Одиссея Талбота - Нельсон Демилль

Дональд быстро провел пальцем по стопке карточек.

– Нет, нету.

– Англичанин. Пожилой, высокий, худощавый, с усами.

– А, Эдвардс. Частенько заходит сюда.

– Он здесь примерно со среды?

– Да, да. Эдвардс. – Он снова просмотрел карточки. – Номер 403. Был здесь десять-пятнадцать минут назад. Выпил и ушел.

– На нем был смокинг?

Дональд почесал в затылке.

– Нет… Нет, он был в твидовом пиджаке. – Судя по всему, Дональд только что заметил на Торпе вечерний костюм.

– Идете на вечеринку, мистер Торп?

Питер свернул газету.

– Дональд, вы когда-нибудь слышали об УСС?

Бармен отрицательно покачал головой.

– Вторая мировая война, – подсказал Торп.

В глазах Дональда была пустота.

– А о КГБ? О МИ-6? – спросил Питер.

– КГБ… А, конечно, русские шпионы. МИ-6.. Что-то знакомое.

– А СС?

– Да, знаю, это нацисты.

Торп улыбнулся:

– Никогда не задумывались?

– О чем?

– Ну, о жизни. О героях и предателях. О добре и зле, о закатившейся славе, о жертвах, о долге, о чести, о своей стране, о памяти человеческой… Память не всегда добра, Дональд.

Этот поворот в разговоре Дональду не понравился.

– Да-а.

– Сегодня вечер в честь ветеранов УСС. Управления стратегических служб, предшественника ЦРУ. – Торп показал на первую полосу газеты. – Вот туда и собираюсь. Там они будут вспоминать. Они помнят слишком много. Это опасно.

– Значит, вы услышите президента?

– Именно. – Торп толкнул запечатанный конверт через стойку. – Окажите мне услугу, Дональд. Обзвоните клуб – бильярдные, библиотеку и прочее – и постарайтесь разыскать Эдвардса. Когда найдете, передайте ему вот это.

Дональд положил конверт за стойку.

– Да, конечно. А может, оставить в его ячейке у портье?

– Нет, я хочу, чтобы вы вручили это ему лично. И до того, как он уйдет отсюда. Можете даже позвонить ему в номер. Не исключено, что он сейчас переодевается к ужину. Но моего имени не упоминайте, хорошо?

Торп заговорщически подмигнул. Дональд как бы с пониманием подмигнул в ответ, хотя явно был немного в замешательстве.

Легким движением пальцев Торп отправил через стойку десятку. Дональд ловко подхватил ее и сунул в карман.

– Время не ждет, – несколько патетически произнес Торп, слезая с высокого стула. – Вы, конечно, знакомы с творчеством Элиота.[2] «Время нынешнее и прошедшее – оба существуют в будущем, а будущее заключено в прошлом». Так вот, Дональд, это будущее не за горами. Могучая волна будущего, которая началась, как легкая рябь, сорок лет назад, скоро смоет нас с лица земли. Я даже могу назвать вам точную дату – четвертое июля. Вот увидите. И запомните, кто вам это сказал.

– Хорошо, мистер Торп. Приятно провести вам вечер.

– Боюсь, у меня на сегодня другие планы.

Торп выглянул из окна такси. Автомобили еле ползли по Парк-авеню. Впереди была большая пробка. Полицейские на лошадях гарцевали по обе стороны улицы ближе к тротуарам. Начался легкий дождь. На левой стороне Парк-авеню, между Шестьдесят шестой и Семьдесят седьмой улицами, как раз напротив штаба Седьмого полка, несколько сот демонстрантов, отгороженные полицейским кордоном, выкрикивали лозунги.

– Что тут происходит, черт возьми? – спросил таксист.

– Здесь будет выступать президент.

– Боже! Что же вы мне раньше не сказали? А перед кем?

– Передо мной. А я опаздываю. Я пойду пешком.

Он заплатил, вышел из такси и пошел по запруженной машинами улице. Возле входа в Штаб машины были припаркованы в два-три ряда. Демонстранты напротив размахивали антиядерными лозунгами и пели песню шестидесятых годов:

Скажи, мой друг,Мне много раз,Что скоро уж не будет нас,Что смерть придет…

Торп злорадно ухмыльнулся:

– Считайте, что она уже пришла, ублюдки.

Он прошествовал сквозь шпалеры полицейских и подошел к Штабу. Подняв голову, он осмотрел столетнее здание, построенное из кирпича и гранита. Раньше вечера в честь ветеранов УСС проводились, как правило, в «Уолдорф-Астории», но с ростом международной напряженности они были перенесены сюда, что должно было демонстрировать воинственность нации. В небо упирались грозные башни, а на окружающих смотрели угрюмые бойницы. Однако в целом создавалось впечатление чего-то искусственного, как от парадной формы почетного караула: сидит хорошо, а для боя неудобно.

