Техасский паук - Александр Александрович Чечитов

Александр Чечитов

Техасский паук

Ком, бугристый с шевелящимися, крючкообразными, острыми выступами, молниеносно влетел в закрытое окно кухни, щедро окропив брызгами стекла бархатный ковёр на полу. Серая, иссушенная масса с треском ударилась о посудный шкаф, так что черные, фарфоровые тарелки Уитни Грэм, превратились в мелкую, угольно — темную крошку. В комнаты проскользнула легкая волна прохладного, вечернего воздуха.

Дрожа, Уитни меланхолично уставилась в непроницаемую темноту вечерней улицы, пытаясь зацепиться взглядом за какой-нибудь ориентир. Никого и ничего она не смогла увидеть. Тогда она приложила ухо к тонкой, гипсокартонной стене, отделявшей её от кухни. Внутри царила давящая тишина, а за пределами одноэтажного дома, завывал крепнувший, западный ветер, вестник надвигающегося урагана. В этой части Техаса мощные пассаты воспринимались как закономерность, сменяя дневную жару иссушающим ночным холодом. Но, пока до гремящей, воздушной мясорубки, отрывающей черепичные крыши от стен, было далеко.

— Раз мадам, два мадам, — послышалось отчетливое сочетание увесистых слов из кухни, и тут же повторилось — раз мадам, два мадам. Хриплый, искаженно — скрипучий голос не походил, на, чей — то из тех, кто знаком Уитни. Девушка медленно привстала, озираясь по сторонам в поиске чего-то тяжелого. Накатившая одышка, вызванная притоком горячего, удушливого воздуха кружила голову.

— Дура, — прошептала Уитни, так что её губы разомкнулись лишь на четверть дюйма, — почему я оставила его именно там?!

Она говорила про кольт Кобра две тысячи семнадцатого года выпуска, легкий, короткоствольный револьвер с барабаном на шесть патронов. Пистолет лежал на самом верху посудного шкафа, куда пришёлся удар, — предположила отчаянно Уитни с досадой.

Хруст придавливаемого тяжелой подошвой тонкого, прозрачного стекла становился всё громче. Уитни схватила со стола кружку с остатками недопитого кофе, при этом немного пролив на клавиатуру. Приготовилась бросить.

— Эй, дерьмо собачье, — послышалось отдалённое восклицание на улице, — ты что надумал?!

Натянутые, звенящие струны, внутри сердца Уитни стали значительно слабее. Она удовлетворенно выдохнула, увидев отблески фонаря в окне, и услышав голос Лари Квинса, соседа через дом.

— Раз капитан, два капитана, — прокряхтел неизвестный и побрел прочь, к свету.

Минуты тянулись, пока Уитни выжидала. Не единого звука, улица молчала. Мелкими шагами, сдавливая в руке кружку с рисунком черепа, девушка направилась в кухню. Краешек луча, от лежащего на земле фонарика, едва пробивался в темное помещение кухни, но и этого оказалось достаточно, чтобы видеть последствия нежданного визита. Тут и там виднелись темно — серые следы грязи от ботинок, вперемешку с влажным песком. В нос ударил густой запах сладковато — солёной гари, вперемешку с нотками затхлости.

Немного опомнившись Уитни, побежала к шкафу, по пути поскользнувшись на растекшемся масле из разбитой стеклянной бутылки. Она не знала, сколько времени провела на влажном полу, и вообще не была уверена, что не теряла сознание. Открыв глаза, Уитни почти на ощупь добралась до оружия. Пистолет оказался на месте, и Уитни привычным движением привела курок в боевое положение.

— Лари, старина ты здесь? — вытянув руки с пистолетом в сторону выбитого окна, спросила Уитни.

За спиной клацнула одна из чашек. Захлебнувшись сырым, вечерним воздухом, Уитни развернулась и, выстрелила несколько раз в ту сторону. Теперь ей показалось лучшей идеей выбраться из дома. Оглядываясь рывками, Уитни добежала до большого, голого дерева, преодолев двадцать четыре фута за несколько секунд. Легкие её свистели, а сердце надрывно спотыкалось при каждом ударе.

