Программист и бабочка (сборник) - Игорь Курас

Портрет деда она никогда не любила. Он казался ей скучным и мрачным. И страшноватым, если честно. А тут присмотрелась внимательнее и обнаружила несоответствия, слишком нарочитые, чтобы оказаться случайными. Тогда и родилась идея найти реставратора, чтобы снять верхний живописный слой.

– Я несколько человек перебрала, но никто сюда ехать не хотел. Везите, говорят, сами, если надо. А я подозревала, что там внутри – как такое привезешь! Ну, а потом ты вот согласился…

Егор молча уставился в мерцающий кристалл в брюхе компьютера. Надо было или поверить и отказаться от всего опыта прежней жизни, или посчитать ее сумасшедшей и бежать отсюда без оглядки. Но вот же портрет, хотя что там портрет – вот же смартфон радостно подмигивает, звони, куда хочешь.

«Мобильная связь там есть?» – «В доме есть…»

– Я думаю, может, это папа портрет замазал много лет назад, чтоб лишних вопросов не возникало. Только непонятно, кто надписи оставил. То ли отец все-таки выход нашел, то ли дед ему лазейку оставил… Или оно вообще не об этом. А может, – она побелела, – может, они вовсе не погибли, а на самом деле…

Маслов прятал глаза.

– Да нет, – хрипло оборвала себя Ольга. – Таких чудес не бывает.

Ну да, а остальные бывают.

– Что думаешь делать? – неловко спросил он.

– Открыть, конечно. Только надо сообразить, чего от нас хотят.

От нас. То есть Егор автоматически входит в команду избранных. Понять бы, рад он этому или огорчен.

– Допустим, про часы мы решили правильно, и дверь в той стене подвала.

– Портал, – уточнил он.

– Что?

– Портал. Ну, как обычно в книжках, между мирами.

– Да какая разница. Главное, чье имя нам нужно и какие три червяка?

– Или «З». «З» плюс иероглиф.

– Тем более непонятно. Может быть, алхимический символ?

– Пойдем погуглим.

Егора уже не смущало, что Интернет доступен посредством неведомого волшебства. В конце концов, для него и раньше вся эта электроника была сродни колдовству, так какая разница, микросхемы там работают или магические кристаллы!

Егор открыл глаза, судорожно глотая воздух. Простыни были мокрыми, хоть выжимай, а в глазах еще стоял недавний сон: едва не задушившие его клубы желтого тумана и статуя с Ольгиным лицом. Только на этот раз статуя была железной.

Хорошенький такой кошмар. В самый раз после вчерашнего.

Они до двух ночи лазили в поисковиках, но толстого червяка в перевязочках-лапках не нашли.

– Может быть, это тоже надо смыть?

– Я с краешку попробовал, там ничего нет. Только исходная картина.

Ее лицо было совсем рядом, глаза в мягком свете монитора отливали изумрудом. Волосы пахли свежо и чуть горько, где он чувствовал такой же запах?

– Может быть, виньетка? Зашифрованные инициалы?

– Грубовато для виньетки.

– И кстати, «останови именем» – это чьим?

– Понятия не имею. Папа был Александр Иванович.

Егор фыркнул и, не сдержавшись, расхохотался в голос.

– Ты чего! – возмутилась Ольга.

– Ой, не могу… портрет, – еле выдавил Егор, – дедушка Ваня…

Ольга перевела взгляд на картину и тоже согнулась от хохота.

Когда приступ смеха прошел, они некоторое время молча смотрели друг на друга, словно не узнавая. Потом медленно, будто во сне, Егор потянулся губами к невероятно красивому лицу. Бурного удушливого всплеска не было, скорее болезненная нежность, осторожное желание защитить. Но поцелуй на фоне недавнего потрясения, возле демонического портрета – в этом была такая голливудская фальшь, и Егор застыл на полдороге.

Наверное, Ольга тоже это почувствовала, потому что одним стремительным движением скользнула за дверь:

– До завтра. Спокойной ночи.

– Хозяин, спокойной ночи, – немедленно отозвался вездесущий Марвин. – Гость, спокойной ночи.

И вот – ничего себе спокойная ночь. Что сказал бы Фрейд о подобном кошмаре?

На кухне Марвин нарезал копченую скумбрию идеальными прозрачными ломтиками. Интересно, а руки он сам себе мыть будет, рыба-то жирная?

– Гость, здравствуй.

– Привет, Марвин. Где Ольга?

Молчание. То ли команда неверна, то ли верному роботу не положено сообщать. Ну и ладно.

Егор с аппетитом слопал почти всю скумбрию и отправился в кабинет.

Системный блок они вчера водрузили обратно на стол, только крышкой закрывать не стали. Маслов удивился, куда подевалась пыль; не иначе, кто-то из пылесосов постарался. Представилась таблетка-уборщик, с жужжанием взлетающая на стол, как маленькое домашнее НЛО.

