Код Шекспира - Джон Андервуд

ФАКТЫ:

Он родился 23 апреля 1564 года.

Его родители были простыми крестьянами, которые не умели читать, писать и даже поставить свое имя на документе.

В Стратфорде, маленьком поселке, который в те времена был захудалым, грязным и глубоко невежественным. Из девятнадцати человек, управлявших городком, тринадцать „ставили пометку“ на важных документах, потому что не могли написать свое имя.

О первых восемнадцати годах его жизни нет никаких сведений. Они представляют собой чистый лист».

Дальше Твен рассказал о женитьбе на Энн Хатауэй, которая была на тот момент уже беременна. Затем: «Дальше идут три очень наполненных года. Занятых актерской игрой. Потом в 1597 году он купил „Нью-Плейс“ в Стратфорде. Прошло тринадцать или четырнадцать лет, в течение которых он составил себе состояние и репутацию актера и управляющего.

Тем временем его имя, написанное и произносимое в самых различных вариациях, часто появляется в связи с рядом великих пьес и стихов — ему приписывается авторство некоторых из них.

Часть их в те годы и позже была украдена другими людьми, но он не возражал.

Затем в 1610–1611 годах он вернулся в Стратфорд и осел там навсегда, занимался ростовщичеством, торговал сначала мелочами, потом землей и домами; не пожелал выплатить долг в сорок один шиллинг, который жена взяла во время его длительного отсутствия; подавал в суд на должников из-за шиллингов и медных монет; на него подавали в суд по той же причине; вместе со своим соседом попытался ограбить город, отобрав у него права на кусок общественной земли, но потерпел неудачу.

Он прожил пять или шесть лет — до 1616-го, — наслаждаясь этими возвышенными радостями. А затем составил завещание и подписал каждую из трех страниц собственным именем.

Это было завещание настоящего бизнесмена. В мельчайших подробностях в нем описывался каждый предмет, находившийся в его собственности, — дома, земли, меч, позолоченная серебряная чаша и тому подобное — вплоть до „второй по качеству кровати со всеми принадлежностями“.

В нем состояние Шекспира было тщательно и расчетливо распределено между членами его семьи, причем он никого не забыл. Даже жену; ту самую, на которой поспешно женился по специальному разрешению еще до того, как ему исполнилось девятнадцать; жену, которая прожила без мужа много лет; жену, которой пришлось одолжить сорок один шиллинг, настолько она нуждалась, хотя ее богатый муж так и не отдал этот долг. Да, даже жена была упомянута в завещании Шекспира.

Он оставил ей ту самую „вторую по качеству кровать“.

И больше ничего: ни пенни, чтобы благословить ее счастливое вдовство.

Это самое настоящее завещание делового человека, но никак не поэта.

В нем не говорится ни об одной книге».

Джейк, пораженный прочитанным, опустил книгу.

— Значит, Сунир прав, — сказал он. — В завещании Шекспира не упомянуты книги.

Мелисса что-то проворчала, продолжая печатать письмо, или что там она делала.

Джейк сделал кое-какие записи и стал читать дальше: «Книги были гораздо ценнее, чем мечи, позолоченные чаши из серебра и кровати „вторые по качеству“, и, когда человек составлял завещание, он выделял им почетное место.

В завещании Шекспира не говорится ни о стихах, ни о пьесах, ни о незаконченных литературных произведениях, иными словами, ни о каких манускриптах.

Многие поэты умирали в нищете. Но этот, единственный в истории, умер богатым; все другие оставили после себя литературные следы. А также книгу. Или две.

Если бы у Шекспира была собака — но мы не будем в это вдаваться…»

Джейк раздраженно отложил книгу. Будучи весьма посредственным читателем и учеником в средней школе и колледже, он все же посещал лекции, видел кое-какие пьесы, другие читал, вроде обязательных «Ромео и Джульетты» и «Гамлета». Как могло получиться, что такие сильные альтернативные факты, касающиеся Шекспира, нигде не упоминались? Не говоря уже о том, что их не развеяли в прах в средней школе и колледже?

— Мелисса, — снова позвал он дочь. — Если преподаватели высказывают различные мнения относительно глобального потепления или эволюции, почему они не могут сделать того же, когда речь идет о Шекспире?

— А кто говорит, что они не могут?

— Тогда почему они этого не делают?

— Потому что в этом нет никакого смысла, вот почему.

— Понятно. Решение принято и записано, и все? Марк Твен утверждает совсем другое.

— Я иду спать.

