Искушение - Обри Кларк

Адам положил руку ей на бедро.

— Ты ведь рада, что я вернулся, Кэсси?

— Ты шутишь? Я всегда хотела, чтобы ты был рядом.

Адам смотрел на свою руку.

— Жаль, что не я, а Ник помогал тебе все это время. На его месте должен был быть я.

Кэсси подумала, не забыл ли Адам, насколько близок он был со Скарлетт. Может быть, он стыдится этого?

— Не думай, что моя любовь слабее, — продолжал Адам. — Это не так. Просто Абсалом слишком силен.

Кэсси прижалась к Адаму, укрывая себя и его тяжелым стеганым одеялом из хлопка, под которым они оказались, как в палатке.

— Знаю, — пробормотала она, чтобы убедить в этом, скорее, себя, а не Адама.

Подушка под головой была такая мягкая, а простыни пахли чистотой и свежестью. Когда Адам был рядом, все становилось лучше.

— Я хочу, чтобы наши отношения были такими, как раньше. Я готов на все ради этого, — сказал Адам.

— И я хочу этого, — ответила Кэсси, поудобнее устраиваясь на его плече. — Я уже начинаю чувствовать это.

Адам крепче обнял ее.

— Хорошо.

Кэсси закрыла глаза, чтобы выбрать момент и послушать, как бьется его сердце — медленно и ритмично. Она почувствовала, что ее сердце приноравливается к этому ритму. Их дыхание сливалось в одно.

Оба заснули, не разнимая объятий, предвкушая сладкие сны.

16

— Ты слышала, что случилось в Старой Ратуше?

— Говорят, что там учинили разгром. А еще кто-то вломился в исторический музей.

— И в торговый центр. В полиции предполагают, что орудовала группа людей, но они не уверены, есть ли связь между этими происшествиями.

Кэсси случайно услышала этот диалог между Салли Уолтмэн и ее подругой Тиной в классе английского языка.

Салли, заметив, что Кэсси слышала их разговор, многозначительно посмотрела на нее. Кэсси обменялась с ней взглядом и вежливо отвернулась.

К сожалению, случаи грабежа и вандализма не были единичными, последние несколько часов до Кэсси то и дело доходили вести об аналогичных преступлениях, вершившихся в городе. Предки ведьмы, вернувшись в свои тела, принялись разрушать Нью-Салем. Кэсси составляла в уме своеобразный список подобных проишествий, но опасалась худшего: предки жаждут возмездия за все, что они потеряли при жизни, за все, что у них отобрали Аутсайдеры.

После звонка Кэсси подошла к Салли, укладывавшей книги в сумку.

— Я случайно услышала, о чем вы говорили, — сказала она.

Салли оглянулась, чтобы убедиться, что поблизости никого нет.

— Я поняла, что что-то случилось, когда твои друзья атаковали меня и устроили погром в актовом зале. Похоже, теперь они занимаются тем же по всему городу. Что происходит?

— Это длинная история, — ответила Кэсси.

— Дело рук ведьм, не так ли?

— Древних ведьм, — ответила Кэсси, когда они вышли в коридор. — Самых жутких за всю историю.

Они подошли к шкафчику Кэсси, куда она собиралась положить учебник английского языка и взять задачник по математике.

— Боюсь, что после Нью-Салема они будут мстить всему миру.

— И семье Аутсайдеров, — добавила Салли.

— Не сомневайся, — ответила Кэсси, запирая шкафчик. — Еще до того, как их убили, они хотели уничтожить всех, кто не был ведьмами. Теперь они хотят расплаты за свою преждевременную смерть.

— Чем я могу помочь? — спросила Салли.

У Кэсси от этого предложения потеплело на сердце. Уж если ее предки заставили Аутсайдеров забыть о разногласиях с семьей Кэсси, им не удастся так быстро вершить свой суд.

— Спасибо, — сказала Кэсси. — Дам знать, если что. Будь осторожна и внимательна.

Кэсси повернулась, чтобы идти на следующий урок, и ахнула, нос к носу столкнувшись с Алисой.

— Увидимся позже, Салли, — сказала Кэсси, и Салли сообразила, что лучше уйти.

Сестра Черного Джона по-прежнему была грустной, но выглядела иначе, чем в их последнюю встречу. Она распустила подстриженные волосы, искусно подвела карандашом серо-голубые глаза и выщипала брови, придав им красивую форму. На ней были облегающие джинсы, однотонная черная блузка и около дюжины кулонов разного размера и стиля, маскирующих шрам на шее.

«Хорошо выглядит, — подумала Кэсси, но через секунду подобрала более точное определение. — Вполне современно».

Так вот что делали предки в торговом центре: они пошли по магазинам, чтобы приодеться.

За спиной Алисы стояла еще одна из их числа, выглядевшая так молодо, что вполне могла сойти за школьницу, — Беатрикс. Она тоже поработала над одеждой, чтобы не привлекать к себе внимание в школе. Но самое удивительное — на ней не было следов ожогов, вероятно благодаря какому-то заклинанию, исцелившему ее обгоревшую кожу. Она выглядела так великолепно, что это можно было назвать только чудом. Гладкое лицо без малейшего намека на кошмары прошлой жизни сияло белизной.

Алиса, уставившись мрачным взглядом на Кэсси, подмигнула ей:

— Племянница. — Ее голос прозвучал так же, как в первый раз, когда Кэсси услышала его, и напомнил Кэсси период, когда у нее был острый фарингит.

Она помнила нестерпимую боль в горле при любой попытке произнести хоть слово. Кэсси невольно поднесла руку к горлу и осторожно глотнула.

Алиса потянулась к ней, но Кэсси не смогла скрыть отвращения и отшатнулась при мысли, что фактически к ней собирается прикоснуться живой труп.

Алиса зажмурилась, как будто отвращение Кэсси причинило ей боль.

— Я не хочу иметь с тобой ничего общего, — сказала Кэсси хриплым голосом.

Кэсси невольно наслала на Алису и Беатрикс заклинание: «Инфирмитате супер вос!»

Алиса просто отмахнулась от магии Кэсси.

— Видишь, — сказала она. — Таков дух семьи Блэк.

К удивлению Кэсси, заклинание на Алису не подействовало.

— Эти твои инстинкты, — сказала она. — Неужели ты не чувствуешь его? Ты наша — одна из великих.

Затем, скосив глаза, посмотрела на Беатрикс.

— Нам нужен двенадцатый член Круга, и мы хотим, чтобы им была ты.

Кэсси задумалась. Была ли она одной из них, несмотря на все свои старания стать иной? Так много людей, которых она любила, умерло у нее на глазах, пока она старалась быть хорошей. Ведь именно она наслала заклинание, впустившее их в этот мир. Она сама вольно или невольно воскресила это зло.

От этой мысли Кэсси сделалось плохо. Ее переполняло желание наслать на них какое-то другое темное заклинание.

— Вам никогда не заполучить меня, — сказала она, подавляя в себе низменный порыв.

Злобная гримаса исказила лицо Алисы, и Кэсси была поражена тем, как быстро менялось его выражение от страдания к слепой ярости.