Когда был Ленин мумией - Дмитрий Лычковский

— Ты прав. Пришло время поговорить. Итак, вождь, — Табия повернулся у Ильичу, — Недалек час, когда шапи-кальби будут грызть от злости собственные зловонные хвосты. Авраам все сделал, как ты хотел. По моему приказу он изучил загробный гороскоп Хуфу, проверил расположение светил, нашел правильное место и вычислил правильное время, дабы вызвать дух фараона. Смердящий Хуфу отправится на зов Авраама и застрянет между мирами. Навсегда. Навсегда!!!

— То есть вы хотите сказать, что товарищ Авраам нарисует круг со звездочками неправильно и…

Табия кивнул.

— Когда?

— Завтра. Этот шапи-кальби, будучи призванным Авраамом с вершины одной башни, устремленной к небесам, что находится на другом конце света, испытает всю мощь гнева вавилонского. Как только стая лишится своего вожака, ты сможешь расправиться с остальными. Ты готов, вождь? — Табия впился глазами в Ильича.

— Можете не сомневаться, товарищ Табия! — заверил Ленин. — Только архидурак не воспользуется такой удачной ситуацией. Если верхов не будет, с низами мы разберемся быстро. Сегодня гладить по головке никого нельзя — руку откусят, и надобно бить по головкам, бить безжалостно, хотя мы, большевики, в идеале, против всякого насилия над людьми.

— Порвем сучар! — поддержал Ильича Шайба. — Чтоб знали, на кого наехали.

— У меня только один вопрос по существу, — продолжил Ленин. — Вы слыхали про операцию «Поиск» и утерянный фаллос Осириса? Я так понимаю, что эта вещица может натворить много бед. Как быть, если фараоновские филеры найдут ее раньше, чем удастся обезвредить Хуфу?

— Утерянный фаллос Осириса, — повторил Табия с насмешкой. — До тебя дошли сказки, которые распускают шапи-кальби, и ты им поверил! Неужели ты — бывший в своем мире вождем, думаешь, что фараон стал бы гоняться за куском сгнившей плоти? Что какой-то обрубок способен управлять миром? Знай, вождь, фаллоса Осириса не существует.

— Как не существует? А что же тогда ищут поисковые отряды?

— Нимрод.

— Что?

— Нимрод.

— А это чей хрен? — встрял Шайба. — Может сам козлорылый потерял? Так я ему живо вста…

Табия махнул в его сторону рукой и Шайба осекся на полуслове. А вавилонский мудрец опустил веки и стал повествовать таким монотонным голосом, словно повторял это уже бесчисленное число раз:

— Все началось, когда правитель Урука Гильгамеш повстречал в странствии железное чудовище Хумбабу, сотворенное руками тех, кто жил на звезде Нергал. Прилетев на землю на серебряном диске, пришельцы с Нергала выпустили Хумбабу, дабы уничтожил всех бабилайя, но просчитались. Отважный Гильгамеш с помощью огня и воды сразил чудовище. В доказательство великой победы он вырвал у Хумбабы его нимрод и принес в дар халдеям.

— А можно уточнить, из какого места конкретно он его вырвал? — Ленин вознамерился разобраться в щекотливой теме до конца.

Халдей изумленно распахнул глаза.

— Как я могу знать? Это же сказка, вождь!

— Тогда хоть объясните, как он выглядит?

Маг пожал узкими плечами.

— Нимрод он и есть нимрод. Выглядит как полено. С боков два шара. Размером… — Табия обнажил сухонькую руку и второй рукой рубанул первой по локоть, — примерно вот такой. Но внутри его скрыта великая мощь. С помощью нимрода можно преобразовать реальность. Сделать мир таким, каким хочет его видеть обладатель нимрода. Эту тайну халдеи хранили в течение долгих веков, пока потомки Гильгамеша заселяли берега Тигра и Евфрата. Но однажды мощью нимрода решил воспользоваться внук Шаррумкена царь Нарам-Син. Это был великий бабилайя, он носил титул «Бог Аккада», и всякий смертный мечтал лобызать пыль под его сандалиями. Нарам-Син покорил сотни народов, забрал у них всех женщин и ослиц…

Наступила долгая пауза. Мудрец то ли задумался, то ли заснул от звуков собственной речи.

— …и ослиц! — подстегнул Ильич Табию.

— А я так думаю, надо брать либо женщин, либо ослиц, — рассудительно сказал Шайба. — Всех даже после десяти лет на зоне не потянуть.

— … и ослиц! — очнулся от задумчивости маг. — И дабы больше звезда Вавилона никогда не закатывалась, Нарам-Син вызвал к себе верховного халдея и велел раскрыть, как им управлять. Хранитель объяснил, что нимрод надо установить вертикально как можно выше над землей, взяться руками за шары, сконцентрироваться и представить тот мир, какой хочешь видеть.