Она ушла, причем ее настроение не стало лучше после их короткого разговора.

Джейк не смог бы сказать, что его разбудило через пять часов. Какой-то звук на улице, наверное? А может, в коридоре или в квартире наверху? При обычных обстоятельствах он бы перевернулся на другой бок и снова уснул, но сейчас он окончательно проснулся и заволновался. На востоке появились проблески света, на мгновение напомнив ему «Ромео и Джульетту». Человек, которого описал Марк Твен, вне всякого сомнения, не мог сочинить такую трогательную историю. Неужели Десмонд Льюис откусил слишком большой кусок и подавился? А как насчет Бальсавара? У них не было никаких доказательств, подтверждающих, что он сказал правду о своих предположительных отношениях с Льюисом. Что у него на уме на самом деле?

Джейк взял Марка Твена и прочитал о том, как шекспироведам пришлось двигаться назад, взяв за отправную точку единственное и весьма сомнительное свидетельство (имя на первой странице), чтобы сотворить из Уильяма Шекспира канонического автора великих произведений. Твен писал:

«Как он получил свою славу? Самым обычным способом: при помощи предположений».

Твен подвел итог общепринятым выводам: имя Шекспира стояло на больших и малых произведениях. Значит, он их написал. Не вызывало сомнений, что автор обладал огромными знаниями, связями, образованием, талантом и мудростью, позволившими ему сочинить эти вещи. Таким образом, выходило, что Шекспир должен был получить прекрасное образование. А поскольку доказанным являлся тот факт, что он не посещал никакую школу, кроме начальной (но даже и это предположительно), значит, он учился самостоятельно. В таком случае у него должны были быть книги. Но в завещании, подробно описывающем его огромное богатство, накопленное на протяжении всей жизни, нет даже намека на книги или другие литературные источники.

В таком случае напрашивается вывод: они были ему не нужны. Более того, только благодаря книгам он не мог так прекрасно владеть языками, а также так досконально знать Европу, Шотландию, Англию и Кент, как это описывается в его пьесах. Он должен был там бывать. А поскольку не имелось никаких свидетельств, доказывающих это, получается, что он переписывался или разговаривал с людьми, которые много путешествовали. Однако известно, что не сохранилось никаких доказательств того, что он общался или находился в переписке с кем-нибудь по вопросам, не касающимся деловых отношений. Вывод: нужные нам доказательства утеряны. И все это заставляет нас прийти к неоспоримому выводу, что именно Шекспир — автор знаменитых пьес.

Несмотря на раздражение и досаду, Джейк рассмеялся. Ему даже думать не хотелось о том, что, скажем, Джонни Кохрейн сделал бы в суде с такими доводами. Да и сам он порубил бы их в капусту. Марк Твен написал, что шекспироведы превратили в надежные факты то, что, по их представлениям, «должно было быть» правдой. А приняв эту «правду», они поддерживали ее почти четыре века, заключив в крепость идеологии, которую не смогла бы победить даже самая огромная армия.

Он стал читать дальше:

«Никто не имеет доказательств того, что Шекспир из Стратфорда-на-Эйвоне за всю свою жизнь написал хотя бы одну пьесу.

Никто не имеет доказательств того, что за всю свою жизнь он написал хотя бы одно письмо.

Все знают, что за всю свою жизнь он получил только одно письмо. Все знают, и это можно доказать, что Шекспир из Стратфорда за всю свою жизнь написал только одно стихотворение. Оно настоящее. Он его действительно сочинил — это не вызывает никаких сомнений; он написал его целиком, от начала и до конца, сам. Он распорядился, чтобы эти строчки были выгравированы на его надгробном камне, и его воля была исполнена. Там они находятся и по сей день»:

Друг, ради Господа, не ройОстанков, взятых сей землей;Нетронувший блажен в веках,И проклят — тронувший мой прах.

Теперь понятно, что означала загадочная цитата в записке, которая так испугала Сунира в «Глобусе». Джейк был потрясен. И это все? Последнее заявление человека, написавшего «Отелло» и «Макбета»? Как трагично. По крайней мере, он мог бы добавить: «Быть или не быть». И тут мрачный смысл стишков ударил в него, точно мчащийся на полной скорости автобус. Это совсем не смешно. Какие жалкие вирши. Такие слова мог написать только неграмотный, невежественный, суеверный человек. Человек вроде Актера из памфлета Роберта Грина. Как такое могло произойти и оставаться незамеченным на протяжении четырех веков? И снова он осознал всю важность открытий Десмонда Льюиса.