Туманная радуга. Том 2 (СИ) - Бугрим Ксения

Вероника вздохнула:

— К сожалению, я выбрала ответ, в котором говорилось, что из-за разницы воздействия силы тяготения, я буду весить на Луне меньше.

— И это совершенно верное утверждение, но только для вопроса про вес, а не про массу. — Профессор внимательно на нее посмотрел. — Итак, а теперь назовите верный ответ на первоначальный вопрос.

— Моя масса будет одинаковой независимо от того, в каком месте Вселенной я нахожусь, — машинально проговорила Вероника. — Хоть на Земле, хоть на Луне, хоть на астероиде.

— Даже в открытом космосе?

— Даже в нем, — кивнула она.

— Почему?

— Потому что масса — постоянное понятие, а вес является силой и изменяется в зависимости от воздействующей на него силы тяготения. Он равен массе, умноженной на гравитационное ускорение…

— А откуда вы это знаете? — прищурился профессор.

— Я в тот же день разобрала все вопросы, на которые не знала ответа.

— Вот видите.

— Что? — удивилась девушка.

— Вы, даже будучи уверенной, что упустили свой шанс попасть на факультатив, не удержались и нашли верные ответы на интересующие вас вопросы.

— Да мне просто стало интересно, — отмахнулась Вероника.

— Именно. Вами движет желание узнавать новое. Вы даже не замечаете этого, все происходит само собой. Это то, о чем я и говорил.

Вероника благодарно улыбнулась. Продолжать настаивать на своем ей теперь совершенно не хотелось. Она была просто рада, что ей удалось сохранить свое место на факультативе.

— Леонид Вениаминович, а помните вопрос про монетку-убийцу?

— Конечно.

— Так вот я ведь ответила, что она вполне способна убить того беднягу, на голову которому упадет. Почему этот ответ вы не отметили, как совершенно недопустимый?

— Потому что стоп-ответом был тот, в котором говорилось, что, учитывая воздействие на монетку силы Земного притяжения, а также расстояние, с которого она упадет, ей определенно удастся проломить прохожему голову и убить его. Вы же ответили, что монетка убьет прохожего при «определенных обстоятельствах». Это немного фантастично, но, с точки зрения физики, вполне вероятно. А какая среда благоприятна для подобного исхода, вы ответите мне сами. — Он выжидающе посмотрел на ученицу.

— Вакуум, — пробормотала она, сглотнув комочек страха, застрявшего в горле. — Если бы монетка падала в вакууме, она бы убила человека.

— Прекрасно! — обрадовался профессор. — Вы довольно много узнали с нашей первой встречи. Что ж, надеюсь, теперь мы во всем разобрались.

Он поднялся со стула и начал собирать со стола папки и бумаги.

— Леонид Вениаминович, простите, но у меня есть одна просьба… — Вероника понимала, что злоупотребляет добротой профессора, но ей необходимо было хотя бы попытаться. — Если честно, я не очень поняла, о чем вы рассказывали на сегодняшнем занятии. Но я все записала и дома обязательно во всем разберусь! А просьба такая: не могли бы вы продиктовать мне список тем, которые мне нужно знать к следующему занятию? Мне хотелось бы понимать чуть больше, чем сейчас, чтобы не сидеть молча весь урок, пока остальные активно участвуют в обсуждениях и отвечают на вопросы.

Вместо того, чтобы рассердиться, профессор неожиданно просиял.

— А я уж думал, никто не обратится ко мне с подобной замечательной просьбой! — воскликнул он. — Никогда не стесняйтесь своего желания узнать новое! Нет ничего прекраснее этого! Я продиктую вам пару вопросов, которые вам следует изучить до четверга, чтобы лучше понимать суть происходящего. Будем пополнять этот список после каждого занятия. Итак, записывайте…

***

Костя понимал, что еще не скоро забудет ту пятницу, когда ему открылась вся правда о Веронике. Он не мог припомнить, чтобы его моральное состояние было хотя бы на треть столь же ужасным, как тогда. Он был уничтожен, раздавлен, опустошен. Только женщины способны на подобное предательство, только у них нет ни малейшего понятия о чести и достоинстве. Все они продаются за бесценок любому, кто пожелает. Даже такому гнусному слизняку, как Виктор. Глупость, корысть и похоть — это все, чем они могут похвастаться, в этом вся их гнилая сущность. Даже Костина мать, и та лицемерно вела какую-то подлую игру. И это против своего собственного сына!

