких там гипнотерапий. Забыл тебя, как страшный сон без всяких внушений, да еще и пообещал больше не вредить тебе и отпустил, что называется, с миром. Ты больше ничего никому не должна! Да и он вряд ли побежит тебя «спасать», оставив свою прекрасную нимфу в почти-свадебном платье.

Всё, Сафронова! Ты — свободна! Можешь расслабиться и спокойно получать удовольствие от вечера. И Славчика можно отпустить — не хватало еще с таким мутным типом «удовольствие получать»…

Но если всё к лучшему и всё так, как я сама и хотела — отчего же так тошно? И в груди давит, будто на меня железный корсет надели?

Впрочем, это неважно. Теперь всё неважно.

— А ну-ка… — остановила я проходящего мимо официанта с подносом алкогольных напитков. Подхватила сразу два, и не разбирая вкуса, один за другим выхлебала до самого донышка.

И тут же поняла, что чувствую себя… очень и очень странно.

Глава 13

— Да как неважно-то, Алин? — возмущалась в трубку телефона Кира, вызванная Славчиком для совета и поддержания боевого духа. — Что, возьмешь и всё бросишь, просто потому, что он бабу привёл, чтобы тебя позлить?

— Да не позлить он ее привел! — спорила я, отвлекаясь таким образом от странного ощущения тяжести, охватившего меня после употребления обыкновенного шампанского. — Он же не знал, что я тоже приду! А ее привёл потому, что она… как бы это сказать пояснее… из его лиги. Это девушка… совершенна, Кир, понимаешь? И ради меня никуда он сегодня от нее не убежит… Нечего даже и время тратить, Кир.

— А как же его угрозы? Ты ведь мне говорила, что он собирается тебя выгнать после того, как поймал! Или ты что-то… не договариваешь? — в голосе подруги четко отозвалось подозрение. И если пару часов назад я еще взвешивала все «за» и «против» того, чтобы рассказать о самых волнительных моментах нашей встречи с деканом, то сейчас — после того, как подруги открылись мне с самой неожиданной стороны — я точно решила сохранить всё в тайне.

— Да всё я договариваю, Кир… — вздохнула я, откидываясь на спинку заднего сиденья машины, куда Славчик привел меня для того, чтобы я позвонила подругам и выдохнула после полученного потрясения. — Просто… я больше не верю в успех. У меня руки опустились, как только эту увидела. Настроение ну вот совсем ниже плинтуса… Как я его буду с такой мотивацией гипнотизировать? Да и не придет он за мной, хоть обзовись… Зачем вообще все это нужно?

— А ты случаем ничего не пила? — насторожилась она в ответ на мои жалобы. — А то уж больно голос у тебя… проникновенный.

— Ничего я не пила! — наврала я, не желая сейчас выслушивать нотации. Голос у меня действительно был проникновенный — я буквально заставляла себя говорить громко и отчетливо, чувствуя, что всё сильнее и сильнее погружаюсь в какое-то странное оцепенение — не столько пьяное, сколько сонное. И если бы я абсолютно ничего не пила из рук наркодилера Славчика, я бы подумала, что он мне что-нибудь… подсыпал.

Наверняка, просто сказывается усталость и стресс. Встряхнувшись и сев прямее, я настойчиво повторила в телефон.

— Ничего я не пила, вообще!

— Ну вот и не сдавайся так сразу! — в тон мне ответила Кира. — Что тебе стоит попробовать, раз ты уже там? Вернитесь в зал и действуйте дальше по плану. А придет он или не придет — это уже потом выяснится. Вдруг ты сильно ошибаешься? Представляешь, как обидно будет, если сегодня ты не доиграла и бросила, а завтра тебе придет извещение об отчислении?

Мне вдруг стало душно в салоне машины — то ли по-настоящему, физически, то ли от того, что говорила мне Кира. Славчик стоял снаружи, и я постучала в окно, чтобы открыл дверь. Что он немедленно и сделал.

— Хорошо, Кир… я попробую… — шумно вдыхая хлынувший внутрь машины свежий воздух, я поспешила попрощаться