Милицейские истории - Виктор Наговицын

— Ну теперь вы у меня попляшете, волки позорные, вот побои есть!

— Здравствуйте, помощник прокурора. Видалвсёсвоимиглазамимов моя фамилия! — показал удостоверение сотрудник транспортной прокуратуры в штатском, по роду службы оказавшийся при ежедневной проверке дежурной части милиции и находящийся там уже с момента начала «концерта» задержанного. — Вы что-то хотели прокурору сказать? Жалобы есть? Я могу передать.

— О-о-о-ё-ё-ё, — протяжно произнёс бедолага и молча сел на шконку (лавочку в камере), осознав, что фокус не удался.

Бывали и совсем неадекватные. За какую-то кражу взяли неблагочестивого элемента нашего общества. Пока сотрудники в форме были приставлены к нему при выполнении следственных действий (допросов, оформления преступления), он попросился в туалет. Уборная, естественно, на улице. Попросил покурить, милиционеры поделились сигареткой. Закурив, жулик начал палить себе бороду зажигалкой. Милиционеры удивились, напряглись. Жулику этого показалось мало, увидев, простите, лежащие на асфальте собачьи экскременты, преступничек бросился к ним и стал себя ими обмазывать со словами: «Не подходи!» Но, куда деваться, в таком виде приволокли назад к следователю. Далее закрыли его в обезьяннике около дежурной части. Он разделен на две равные части. В одну поместили указанного неадеквата, во второй мирно сидел ночной пьяница, работяга (ночью вел себя немного буйно под воздействием алкоголя, а так приличный человек). Этот гад копрофильный в процессе недолгой «отсидки» испражнился прямо в камере, вновь себя обмазал фекалиями и, самое страшное, стал обкидывать ими всех подряд. Досталось и сокамернику. Однако их разделяли металлические прутья, которые спасли жизнь неадекватному придурку, иначе буйный пьяница просто бы его придушил. А так зверел себе, весь в чужих фекалиях, и не понимал, за что это с ним происходит в жизни! И с таким контингентом приходится работать сотрудникам милиции.

Были и негативные стороны, порочащие честь и достоинство милиционеров. Когалымов увидел тогда работу сотрудников ППС, проворно работающих с пьяными элементами на вокзале. Заводят в дежурку и всячески ругают, стыдят пьяницу-работягу, следующего домой неаккуратно нажравшимся. Грозно спрашивают:

— Запрещённые вещества есть? Наркотики? Оружие? Ну-ка, сам отдавай, не дай бог найду!

— Да нет, командир, я с работы еду… — еле ворочает языком пьяный мужик.

— Выкладывай содержимое карманов на стол, сейчас проверять будем, может у тебя наркотики есть!

— Да какие наркотики? — мямлит мужик, не имеющий к указанным веществам никакого отношения.

Выкладывает всё своё добро на стол, а там вся зарплата! Его шмонают быстренько спереди, командуют повернуться, он выполняет, и личный досмотр продолжается. Только в это время другой сотрудник ловко, двумя пальчиками, делает так, что купюра в пятьсот рублей «случайно» падает на пол. Не обнаружив у мужика ничего запрещённого, пэпээсники ругают его с большим рвением, чтобы он поскорей покинул дежурную часть:

— Собирай давай своё барахло, у-у-у, нажрался! Скажи спасибо, что протокол на тебя не накатал и в клетку не посадил! Сиди тихо на вокзале, жди электричку. Не дай бог, я тебя ещё раз замечу, больше жалеть не буду, оформлю!

Работяга, счастливый, покидает дежурку, собрав всё своё добро со стола. Только ни всё, пятихатки[9]там не хватало!

Осуждайте, имеете полное право, тут даже Когалымову было не по себе.

И вот в таких условиях происходило становление Когалымова, как сотрудника милиции, придя в которою он был абсолютно уверен: вот тут борются с преступностью!

А вот за этот случай Когалымову стыдно уже за себя до сих пор.

Как-то опера решили, что привокзальные таксисты должны с ними прибылью делиться. Закрышевать бы их для этого надо! Хотя они уже были крышованные, но — легальными бандитами. Это люди, добывавшие деньги путём их отъёма, забора недвижимости и т. п. в девяностые годы, но в настоящее время оформленные как предприниматели, например частные охранники с правом ношения огнестрельного оружия. Теперь отъём называется «плата за аренду». Берут, например, такие коммерсанты землю в аренду у администрации, привокзальная площадь — подойдёт. Теперь, чтобы на ней можно было парковаться, необходимо купить абонемент у «коммерса», оплатить за парковку, так сказать. В реальности таксисты как платили бандитам, так и платят, но уже арендаторам, теперь всё по закону.

Наверное, поэтому работникам извоза тогда эта идея, с двойной крышей, почему-то не понравилась. Платить ежемесячно установленную мзду в приватном разговоре со старшими операми — отказались. Тогда нужно было показать, кто тут хозяин, и пьяные оперативники решили разбить стекло машины таксиста, пока последнего не было рядом. Когалымов исполнил данный «приговор». А таксист вдобавок оказался односельчанином молодого сотрудника, они были знакомы. Когда Когалымов наутро проснулся в отделе с жуткой головной болью от выпитого, не сразу вспомнил вчерашний проступок, а когда осенило, то было уже поздно, всё сделано! Преданность коллегам доказана, пришло осознание, что скотиной он уже стал и назад дороги нет, теперь жить только в таком милицейском мире. А посему Когалымов запрятал данный случай поглубже в себя, немного зачерствев, чтоб не вышло. Хозяин разбитого стекла был хорошим человеком, и только через несколько лет, при ситуации, когда они оказались тет-а-тет с Когалымовым, скажет ему:

— Я зла на тебя не держу, я прекрасно понимаю, почему ты тогда это сделал. Тебе надо было показать им (сотрудникам), что ты свой.

— Вы что, это вообще не я был! Вы о чем? — искренне запротестовал уже сотрудник ДПС Когалымов, разговаривая с водителем указанного авто при рутинной проверке на посту.

— Да ладно, забыли, — искренне произнёс хороший человек.

А Когалымов после его отъезда начал лихорадочно вспоминать, но тогда так и не нашёл этот случай у себя в памяти. Настолько глубоко запрятал то, за что было стыдно, как будто этого не произошло. Интересно устроена психика человека: чужие грехи мы всю жизнь помним, а свои редко из долгого ящичка вытаскиваем. Через время, когда он будет пытаться выбраться с того дна, в котором скотство и пьянство будут главенствующими, он вспомнит свой проступок, ему будет стыдно, но нужно будет дальше с этим жить. Простите этого молодого идиота, хороший человек!

К слову, сын данного гражданина тоже пошёл на работу в милицию, хотя Когалымов его отговаривал. Но, как водится, ему не поверили со словами, которые Когалымов всегда произносил в таком случае сам: «А ты тогда чего там работаешь?»

«Обратной дороги теперь у меня нет, сволочью такой стал, что на гражданке мне нет больше места, оставаться теперь надо только ментом», — подумал Когалымов, ответив односельчанину: — Ты не представляешь,