Туманная радуга. Том 2 (СИ) - Бугрим Ксения

Профессор встал возле доски и по-отечески оглядел класс.

— Ну что, ребятки? — сказал он. Внезапно глаза его увлажнились, и он снял очки, чтобы обмокнуть их платочком.

Класс взорвался аплодисментами, кто-то даже начал одобрительно свистеть.

— Спасибо, что вернулись к нам! — крикнули из класса.

— Мы по вам соскучились!

— Вы не поверите: прошлый преподаватель был просто ужасный!

— Да, да, просто кошмар! — вторил кто-то.

— Леонид Вениаминович, вы лучший!

— Я тоже скучал по вам, мои сорванцы, — сказал профессор. — Как только появилось больше свободного времени, я сразу вернулся. И задержусь до конца года так точно, а там, кто знает, может, еще на годик-другой. А теперь, пожалуйста, займите свои места.

Вероника подняла руку, и профессор кивком разрешил ей задать вопрос.

— Леонид Вениаминович, я не знала, куда мне сесть и поэтому села рядом с Леной. Возможно, вы захотите меня пересадить…

— А вы против сидеть с Еленой?

— Да нет…

— Тогда оставайтесь тут. Вип-партер! Думаю, Елена будет только рада компании, она уже не первый год скучает без соседа.

Лена буркнула себе под нос нечто невразумительное и отодвинулась от Вероники еще дальше.

Профессор поблагодарил всех за теплый прием, немного рассказал, чем занимался последние полгода, как дела в университете и какие новые условия поступления на физтех. Затем он выяснил, что группа проходила в его отсутствие, спросил, какие остались вопросы, и после этого начал занятие.

— Прежде чем приступить к новой теме, хочу задать вам вопрос: кто может привести пример инвариантных уравнений?

Периферическим зрением Вероника уловила движение слева — Старков поднял руку, в ладонь которой он до этого момента упирался подбородком. Нет, он не тянул ее к самому потолку и не тряс ею, как это обычно бывает. Он просто поднял все пальцы вверх, оставив саму руку в том же положении, в котором она находилась до этого.

— Что, больше нет желающих? Может, я слишком витиевато выразился? — Профессор хитро улыбнулся. — Кто мне скажет, что такое «инвариантный»?

Рука Старкова все еще была поднята.

Оглядев класс, Леонид Вениаминович сказал:

— Ну что ж, Игорь, прошу.

— Уравнения Максвелла, — ответит тот. — Инвариантный — то же, что и симметричный.

— Прекрасный пример! — обрадовался профессор. — Инвариантные, а другими словами, симметричные уравнения Максвелла — по сути, уникальные уравнения, обладающие симметрией, которую сами же создают. Теперь нам осталось лишь понять суть их уникальности, увидеть всю красоту симметрии и выяснить, при чем здесь электромагнетизм. Для этого мы подробнее разберем эти уравнения в интегральной и дифференциальной формах. — Он вооружился мелом и начал что-то записывать на доске, попутно объясняя: — Итак, существует четыре уравнения, и первое из них описывает электрическое поле, порождаемое зарядом, так называемый закон Гаусса…

Периодически профессор переставал писать и поворачивался к классу. Блеск его глаз, казалось, заряжал помещение и всех в нем присутствующих особенной энергией. В воздухе витало ощущение всеобщего воодушевления и даже некоторого азарта, как будто с минуты на минуту здесь должен состояться финал чемпионата мира по покеру. Вероника тоже чувствовала этот азарт и была полна энергии, но при этом мало что понимала. Она переносила все написанное на доске в свою тетрадь и одновременно старалась конспектировать то, что говорил Леонид Вениаминович. Это сильно отвлекало, но зато давало гарантию, что ничего не будет упущено. А вникнуть в суть можно и дома.

Лена, сидящая рядом, тоже конспектировала каждый звук, издаваемый профессором. Когда он обращался к классу с очередным вопросом, она почему-то начинала трястись мелкой дрожью. Особенно, если он задерживал взгляд на их парте. Было не похоже, что она знает ответ хотя бы на один вопрос.

«А у нас с ней много общего», — подумала Вероника, которая тоже едва ли понимала смысл вопросов профессора.

