Вопросы святого Сильвестра и ответы преподобного Антония - Сборник

И воистину чудно, что язык, который мал и мягок, так действует, вкушая нрав, понимание природы учения Того, Кто премудростью сотворил все; и язык достаточен для всякой словесной речи и разумения. Кто не согрешает в слове, тот человек совершенный, могущий обуздать и все тело, как сказал в Послании всей под солнцем вселенной божественный Иаков (Иак. 3, 2).

148. А зубы ему содействуют, давая ему твердое произношение для произведения слов. Они сталкиваются, как при ударении струн гуслей. Кроме того, зубы — слуги еде: одни ее рассекают, другие раздробляют. Для рассечения служат передние зубы, а для молочения — внутренние, которые перетирают и перемалывают вносимое; подобным образом они и именуются.

149. Ноздри находятся между щек. Они втаскивают и испускают ветром воздух. И они искапывают соплю, ибо вовлекают хороший запах и гнушаются дурного.

150. Бородой осеняются щеки, когда мы меняем детский и непостоянный возраст на мужество. Думаю, что борода являет промысл природы о жизни. До наступления мужества она только растет. С нее начинаются труды мужа. И как раз ко времени сейчас нам спеть вместе с Давидом: Как многочисленны дела Твои, Господи! Все соделал Ты премудро (Пс. 103, 24). В такую маленькую голову Господь вложил все наши чтимые чувства: зрение, слух, вкус, обоняние, близко связав их родством между собой. И ни одному из них не встает на пути действие соседа, и мы не можем стать им поперек, разве только поднесением руки.

151. Хорошо и прямо стоит шея. С помощью нее, глядя на небо, человек имеет образ, правильный по лику. Голова утверждена подобающим образом, как на колонне. А шея — в помощь, когда человек наклоняется и выпрямляется.

152. На правой и левой руке по пять пальцев. С помощью этих пальцев мы и возделываем землю, и перелезаем горы, и переплываем пучину на деревянных кораблях. Когда попутный ветер надувает паруса корабля, то мы управляем рулем. Мы ловим и укрощаем диких зверей, ловим китов, равных по величине большим холмам и горам и страшных на вид. Мы собираем плоды и сбиваем летящих птиц стрелами. И огонь, который так силен в своем устремлении, к которому ужасно прикоснуться, который своим пламенем приносит столько ущерба и гибели, мы пальцами принуждаем работать нам на пользу. Ко всему мы можем применить наши пальцы. Этими же пальцами мы строим города и окружаем их укреплениями и стенами, вооружая их пращами и катапультами и другим оружием.

153. Мал, кругл и не явен сосуд сердца. Но в этом главном сосуде мы разумеем о Боге, об Ангелах, Архангелах, о небе, о земле, о море и о всем творении в совокупности. Сердце — как сокровищница или твердое основание. И наша жизнь, наша сила и дыхание зависят от сердца. Сердце пожелало быть как некий источник нашей жизни с Богом. От него, как ветки друг от друга, прорастают многоразличные проходы, и они разносят по всему телу теплый и огненный ветер.

Всякая пища требует, чтобы к ее природе было даровано тепло. Не бывает так, чтобы наш огонь пребывал сам по себе, неподобающим образом угнетаемый, потому и потоки крови, как из некоторого источника, вытекают из селезенки, дыханием тепла расходясь по всему телу, чтобы не стали они чуждыми друг другу и не разложили природу, став пакостниками. Божество ни в чем не нуждается, а человеческая нищета нуждается для построения во внешних прибавлениях. Источник крови — пища, всегда вносимая, внутри перекипающая в кровь, как снег на горе, который наполняет своей влагой потоки ниже себя, выжимая затем их сквозь свою толщу из скрытой мокроты на дольные водотоки.

Дыхание к сердцу идет из ближнего бока (легкого), вмещающего внешний воздух, вовлекаемый ноздрями. Сердце укреплено посередине и всегда находится в движении, наподобие огненной природы. Все вовлекая, оно наполняется предлежащим воздухом через расширение пазух и, разворачивая огонь в себе, с помощью ближних парусов всегда подвижно дышит. Сердце, как некий предводитель, — источник всякого движения и стояния. Самое истое и нужное для нашей жизни — сердце. Творец более всех наших членов его укрепил, окружив крепкими оградами. Он поставил хребет и плечи и с обеих сторон отогнул окружение ребер, чтобы хранить слабую середину. Спереди Он поставил засов соединения, так что сердце со всех сторон сохраняется от давления извне.