Торп поднялся по лестнице и вошел в здание через массивные двустворчатые дубовые двери.

Стены вестибюля были обиты сплошными деревянными панелями и украшены монументальными портретами известных полководцев. С высоченных потолков свисали выцветшие и обожженные полковые знамена. Огромные напольные канделябры были настоящим антиквариатом. Вообще, все выглядело очень аристократично. «Университетский клуб» значительно поблек в глазах Питера.

Припозднившиеся гости спешили мимо Торпа, а вокруг стояли десятки агентов секретной службы в темных костюмах. Пиджаки у многих были по-старомодному непомерной длины, наверняка под ними прятались автоматы «узи» или короткоствольные помповые ружья.

Полицейский указал Торпу направо, и он пристроился в хвост очереди, ожидавшей проверки на металлодетекторе. Наконец Питер прошел через рамку под пристальными взглядами людей из секретной службы.

За детекторами открывался широкий, украшенный флагами коридор, от которого в обе стороны отходили красивые залы, соединенные в анфиладу. В гардеробе Торп сдал свой плащ. Затем прошел в один из залов с обильно накрытыми столами, где уже убирали аперитивы. Торп нашел нетронутый мартини и выпил.

– Плохой тон – опаздывать к президенту, Питер.

Торп обернулся и увидел подходящего к нему Николасв Уэста.

– Было бы хуже прийти раньше и к тому же трезвым.

– Ты только что приехал? – спросил Уэст.

– Да, а ты?

– Я застрял в аэропорту, – ответил Николас. Питер предложил:

– Слушай, а почему бы нам не смыться отсюда? Я знаю превосходный стриптиз на Сорок шестой Западной. Там наверху есть симпатичный бордельчик.

Уэст попытался засмеяться, но щеки у него зарделись. Торп внимательно рассматривал приятеля. Даже в вечернем костюме и черном галстуке он ухитрялся выглядеть так, будто был в своем всегдашнем твидовом мятом пиджаке. Ему шел сорок второй год, но на вид Торп не дал бы ему и тридцати. Он преподавал историю в Вашингтонском университете, когда в 1967 году Ричард Хэлмс, тогдашний директор ЦРУ, поручил ему и еще нескольким молодым историкам работу по составлению всеобъемлющей истории УСС и ЦРУ. Это секретное задание превратилось в бесконечный проект, руководителем которого и был назначен Уэст.

Торп взял еще один мартини с подноса и сделал глоток.

– Ну, как книга, Ник?

Уэст пожал плечами:

– Постоянно появляются какие-нибудь новые данные, и все приходится переписывать заново.

Торп кивнул.

– Да, такие сведения могут доставлять немало неприятностей. Вы нашли издателя?

– Два тома уже в печати, – улыбнулся Уэст.

– А как насчет продажи?

– Сто процентов. Отпечатано по десять экземпляров каждого тома, и набор уничтожен. Конечно, один экземпляр пошел директору, еще один – в мой отдел. – Взглянув на Торпа, Уэст добавил: – Дальнейшее распределение копий уже само по себе секретно.

– Может, пришлешь мне экземплярчик?

– А ты достанешь разрешение директора?

– Конечно. Какие именно два тома вышли из печати?

– Период УСС, с сорок второго по сорок пятый годы, и два года, предшествовавших образованию ЦРУ в сорок седьмом. – Он огляделся и увидел, что никого, кроме официантов, в гостиной не осталось. – Ну что, пойдем?

– Не торопись. – Торп допил мартини и повернулся к Уэсту. – Я все же хотел бы кое-что из этого увидеть. Могу подсоединить твой компьютер к своему.

Уэст внимательно посмотрел на него.

– Если тебе это действительно необходимо и у тебя будет соответствующее разрешение, я покажу тебе все, что захочешь.

Торп покачал головой.

– Нет, такие вещи лучше делать чисто по-дружески.

– Я подумаю об этом.

– Отлично. – Торп закурил и присел на краешек длинного стола. Он знал, что Уэст начинает нервничать из-за опоздания, поэтому вести с ним дело становилось легче.

Торп пригляделся к этому бесцветному человеку. Характер работы Уэста и его природное любопытство сделали его одной из самых осведомленных фигур в ЦРУ. Кто-то сказал, что если бы появилась возможность выбирать объект допроса – президент, директор ЦРУ или Николас Уэст, – они остановились бы на Уэсте. Питер щелчком отправил окурок в камин.

– Моя фамилия тебе никогда в твоих материалах не встречалась?