Код Шекспира - Джон Андервуд

Джейк кивнул и сделал пометку.

— Хорошо, это объясняет «умы».

— Не понял?

— Я выделил в тексте несколько ключевых слов и хотел бы услышать ваше мнение, если вы не возражаете.

Блоджетту разговор явно начал доставлять удовольствие.

— Прекрасно. Обожаю загадки. Что там у вас?

— Например, «провинциальное болото». Что это значит?

— Ах, это… он намекает на провинциальный говор, которым страдали те, кто жил в сельской местности. Грин критикует речь некоторых актеров.

— Например, Шекспира?

Блоджетт фыркнул.

— Вы это сказали, не я. Но должен признаться, что я до некоторой степени разделяю скептическое отношение доктора Льюиса к нашему обожаемому Барду.

— Я так и понял. Тогда помогите мне. Он упомянул марионеток. Как вы думаете, почему?

— Хороший вопрос. — Блоджетт, прищурившись, вгляделся в распечатку, потом кивнул. — Думаю, он говорит о том, что с писателями обращаются, как с марионетками, но можно предположить, что актеры — это марионетки, которые произносят слова, написанные другими людьми.

— Имея в виду, что ни в одном из случаев актер не является автором?

— Именно.

Джейк сделал еще одну пометку в своем блокноте.

— Чуть раньше в памфлете я заметил, что Актер хвастался тем, что он «семь лет был единственным, кто говорил за марионеток». Вы думаете, тут есть какая-то связь?

— Не сомневаюсь. Грин подчеркивал только те факты, которые считал необходимым подчеркнуть. — Блоджетт почесал макушку. — Мне кажется, я читал какую-то статью о том, что Шекспир некоторое время работал кукольником где-то на севере. По-моему, в Ланкастере. Знаете, это может объяснить так называемые «белые пятна» в его биографии.

Джейк сделал себе пометку, чтобы позже это проверить.

— А как насчет гаеров? Имеется в виду актерское паясничанье?

— Скорее всего. Это как раз подводит к словам о «напыщенном белом стихе».

— Что он имел в виду?

— Ну, совершенно ясно, что мистер Грин обрушивается на конкретного актера за его напыщенную игру. И когда он говорит, что некий Ворон-Выскочка «считает, что способен потрясать своим напыщенным белым стихом», он имеет в виду его напыщенную манеру исполнения.

— Хммм. В таком случае я не понимаю, почему все считают, что слово «напыщенный» относится к самой поэзии. Разве филологи не это твердят в один голос?

— Именно это, — кивнув, подтвердил Блоджетт.

— «Украсившийся нашими перьями» — это достаточно ясно. Он обогащался или красовался при помощи «перьев», то есть работ других.

— Очень хорошо.

— А что такое Джон Фактотум?

— О, это просто: слово «фактотум» в переводе с латыни буквально означает «мастер на все руки». Судя по всему, мистер Грин хочет сказать, что наш обожаемый Бард был, возможно, на многое способен. Сдается, Потрясатель Сцены был человеком с множеством профессий, или ролей, или обличий, включая кукольника и актера, то есть игрока, которому подчинялись и от которого зависели другие люди.

Слова Блоджетта подтвердили то, что Джейк уже и без того подозревал: что Потрясатель Сцены был кем-то вроде агента.

— Господи, значит, они все работали на него. — И тут он заметил кое-что еще. — Посмотрите сюда. Актер, или агент, из «Крупицы ума» говорит об «игровой одеже» стоимостью более двухсот фунтов. Может быть, он еще и торговал костюмами? Это явно приносило деньги.

— Такое возможно, — поглаживая подбородок, проговорил Блоджетт. — Метафора, в которой ворон «украшается нашими перьями», может относиться к продавцу костюмов, который богатеет, торгуя чужими костюмами.

— Значит, «мастер на все руки» можно также проинтерпретировать как «мастер прибрать к рукам чужое». Вот вам и ворон, ворующий перья других птиц.

Из образов, созданных Грином, нарисовался портрет беспринципного чудовища, больше похожего на Пи Ти Барнума,[24] чем на прославленного поэта. Именно это и стало великим открытием Льюиса? Или Роберт Грин просто злобный завистник, склонный все преувеличивать?

— Кстати, если говорить о занятиях, взгляните вот сюда. — Блоджетт показал на место, в котором речь шла об использовании других людей.

— Да, образ человека, использующего других, созданный Грином, соответствует тому, что Твен писал о Шекспире, как он судился и как на него самого подавали в суд из-за медяков.