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Вернувшись домой в тот злополучный день, Костя, не разуваясь, сразу же пошел искать собаку. Каково же было его удивление, когда он обнаружил дверь родительской спальни, запертой на ключ! Чертова псина была там, по ту сторону. Он даже мог слышать ее мерзкие чавканья, когда она пила воду из миски. Ему очень хотелось выломать дверь, но что скажет отец? Костя сам удивлялся, как ему удалось сохранить самообладание в подобной ситуации. Сразу два предательства от женщин за день!

Позже мать объяснила, что закрыла дверь из-за недомогания Моны. Якобы той нужен был абсолютный покой. Какая бездарная ложь! Женщины — самые лживые существа на планете, но при этом они еще и самые неумелые лжецы. Костя видел в этом некий забавный парадокс. Впрочем, в ту пятницу ему было не до смеха. Сначала он разгромил свою комнату, после чего ему пришлось мобилизовать все оставшиеся ресурсы, чтобы все убрать, а затем вынести сломанные и разбитые вещи на помойку до прихода родителей.

Выходные прошли немногим лучше. Он даже не мог позволить себе выпустить пар. Пришлось пластом лежать в своей комнате, бездумно глядя в потолок. Во рту у него было бритвенное лезвие, которое он плавно перекатывал с кончика языка на середину, а затем вниз, под нижнюю губу. В этом деле нужно быть предельно хладнокровным. Одно неосторожное движение — и нежная плоть окрасится красным. Таким образом, Костя тренировал выдержку, не позволял эмоциям взять над ним верх.

Всю субботу Алина обрывала телефон. Когда он отключил мобильник, она принялась звонить на городской. Пришлось взять трубку и высказать этой тупой суке все, что он думал о ней и обо всех женщинах в целом.

— Больше никогда не звони и не пытайся со мной заговорить, лживая потаскуха, — шипел он в трубку зареванной Алине. — В тебе наверняка уже побывало полгорода! Думала, я никогда не узнаю всю правду?

— Какую правду?? Костя, о чем ты говоришь? Ты же знаешь, что ты у меня первый! — визжала она. — Все же было так хорошо!

— О, когда-то я действительно был первым. А сейчас — хорошо, если двадцатый в списке. Умри, тварь. Умри. Я хочу, чтобы ты сдохла от сифилиса. Ты этого заслуживаешь.

— Совсем сошел с ума?? Что ты несешь?? Больной ублюдок!! Тебе пора лечиться! Между нами все кончено!

Костя с улыбкой повесил трубку. Ему сразу полегчало. Одна потаскуха повержена. Наконец-то он хотя бы немного отомстил за весь мужской род.

В понедельник он решил остаться дома, чтобы окончательно вернуть былое самообладание. Нельзя показывать врагам свои слабости. Он вернется в школу победителем, а не жалким страдальцем.

Сказано — сделано. В школу он явился в своем лучшем джемпере, новеньких блестящих кожаных туфлях и с модной стрижкой. Он даже пару раз видел Веронику, и ни один мускул на его лице не дрогнул. Оба раза он прошел мимо, с ног до головы окатив ее холодным равнодушием.

Позже, сидя на уроке, он прокручивал этот момент своего триумфального возвращения и не мог сдержать улыбку. Стоило видеть ее лицо! Эти бегающие глазки с лихорадочным блеском загнанной крысы, эти губы, дрожащие от предвкушения скандала. Она ждала от этой встречи многого, но не получила ничего. Костя бился об заклад, что эта дрянь так удивилась, что даже обернулась, пройдя мимо него. Первый шаг к расплате уже сделан. Спасибо, Вероничка. Ты сама роешь себе могилу. Что, думаешь, на этом все? О, нет. Очень скоро ты почувствуешь весь яд предательства, который разорвет в клочья твое маленькое, лживое сердечко. Противоядие всего одно — твоя смерть. Я уж постараюсь обставить все так, чтобы ты не нашла иного выхода. Подожди, осталось совсем немного.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Что-то не так с Леной

На следующий день Вероника во всех подробностях рассказала подругам о своем первом факультативном занятии.