Вольный ветер - Екатерина Александровна Неволина

переволновалась, потому что не стала присоединяться ни к одной из групп, и даже, заметив Полину, отступила в тень. Не хотелось мне сейчас ни с кем разговаривать. Бывают минуты, когда нужно побыть одной.

Уйдя от освещенных аллей, я забрела в дальний уголок парка и, прислонившись к старому дереву, закрыла глаза. Шершавый ствол был мощным и очень надежным, он словно поддерживал меня. В голове царила пустота. Ни единой мысли. Завтрашний день, нелепый разговор с Денисом, Ирины уверения, что парень ко мне клеится… Все смешалось в моем мозгу, и я почувствовала, что перегрузилась. Хотелось нажать на паузу, как в момент просмотра фильма, и отдышаться. Однако времени почти нет. Соревнования не отменить и не отсрочить… Но Денис…

Не стоит и думать о нем. Еще два дня – и мы уедем из лагеря. У него своя жизнь, как и у меня, мы с ним уже не пересечемся… если я только не приеду в лагерь на следующий год вместе с Ирой…

Но тогда все будет выглядеть так, будто я практически преследую его… А вдруг Ира права, и я Денису интересна?

Ведь пару раз мне казалось, что он смотрит на меня как-то по-особому…

Открыв глаза, я увидела небо, темнеющее в прорехах листвы, как сцена из-за занавеса в театре, и оно было огромным и мягким: прямо пышное невесомое одеяло, простеганное крупными звездами. У нас оно не такое, как здесь, на юге.

Говорят, на падающую звезду можно загадать желание, и оно у меня уже было, но звезды, как назло, не падали, сколько бы я на них ни смотрела.

А еще говорят, что лишь один закон во вселенной действует в ста случаях из ста – закон подлости.

В общем, потом я услышала шаги. Кто-то приближался к моему убежищу.

– Это факт. Ты с ними слишком возишься, – донесся до меня раздраженный голос… Виты. Так получилось, что уже во второй раз, словно специально, подслушиваю ее разговоры. – Знаешь ведь правило человеческого коллектива: чем больше свободы, тем хуже. Людям не нужно, чтобы им давали возможности и предоставляли варианты. Они никогда не договорятся, а тебя сочтут слабым и быстренько сожрут.

– А ты не попутала их с пираньями? – ответил второй голос, и мое сердце сжалось, потому что он принадлежал Денису.

Парень вместе с Витой шагал по дорожке, удаляясь от коттеджей. Ребята непринужденно болтали.

– Ты в курсе, что такое спорт. Пираньи еще и ангелами по сравнению с людьми покажутся, – хмыкнула Вита.

– В чем-то ты права, – задумчиво ответил Денис. – Кстати, маска великой и ужасной циничной злодейки тебе, конечно, идет, ты была бы очень обаятельной злодейкой, но все же это не ты.

– Ну вот, разоблачил меня! – Вита усмехнулась. – Только никому не рассказывай, чтобы моя ужасная репутация не пострадала!

– Не бойся, я тебя не выдам.

Они остановились совсем неподалеку от меня. Мне стало неловко. Я присутствовала при чем-то очень личном, не предназначенном для чужих ушей, и чувствовала себя отвратительно. Сердце глухо стучало в груди, и я не понимала, что делать.

Если бы они просто прошли дальше…

– Денис… А я давно хотела спросить тебя…

Я различала только их силуэты. Они стояли так близко друг от друга…

Мне почудилось, что прямо сейчас я умру. Было невыносимо жарко. С ума сойти. Теперь я не сомневалась, что именно их видела несколько недель назад на аллее. А что, если они сейчас поцелуются прямо у меня на глазах?!

Нужно непременно что-то сделать. Срочно. Показать ребятам, что они не одни.

Я ударила ногой по дереву, не зная, как еще произвести шум.

– Тут кто-то есть! – Вита шагнула в мою сторону.

– Может, белка? – предположил Денис.

– Белка? Они разве не спят? И чересчур громко для белки.

Еще минуту назад я думала, что хуже не будет, но все же была настроена недостаточно пессимистично. Будет, еще как будет. Вот сейчас эти двое обнаружат меня, и тогда я точно умру от жуткого позора.

И, не думая ни о чем, кроме того, как бы поскорее очутиться подальше отсюда, я побежала. Спасительная темнота скрывала меня, но приносила неудобства. Я ринулась через кусты, а потом споткнулась и упала, больно ударившись коленкой о бордюр, но мгновенно вскочила и побежала еще быстрее. Сумасшедший страх быть настигнутой и разоблаченной гнал меня. Только через несколько бесконечных минут, оказавшись у ярко освещенной главной аллеи, я поняла, что меня не преследуют. Наконец-то, ко мне вернулась способность соображать. Не нужно паники. Ни Вита, ни Денис не могли разглядеть меня в темноте. Сейчас я отдышусь, соберусь с духом и смешаюсь с гуляющими. Или вернусь в свою комнату: никто даже ни о чем не догадается, а мое небольшое приключение останется тайной.

О случайно подслушанном разговоре не хотелось вспоминать. Вероятно, Денис с Витой встречаются, но я же предположила это сразу, а затем с чего-то вдруг решила, что он выделяет меня среди других… Поверила, что он испытывает ко мне симпатию, как было когда-то с сыном маминой подруги. Я вечно что-то не то придумываю.

Мне вообще не нужно думать о нем. Лучше целиком сосредоточусь на завтрашних соревнованиях…

Я представила, как встречусь завтра с Денисом при свете дня, и снова ужаснулась. Удастся ли мне смотреть на него так, словно ничего и не произошло?.. Но ничего не было. Пусть мутит с кем угодно, а за мои фантазии парень точно не в ответе.

Я сделала глубокий вдох и выдох, а затем резко встряхнула головой. Хватит. Не думать о том, о чем не нужно. Повторив нехитрую дыхательную гимнастику, я немного успокоилась и, оглядевшись, вышла на аллею. Теперь меня ничего не выдает. Чуточку самообладания – и все будет прекрасно. Да и осталось-то всего ничего. Еще два дня – я уеду из лагеря и заживу по-старому.

Вот и хорошо. Правда, ныла разбитая коленка. Прихрамывая, я направилась к домику.

8

Состязания начинаются

Я долго не могла заснуть, а потом мне показалось, что едва закрыла глаза, началась утренняя побудка.

Сегодняшний день – первый день соревнований – обещал быть насыщенным.

Мои соседки уже поднялись и толкались в ванной. Я встала и, посмотрев на руки, обнаружила на правой красные полосы – царапины от вчерашних кустов. Надо же, а на адреналине я вчера даже ничего не почувствовала. Но, что хуже, я расквасила коленку, и теперь она выглядела не очень и болела. Я промыла рану перекисью, бутылочку которой подсунула мне мама. Она дала мне