Уилли Вымогатель. Еще один неприятный образ, который туманит привычное представление о великом Барде.

— Твен это заметил? Так-так-так. Это немного поднимает его в моих глазах, даже больше чем немного! — Блоджетт рассмеялся. — Потрясатель Сцены действительно участвовал в нескольких судебных разбирательствах из-за денежных ссуд. Интересный контраст со строчкой из «Гамлета»: «В долг не бери и взаймы не давай».[25]

— Тут очевидным образом вырисовывается определенная параллель. А что вы скажете по поводу слов «лучший муж»?

— Вы читали «Завещание»?

— Еще нет. Твен написал, что он оставил своей жене вторую по качеству кровать. Ничего не скажешь — «лучший муж».

— Грин был мастером колкостей и насмешек. Не говоря уже об иронии.

— А «найти более достойных господ» означает «найти более достойных нанимателей», потому что Потрясатель Сцены не платил Грину, как обещал.

— Скорее всего. Как вы уже заметили, Роберт Грин был очень разочарованным человеком, когда писал свое произведение.

— А что означает строчка об убогих конюхах?

В глазах Блоджетта загорелся хитрый огонек.

— Возможно, вы найдете ответ в одной из биографий. Например, загляните в жизнеописание Обри.[26]

Джейк, которого охватило невероятное возбуждение, записал имя в свой блокнот.

— А что такое «сердце тигра»? Может быть прямое предупреждение кому-то? И если так, то кому?

— Полагаю, наш доктор Льюис размышлял именно над этим. Сожалею, что не могу вам сказать, куда завели его исследования, потому что, откровенно говоря, он не поделился со мной своими открытиями, и я ничего не знаю.

«Интересно, чем же занимался Льюис? — подумал Джейк. — И почему за прошедшие четыреста лет никто не заметил столь очевидных противоречий в биографии знаменитого Барда?»

— Ладно, давайте подведем итог. Всем известно, что данный памфлет посвящен Шекспиру, «единственному Потрясателю сцены в стране». Так?

— Складывается именно такое впечатление.

— И ученые используют его в качестве доказательства того, что Шекспир являлся истинным автором пьес и сонетов. Правильно?

— Правильно.

— Но как это доказывает, что так называемый Потрясатель Сцены действительно был автором пьес? Где говорится, что он был писателем? Я вижу мастера на все руки, кукольника, актера, того, кто использует других и прочие вещи. Где написано, что он был драматургом?

— Вот в этом-то и загвоздка, — согласился с ним Блоджетт. — Это очень беспокоило нашего доктора Льюиса.

Джейк понял, что ему необходимо больше узнать о самом Барде.

В этот момент где-то в задней части магазина ожил телефон, старинный, с громким звонком, который появился здесь лет пятьдесят назад. Блоджетт подошел к нему и снял тяжелую черную трубку.

— Магазин Блоджетта. — Он послушал немного. — Кто это?

Тем временем Джейк, стараясь не привлекать к себе внимания, подошел к окну и выглянул на дорогу, по которой сплошным потоком мчались машины. На противоположной стороне улицы, прямо на автобусной остановке расположился длинный черный лимузин, но стоявший неподалеку полисмен, судя по всему, не собирался выписывать штраф за парковку в неположенном месте. Джейк заметил на водительской двери не слишком бросающийся в глаза логотип компании — «Авена глобал партнерс лтд».

«Похоже, серьезные ребятишки», — решил Джейк.

Название показалось ему знакомым, но он никак не мог вспомнить, где он его видел или слышал. Наверное, в какой-нибудь рекламе, или в таблице курсов акций, или где-нибудь в таком же роде.

Джейк оглянулся и увидел, как потемнело лицо старика.

— Да, я его знаю, и да, он является моим покупателем. Но я ни за что не дам вам такого списка. К вашему сведению, сэр, насколько мне известно, у нас тут не Гулаг. — С этими словами Блоджетт швырнул трубку и, кипя от негодования, вернулся в переднюю часть магазина.

— Вы не поверите, — взволнованно проговорил он. — Какой-то урод спрашивал меня о нашем общем друге докторе Льюисе. Похоже, он стал знаменитостью — в своем роде.

— А что он спрашивал?

Неожиданно Джейк понял, что не знает, куда смотреть: его заинтересовали слова Блоджетта, но еще больше напугало то, что он увидел на другой стороне улицы. Водитель лимузина болтал с крупным мужчиной в коричневом плаще, а полисмен, старательно отвернувшись, делал вид, что их там вовсе нет.