154. Подобным образом мы вкратце скажем и о составе горла. К гортани приставлена мягкая ветка, очень тонкая и неприятная. Клины (легкие) наполняются до дна с помощью ветряных жил, которые поднимаются и затем затухают, так что оставшийся в клинах ветер выпускается, изгоняемый насильно. А когда легкие расширяются и разверзаются, то привлекают к движению силу ветра, которая в частом дыхании сходится с сердцем. И огненный пыл сердца легкие отталкивают; подобно и пламя, задыхаясь от своего дыма, угасает.

155. Селезенка тоже тепла, для перетирания вносимого в кровоток она прилажена к правой части. Когда она охлаждается, то человек тут же худеет, при этом часто возникают неприятные недомогания.

156. С левой стороны возникает отросток, разливающий и вместе с тем разряжающий густоту крови. Насыщаемый, он поднимается и вместе с этим становится жестким. Износившись сверх своей меры, оказывается набухшим телом, понемногу вызывая у человека бледность и немощь.

157. А во чреве — свития и сплетения вокруг пупа, чтобы насильственным исходом пропускать медленно пищу, как через трубу, и пища, проходя не прямым путем, легко и скоро удаляется. Тем самым живое существо должно быть подвигнуто на помысл и отказаться от обычаев, вызванных природой скотской.

158. Мочевой пузырь — это помещение для воды. Творец искусно снабдил его невидимым проходом, по частям принимающим влагу. Чтобы внезапным излитием или высыханием живое существо не стало жаждать, но чтобы постепенно выпитое участвовало в созидании до подобающего времени.

159. Наши голени Творец устроил сложенными из хрящей и сухожилий. Они как столбы выдерживают тяжесть и несут на себе все наше тело. Наверху у них колени. А стопы, укрепленные снизу, готовы ко всякому движению: на молитву, на моление, на бег, на прыжки.

160. Наши ноги устроены крепче всего тела. Они стремятся всегда припасть к земле, а пальцы помогают ходить. Если они изнемогут от стужи или холодного ветра, то мы едва сможем ходить.

Какое слово сможет вполне поведать вложенную в нас премудрость и силу Творца?

Ветви и раскрывающиеся сосуды, сродно сплетающиеся с мясом, и протяженность жил, и кости, и крепость, и некие дороги и пути, невидимо возносящиеся в строение тела, так что одним только дыханием столько дается телу: и сила духа, и водоворот крови, и обитание тепла, и работа мокрого и застывшего, что знает врачебное искусство, о чем я и оставлю говорить тем людям, которые врачебному искусству учились.

О рае

Вопрос 161. Очень хорошо преподано учение о человеке. А где, как ты думаешь, был рай? На небе или на земле? Одни ведь говорят, что он был на небесах, в умопостигаемом смысле. А другие — что он был на земле, видимый.

Ответ. Я думаю, что рай был видимым и находился на земле. Об этом явным образом возглашает Священное Писание (см.: Быт. 2, 8).

Вопрос 162. Но что тогда имеет в виду Павел, когда говорит: Знаю человека во Христе, который назад тому четырнадцать лет, — в теле ли — не знаю, вне ли тела — не знаю: Бог знает, — восхищен был до третьего неба… он был восхищен в рай и слышал неизреченные слова, которых человеку нельзя пересказать (2 Кор. 12, 2, 4)? Этим указывается, что рай на небесах. Ибо не сказано: «Был восхищен до третьего неба и оттуда спустился в рай», но именно: Восхищен в рай.

Ответ. Не в одном коротком слове говорится о небе и рае, когда сказано: «Видел восхищенного до третьего неба» и опять сказано: «В раю». Необходимо, чтобы вы свой голос восприняли сами к себе, а потом перешли к исследованию слов. Как вы сказали, не говорится, что он спустился, а что он был восхищен в рай, то есть отделен. Мне думается, то и есть в учении божественных отцов, что не сказано: «взошел», но восхищен, а это не значит, что он взошел. Конечно, если он взошел на небо, то он явно восхищен. Но и сходящий восхищен в рай. Так и сказано: «Видел я человека, восхищенного в рай».

Вопрос 163. Но то, что видимое небо выше нас, показывает, что этот человек взошел, что он был выше него, то есть там, где мы и разумеем рай.

Ответ. Но почему тогда Павел не сказал: «Я видел такового человека, восхищенного в небо и в рай»? Но прибавлением слова он разделил два места, когда сказал: «Я видел такового человека, восхищенного до третьего неба» и следом: «восхищенного в рай». Так говорится, если и просто перемещаются на какое-то другое место, например с ровного поля к вершине горы. Если кто замыслил взойти на гору, он идет этим полем по отлогому склону и легко на нее поднимается. А если кто захочет сначала взобраться на гору по крутому склону, а потом с вершины на это поле, то ему нужно прилагать все усилия, чтобы сойти с высоты на равнину. Подобным образом я думаю и о святом апостоле, который первым взошел на небеса, а оттуда полетел в рай.