— И все!?

— И все. Заклятия не нужны. Нимрод и так делает вымысел владельца реальностью. Эта реальность распространяется тем дальше, чем выше удается поместить нимрод.

— А старый мир — что с ним происходит? — возбужденно спросил Ильич, которого аж мелко затрясло от понятного волнения.

— Старый мир нимрод стирает до основания, ибо два мира на одном месте существовать не могут.

— До основания! А затем?

— А затем верховный халдей удалился. И тогда Нарам-Син решил создать мир, который принадлежит только бабилайя. Мир этот предполагался огромным, поэтому Нарам-Син приказал всем подданным забросить свои поля и строить башню до небес, чтобы установить нимрод на самом ее верху. Двадцать пять лет тысячи людей, не зная отдыха, возводили башню в том месте, где сближаются Тигр и Евфрат. И вот, когда башня уже касалась небес, коварные шапи-кальби вмешались в замыслы бабилайя. Оказалось, много веков назад они тоже побывали на том месте, где Гильгамеш сразил Хумбабу, и подобрали другие обломки чудовища. Теперь эти обломки сослужили им магическую службу: с их помощью шапи-кальби вызвали молнии и направили их на башню вавилонскую.

— Тоже мне спецэффекты, — пробормотал Шайба.

Табия оскорбился.

— Мой беспутный друг верит только тому, что может пощупать своими руками, — холодно обронил он. — Идите сюда, за мной.

Халдей направился к дальней стене и, с трудом сняв со стены факел, осветил им место в углу. Там оказался древний рисунок: он изображал египетских жрецов, держащих в руках продолговатые трубы, напоминающие гигантские электролампы. От труб в сторону уходил длинный толстый провод.

— Вот они, обломки Хумбабы, — сказал Табия. — Зловонные шапи-кальби с их помощью, а также помощью магии, меди и кислоты научились создавать молнии. Ими они и разрушили великую башню, лишив Вавилон будущего.

«Так-так», — пробормотал Ильич, сообразив наконец, о чем говорит Табия. Аккумуляторы, батареи, трансформаторы… Стало быть, древние египтяне освоили электричество. Эх, недаром он указывал в свое время на неоспоримую важность эликтрификации всей страны.

— И низвергли эти молнии вавилонское сооружение на строителей его. И земля содрогнулась, и окутала город тьма. И вышло море из своих берегов, — запричитал Табия, трагически тряся каракулевой бородой. — Три дня и три ночи небеса изливали воду на потревоженную твердь. И возрыдал Вавилон, ибо это стало началом его конца…

— А нимрод куда делся? — бестактно прервал Ильич.

Табия замолчал.

— Этого не знает никто, — наконец молвил он. — Трое халдеев, которым удалось чудом выбраться из-под разрушенной башни, разыскали нимрод под обломками, вынесли его из-под носа египтян и спрятали. Когда шапи-кальби схватили этих халдеев, двое сразу покончили с собой, а третий не успел и был подвергнут жестоким пыткам, от которых умер, не проронив ни слова. Нимрод уцелел. Но где он, неизвестно. Так что не беспокойся, вождь. Если нимрод не обнаружили до сих пор, то вряд ли найдут за истекшие часы. Возьми вот что!

Табия протянул Ильичу золотой диск на цепочке тонкой работы.

— В тот момент, когда Авраам с другой части света в мире живых призовет Хуфу, эта вещь поменяет свой цвет. Так ты узнаешь, что час пробил.

— Чистый брегет, — завистливо присвистнул Шайба. — . «Онегин едет на сходняк и там понтуется в натуре. Пока недремлющий брегет не прозвонит ему обед». Слышь, Ассириец, а мне? Я тоже такой бимбар хочу!

— Одного достаточно, — отрезал маг. — Все. Завтра нас ждут великие дела. А сейчас надо отдохнуть. Я потерял слишком много сил.

Халдей указал гостям на выход и устало смежил веки.

Глава 20. Шу и Сехмет

— Что с вами, Владимир Ильич? — обеспокоенно спрашивал Пирогов, высунув голову из саркофага, — Неужто все зубы разом разболелись? Так это самовнушение, сударь мой, они вас беспокоить никак не могут!

Ленин, сидевший в центре камеры за выщербленным гранитным столом, продолжал старательно подвязывать щеку полосатым платком. Перед ним стояло идеально круглое зеркало из полированной бронзы в рамке слоновой кости, рядом лежала палетка с красками.

— Владимир Ильич!

— Знаете что, товарищ Пирогов, называйте меня сегодня лучше рабочим Ивановым. Недолго, всего один день. Запомнили? Рабочий Иванов, — обернулся Ленин, и хирург с изумлением увидел, что у него начисто сбриты усы, зато густо подрисованы брови.