Егор снял «дедушку Ваню» со стола и поставил лицом к стенке. Взгляд скользнул по «останови именем». Еще одна загадка, но это пусть Ольга думает. А мы поищем червяка.

Через шесть часов он устал, как собака, и только бесцельно тыкался от ссылки к ссылке, пропуская пестрые изображения мимо взгляда. Но сердце екнуло раньше, чем он понял, что видит.

Хитро изогнутая колбаса с небрежными поперечинами-лапками.

Китайский дракон.

Три дракона? Егор с силой потер глаза и вышел на следующий круг поиска.

Символ силы и доброты… доброе животное, не имеет ничего общего с ужасными драконами в геральдике… три основных вида дракона – кажется, вот она, тройка. Лунг живет в небе, ли – в океане, чиао обитает на болотах. Ну и что с этим делать?

Кстати, вроде бы есть такие электронные драконы.

– Марвин, у нас есть дракон?

– Дракон нет.

– А был?

Молчание.

– Марвин, у нас был дракон?

– Дракон нет.

Нет так нет. Идем дальше. Усы… борода… примитивная форма называется куей; куей – какое хорошее слово. Зимой впадает в спячку… буддизм… запретный город в центре Бейджина… жемчужина в лапах дракона… дракон в китайской алхимии означает ртуть, а также сердце и кровь…

Кровь. Черт побери, а если просто – кровь! Три – значит три капли. Это же магия, а магия крови – самая сильная, это во всех ужастиках пишут. Ужастиках, м-да…

Егор аккуратно выключил компьютер.

Остается еще неведомое имя, но почему бы не попробовать сразу. Глядишь, дадут какой-нибудь знак.

В подвале он методично перенес банки на соседние стеллажи. Отодвинул легкий каркас, потом еще один, освобождая стену.

Ага, так мы на правильном пути!

У самого пола небрежно нарисована морда – то ли медведь стилизованный, то ли вообще гоблин какой-то. Наплыв штукатурки вполне сходит за высунутый язык.

Ну что, экспериментатор, приступим?

Егор примерился булавкой. Неприятное ощущение: чувствуешь себя самоубийцей, даже если это всего лишь булавочный укол.

Алая капля набухла на подушечке и расползлась по руслам папиллярных линий, даже не собираясь падать вниз; возможно, укол оказался слабоват. Маслов присел на корточки и прижал окровавленный палец к каменному языку.

Руку охватила приятная прохлада, поднимающаяся по ладони к предплечью, потом к плечу. Егор почти без удивления смотрел, как часть стены – вроде дверного проема с аркой – размывается, уплывает и затягивается янтарно-желтым туманом.

И никаких тебе имен.

Нарушая торжественность момента, в кармане забренчал мобильный. Ольга.

– Егор, ты где?

– Да я тут…

– Слушай, я сообразила.

– Да я вроде тоже…

– Знаешь, ты только никуда не ходи. Подожди меня, я уже подъезжаю.

– Ну я вообще-то…

– Егор? Егор, ты где?

Сверху послышалось легкое жужжание.

– Главное, не суйся пока в подвал. Я должна сама.

По лестнице с неторопливой неотвратимостью спускался Марвин. Пластиковые пальцы сжимали кухонный тесак.

– Егор, что там у вас? Егор!

– Гость нельзя, – злорадно сообщил Марвин.

– Егор!

Маслов с трудом оторвал палец от каменного языка. Ноги подкашивались, словно нарисованный гоблин на радостях выхлебал у него пару литров крови. А может, и действительно выхлебал, сволочь оштукатуренная.

Марвин присел на полусогнутых ножках и шустро затопал к Егору, на ходу поднимая тесак. В стрекозиных глазах тот увидел свое перекошенное отражение.

– Егор?

Телефон брякнулся на пол, Маслов бросился в сторону, расшвыривая консервные банки. Удар пришелся в металлическую стойку стеллажа – цвеньг!

– Марвин, стой!

– Гость нельзя, – невозмутимо сообщил робот. – Марвин должен помогать хозяин. Марвин должен защищать хозяин.

Тесак со скрежетом врезался в стену, разлетелись острые осколки, кусок арматуры качнулся полувыбитым зубом. Егор чудом успел отпрыгнуть за стеллаж.

– Марвин, стоп! Марвин, фу! Нельзя!

– Гость нельзя, – возразил Марвин.

Полка разлетелась, острая щепка вонзилась Егору в щеку – на мгновение показалось, что прямо в глаз.

– Марвин умница.

Под ногами катались железные банки. Желтый туман расползался по подвалу, принося резкий запах – у Егора закружилась голова.

Сверкнул от входа яркий всполох – Ольга.

– Егор? Егор!

– Я тут, – просипел Маслов, хватаясь за арматурину. Прут неожиданно легко подался, и он рухнул коленями об каменный пол. Тесак просвистел в миллиметре, отчекрыжив кусок рукава.