— Соседи наверняка уже успели вызвать копов, — с надеждой подумала она, посмотрев в сторону окон лишенных света.

Мелкий, энергичный дождь густо накрывал волнами сонные окрестности небольшого городка Тачлэнда. В конце улицы, на самом краю населённого пункта, сжимая револьвер, с оставшимися тремя патронами стояла Уитни, ожидая помощи. Волосы её слиплись и точно водоросли, склизкие и мокрые прилипли к лицу.

Уитни почему-то вспомнился лютеранский храм, куда её и сестру в семилетнем возрасте привела мама. В тот день лил похожий, долгий, неприятный дождик. Женщине требовалось решить несколько судебных дел по её задолженностям, а знакомый священник отец Бастиан предложил свою помощь по присмотру за девочками.

Историю дочерей, о том, что седоволосый церковный служитель разделся перед ними, мама восприняла настороженно, всё же не особо поверив. Отец Бастиан числился на очень хорошем счету у прихожан, а это могло негативно сказаться и на всех причастных к истории. Разумеется, сам мужчина отрицал всё сказанное о нём. Слухи, как известно быстрее ветра. Уже вскоре мама забрала Уитни и её сестру из школы, перебравшись в соседний штат.

Через пару лет Уитни прочла в газете, что отца Бастиана поймали в кровати с ребёнком одного из его прихожан.

— Монстра приговорили к тринадцати годам лишения свободы, — демонстративно выпячивая слова, гласила статья. Эта новость несколько не трогала девочку, теперь ей было наплевать. Только мама, носила маску задумчивости с того дня гораздо чаще.

Обиду за недоверие Уитни быстро простила, но и прежних отношений построить с мамой не могла.

Кожа, озябшая от влаги, дрожала. Уитни потеряла счёт минутам, не понимая, сколько простояла, опершись на старое, мокрое дерево. Ноги её уже болели от напряжения, а прикрывающиеся глаза выдавали усталость. Она посмотрела по сторонам, и ещё раз убедилась, что улица безмолвно — пуста.

Тогда, Уитни пошла к Лари Квинсу, в поисках помощи. Она не могла припомнить, как преодолела путь до его дома. Нетерпеливая, боязливая дробь ударов по двери, оставалась долго безответной. Кажется, прошла целая вечность, пока над крыльцом его дома включилась лампочка оранжево-красного цвета. В приоткрытом на пять дюймов проёме двери появилось одутлое лицо.

— Чёрт возьми! — воскликнула Уитни, мельком увидев пожилого мужчину. Лучи небольшой лампы освещали рассечённый надвое, череп, откуда медленно сочилась бордовая жидкость. Правая часть щеки и лба с выпуклой родинкой сохранилась значительно лучше, и мужчину ещё можно было узнать.

— Чего орёшь? — раздражённо спросил Квинс, облизывая разбитые губы.

— Что-то ворвалось в мой дом. Лари, пожалуйста, позвони в полицию!

Кивнув, пожилой мужчина скрылся внутри дома. Вечерняя тишина окутала район, и даже, кажется, капли воды стекали беззвучно с мягкой черепичной крыши. Уитни слышала лишь тяжелую поступь удаляющихся шагов Квинса, растворившихся в густой черноте комнат.

— Послушай, как тебя там, — продребезжал из глубины дома, голос Лари, — тебе придётся войти и помочь мне. Набери сама, я плохо себя чувствую.

Потратив около пары секунд на возню с дверной цепочкой, Уитни попала внутрь. Удушливо — прогорклый воздух комнат, сдавливал легкие, а шея и лоб Уитни Грэм покрылись холодной, солоноватой испариной.

— Где ты Лари?

За теплой волной воздуха и коротким, шуршащим звуком возле уха, последовал грохот разбитых за спиной Уитни вещей. Что-то увесистое шлёпнулось возле неё, отскочив в сторону. Рука Уитни, сжимавшая пистолет, дёрнулась, и комнату на мгновение осветила вспышка света.

— Патронов осталось