Мрачный Жнец - Ларисса Йон

ногами было скользко, а скрюченные, раздутые существа с торчащими наружу органами стонали, подвешенные к колючим распятиям. Она обогнула стену щёлкающих зубов и отпрыгнула назад, когда клык зацепил её за рукав. Дерьмо. Она потёрла руку, заглянула за стену и увидела своего отца на краю обрыва.

Рядом с ним стоял Апостол Склепа, одетый во что-то прямо из «Безумного Макса», включая шлем, который, казалось, был сделан из черепа какого-то гуманоидного существа. Азагот наблюдал, как жрец поёт на шеульском, его костяной посох светился, когда он держал его над головой. Что он делал? Внезапно что-то схватило её и зажало рот. Она не могла кричать, даже ничего не видела, когда её закрутило и затянуло в какой-то липкий кокон. Паника подорвала остатки самообладания, когда голову Идесс заполнили видения того, как её медленно переваривают или разжевывают, превращая в мясо для бургера. Затем появился Гадес, его лезвие рассекло упругие руки, которые её держали.

— Дура, — хрипло прошептал он, освобождая её. — Сюда нельзя тем, кто не зло, не говоря уже об ангеле.

Она больше не была ангелом, но сейчас не время спорить. Гадес обнажил клыки, гораздо крупнее, чем те, что были на стене.

— Пойдём, пока Азагот не узнал, что ты здесь.

— Я уже знаю, — голос Азагота, чуть больше, чем рычание, доносился со всех сторон, развевая волосы Идесс, как порыв ветра. — Приведи её ко мне.

О нет.

Выругавшись, Гадес свирепо посмотрел на неё и подвёл к Азаготу, стоявшему у обрыва, возвышающегося над долиной. Ущельем, заполненным демонами. Тысячами. Десятками тысяч. Разочарование на его лице в сочетании с гневным пламенем, в буквальном смысле пламенем, в глазах заставило её рот пересохнуть, как высохшую оболочку того существа, которое в данный момент лежало у его ног.

— Итак, тебя выбрали жертвой.

Идесс сглотнула.

— Ч-что?

— Твои братья и сёстры. Они выбрали тебя, чтобы ты шпионила за мной, а потом отговорила, если обнаружишь, что я совершаю что-то безумное.

Испытав облегчение от того, что он говорил не буквально и не нуждался в кровавой жертве в том, что здесь делал, она попыталась сохранить немного достоинства после того, как с ней грубо обошлись сначала плотоядное вонючее растение, а затем Гадес.

— Это не так, — сказала она, хотя так оно и было. — Все хотят помочь. Мы хотим вернуть Лиллиану.

— Это и я пытаюсь сделать.

Она посмотрела на демонического жреца, его бледная как мел кожа казалась ещё бледнее из-за чёрных губ и мёртвых чёрных глаз.

— Делая что именно?

Азагот указал на легионы демонов внизу.

— Заручаюсь их помощью.

У неё было плохое предчувствие по этому поводу.

— Отец, наверняка есть другие способы. — Она обратилась за помощью к Гадесу. — Верно?

— Да пошло оно нахрен. — Гадес поднял руки и отступил. — Не втягивай меня в это дерьмо. Я просто здесь работаю. Позволь заметить, бесплатно.

Жрец продолжал бубнить, толпа внизу подпевала, и Идесс уловила несколько случайных слов. Но не могла услышать то, что, как ей показалось, услышала. Она прислушалась внимательнее, поскольку пение жреца становилось громче и неистовее. Когда всё, наконец, встало на свои места в голове, она ахнула.

— Он… он дает им силу убивать

Голова Гадеса резко повернулась к Азаготу.

— Я думал, ты наделишь этим только гриминионисов.

Гриминионисы тоже?

Воздух стал пронзительно холодным, когда Азагот схватил Гадеса за горло.

— А я думал, ты не хочешь быть втянутым в это дерьмо. — Он обнажил клыки, пресекая любые дальнейшие комментарии, прежде чем отпустить Гадеса и снова сосредоточиться на Идесс. — Этот жречишка дает сотне тысяч душ силу совершить одно убийство и завладеть телом своей жертвы после того, как Гриминионисы заберут душу. Затем пробьют защиту Молоха и спасут Лиллиану.

Срань господня. План был дерзким, жестоким и с огромным средним пальцем, направленным в Небеса. Она не могла позволить ему это сделать.

— Но, отец, сейчас у Молоха миллионы сторонников. Даже если твои только что обретшие новую душу солдаты прорвутся через линию фронта, даже если спасут Лиллиану, Небеса…

— Что? — зарычал Азагот. — Что они могут сделать со мной такого, чего ещё не сделали? Я закончил играть по их правилам.

Она заломила руки, выбитая из колеи его безрассудством.

— Они уничтожат тебя!

— Они склонятся передо мной. — Его крылья раскрылись, отбрасывая длинные тени вниз, в долину демонов внизу. — Убейте первого демона, которого увидите, — крикнул он. — Любого демона. Мне всё равно.

— Отец. — Идесс схватила его за запястье, умоляя. — Нет. Пожалуйста. У нас есть друзья-демоны. Моя пара и сын — демоны.

Азагот зарычал и повернулся к ним.

— Только злых демонов! Идите! Пожинайте!

Апостол Склепа вскинул кулак в воздух, и на фоне скалистого утёса появился размытый портал. Демоны устремились к отверстию, их жажда крови была настолько сильна в воздухе, что она чувствовала её вкус на языке. Она не должна была ничего говорить. Ей следовало бы держать рот на замке. Но она создана не для этого. Азагот совершал ошибку, и кто-то за это заплатит.

— Небеса этого так не оставят, — тихо сказала она. — Одно дело — уничтожить врага. Совсем другое — освободить сто тысяч душ и позволить им убить сто тысяч человек.

— Ты действительно думаешь, что мне не всё равно? — Он окинул взглядом ад, который сам же и создал, его профиль был таким же суровым, как и окружение. — Без Лиллианы я ничто. Ничто не имеет значения, кроме как вернуть её. — Он махнул рукой, отпуская её. — Забери её отсюда, Гадес.

Она не протестовала. Просто позволила Гадесу отвести её обратно в кабинет Азагота, где ждал Хокин. В тот момент, когда Гадес закрыл портал и исчез, она рассказала брату обо всём. Хокин слушал, и с каждым словом выражение его лица становилось всё более озабоченным. Наконец, он закрыл глаза и потёр их ладонями.

— Черт бы меня побрал, я знаю, что должен делать, — пробормотал он. — Твою мать!

— Хокин?

Он, казалось, её не услышал.

— Он воспримет это как предательство.

— Что воспримет как предательство? — Она схватила его за бицепс и заставила посмотреть на неё. — Хокин, что ты собираешься делать?

Его пристальный взгляд встретился с её, серьёзность в его изумрудных глазах вызвала холодок ужаса.

— Я собираюсь сдать его Риверу, — сказал он. — Я собираюсь сдать его Небесам.

Глава 13

— Чё как, Лил?

Лиллиана моргнула при звуке женского голоса, когда свет залил камеру, в которой она была закована в кандалы… может быть, столетие? Вероятно, прошло не больше пары дней, но казалось, что дольше. Намного дольше.

— Я принесла тебе кое-что поесть.

Она застонала, ожидая