Впрочем, он никогда не заставлял отвечать тех, кто не поднимал руку, и не ругал учеников, если те отвечали неверно. Это было первое занятие, на котором Вероника чувствовала себя комфортно, практически ничего не понимая.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Прозвенел звонок, и все задержались еще минут на десять, чтобы Леонид Вениаминович мог закончить мысль. Все остальное по теме решено было продолжить на следующем занятии. Когда все ребята покинули класс, Вероника подошла к столу профессора.

— Ну как вам первое занятие? — спросил он. — Довольно живенько прошло, не находите?

— Очень даже живенько! — согласно закивала она. — Все, что про вас говорили, оказалось правдой. Вы действительно отличный преподаватель. Спасибо вам. — Вспомнив их самую первую встречу, девушка не удержалась и хихикнула. — Ловко же вы обвели меня вокруг пальца!

Взгляд профессора сделался лукавым.

— О чем это вы? Даже и в мыслях не было.

— Вы прикинулись географом!

— Отнюдь. Вы сами приняли меня за кого-то другого.

— Да, простите. Похоже, вы правы. Так оно и было. В любом случае, эта путаница пошла только на пользу, раз я здесь. Но, знаете, у меня остались некоторые сомнения…

— О, эти сомнения — не ваши собственные, уверяю вас, — перебил он. — Они чужие. А чужие сомнения относительно того, заслуживаете ли вы свое место на факультативе, не должны вас тревожить. Людям свойственно сомневаться в других, это абсолютно нормально. А пока они тратят свое время и энергию на размышления о вас, вы знай себе продолжайте делать, что делаете.

— Леонид Вениаминович, но ведь у меня не набралось тридцать правильных ответов. Получается, что…

— Ах, вот оно в чем дело! — снова не дав ей закончить, воскликнул профессор. — Присаживайтесь, у нас как раз есть десять минут, чтобы обсудить сложившуюся ситуацию.

Вероника села на место Старкова, прямо напротив Леонида Вениаминовича.

— Должен признаться, я и сам попал под влияние стереотипов. Увидев вас плачущей в коридоре, я было решил, что виновник ваших слез — какой-нибудь коварный молодой человек. И даже когда вы озвучили реальную причину своих слез, я был весьма озадачен и решил вас испытать. Я до последнего не мог поверить, что физика может вызвать такое томление духа, какое демонстрировали вы. Зато теперь у меня нет никаких сомнений, что вы по праву занимаете свое место на моих занятиях. В вас есть то, что я бы хотел видеть во всех своих студентах — жажда знаний. И покуда вы так рьяно ищете их источник, вы неизбежно движетесь вперед, к прогрессу. Для меня, как для преподавателя, нет ничего более важного.

Веронике вдруг сделалось немного стыдно. Во-первых, Лесин изначально был прав, и тайная причина ее слез после провала на тестировании крылась как раз в коварстве молодого человека. Девушка понимала, что факультатива ей не видать, а, значит, скоро все ее мысли неизбежно будут заняты Тимуром Ханиным. И противостоять этому она уже не сможет. Во-вторых, жажда знаний тоже была связана с Тимуром. И если бы его не существовало в природе, кто знает, стала ли она бы вообще заниматься физикой. Получается, двигатель ее прогресса — то самое коварство молодого человека, о котором в самом начале упомянул профессор. Честно ли после всего вышеперечисленного занимать это почетное место на его занятиях?

Вероятно, все душевные терзания отразились на ее лице, потому что Леонид Вениаминович спросил:

— Хотите, я прямо сейчас докажу, что вы, пускай и авансом, но заслужили свой пропуск на факультатив?

— Конечно! Если вы проверите меня, это будет честно.

«Сейчас он убедится в том, что ты никуда не годишься, — прозвучало у нее в голове. — Всего пара вопросов по теме прошедшего занятия, и ты с позором вылетишь с факультатива».

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Помните вопрос про массу тела, который одним из последних попался вам в тесте?

— «Будет ли масса вашего тела одинаковой на поверхности Земли и на Луне?» — сразу вспомнила девушка.

— Совершенно верно. Вы оба раза дали неверный ответ на этот вопрос, но мы с вами его так и не разобрали. Напомните, как вы ответили?