Операция «Турнир». Записки чернорабочего разведки - Анатолий Максимов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Упустить его мне вовсе не хотелось. Более того, хотелось перевести деловые отношения с ним на постоянную основу. Советоваться времени не было, и я решился:
— Сколько вы хотите за этот материал?
— Две тысячи долларов. Не позднее, чем послезавтра. Теперь мне нужно было выиграть время для посылки шифровки в Центр и получения разрешения на оплату требуемой суммы. По опыту я уже знал, что подобная сумма для такого рода информации весьма незначительна.
— Через три дня вас устраивает?
— Нет. Послезавтра, — снова решительно отрезал посетитель.
Нужно было оговорить место встречи. В Токио множество кафе, иногда на два-три столика. Название, адрес и даже маршрут проезда к ним обычно излагаются на спичечной этикетке. На всякий случай каждый из нас всегда имел несколько таких этикеток при себе, места, изображенные на них, нами предварительно проверялись.
— Вот место. Это кафе, — я передал посетителю спички, — буду там послезавтра в 16.00. А вы подумайте, что еще можете предложить нам?
Я понимал, что долго посетитель оставаться в торгпредстве не может, и потому вел разговор в интенсивной форме. Провожать его до ступенек на выходе я не стал — это было небезопасно. И чтобы не вызывать подозрений у «наружки», попросил проводить секретаршу: пусть «наружка» видит, что с посетителем разговаривала только она.
«Посетитель», как стал я его называть, пробыл в торгпредстве не более двенадцати минут. Но для меня наступила пора серьезного испытания: нужно было убедить руководство, и по линии НТР, и по линии резидентуры, в серьезности намерения «Посетителя». Сам же я к тому времени уже не сомневался, что технологическая документальная информация подлинная. Если только «Посетитель» не пойдет на изготовление фальшивого документа.
Мне не раз приходилось просматривать, изучать и даже переводить отдельные разделы ноу-хау нефтяных компаний США и Англии. В том числе и материалы из секретов «нефтяных сестер», как называли в деловом мире концерны «Шелл», «Галф», «Эссо», «Стандарт ойл» — всего «сестер» было семь.
О подлинности можно было судить по характеру оформления документа, его структуре и, конечно, по содержанию. Вот здесь-то и пригодились мой опыт самостоятельного изучения нефтяных процессов и стажировка на нефтяных заводах. К моменту беседы с руководством я уже уверовал, что в руки мне идет реальная возможность заполучить ноу-хау, истинная цена которому в десятки миллионов долларов.
Эти мысли я изложил вначале моему шефу по НТР, а затем резиденту, срочно была составлена шифртелеграмма в Центр с просьбой разрешить оплату в 2000 долларов из средств резидентуры. В ней также говорилось: материал будет тщательно изучен, предприняты максимальные меры предосторожности при проведении встречи с «Посетителем». К вечеру следующего дня пришел ответ, суть которого сводилась к мысли: ни да, ни нет. Центр писал: да — материал интересен, но, не зная обстановки на месте, Центр не может представить всю остроту операции, мы это поняли так: Центр всю ответственность за проведение перекладывает на резидентуру. О, это был образец бюрократического гения! И резидент, и мой руководитель по НТР, и я чертыхались, изучая эту классическую «по-умыванию-рук» шифровку. Но мы рискнули, еще и еще раз взвесив все «за» и «против».
Решили, что на встречу я пойду один: если провокация, то и погорю я один, если обман, то все равно, кроме меня, никто в этом не разберется. Естественно, оговорили аргументы для убеждения «Посетителя» продолжить встречи и работу на материальной основе.
После длительной проверки, в назначенный день я оставил автомашину в другом конце города и на такси с пересадкой на электропоезд добрался до места встречи.
Прибыл туда минут за десять — нужно было осмотреть место передачи материала и оплаты. Всё было спокойно. При подходе к кафе ничего подозрительного не заметил: улица хорошо просматривалась. Была она в жилом массиве без деловых контор и крупных магазинов. Кафе одиноко стояло на углу. Людей в нем не было, их наплыв ожидался после пяти вечера. На это и был расчет, ибо многолюдность затрудняет контроль за обстановкой и облегчает спецслужбе неожиданный захват разведчика во время подобной операции.
Ровно в 16.00 в кафе вошел «Посетитель». Был он все в том же видавшем виды плаще и бесформеннной матерчатой шляпе. Однако его ботинки блестели, отдавая черным глянцем, из-под плаща выглядывали хорошо отутюженные брюки. Все говорило о том, что сделал он это где-то рядом, возможно в автомашине. Такой явно заметный для профессионала камуфляж меня несколько успокоил. Если бы готовилась провокация, японцы такой ляп не допустили бы.
«Посетитель» поздоровался коротко, без обычных японских церемоний, сел рядом со мной и извлек из внутреннего кармана пиджака сложенные листы — те самые обещанные пятьдесят страниц. Молча я углубился в их изучение. И чем больше читал материал, тем более верил, что материал подлинный. Теперь нужно убедить его продолжить работу по передаче мне других материалов.
— Спасибо, это то, что нужно. Но я надеюсь, что материал не последний?
— Последний, — как эхо повторил за мной «Посетитель», явно не желая долго задерживаться со мной.
— Вы владеете другой информацией?
В ответ — молчание. Лаконичные, хорошо продуманные действия, короткие фразы говорили о том, что человек отношения с нами строит по принципу: сорвать деньги и исчезнуть. Но и у нас был свой принцип: не упустить источника ценной информации, хотя бы использовать контакт с ним для возможных подобных действий с его стороны. Когда-нибудь в будущем… Вот какие мысли были у меня в те несколько секунд, пока я доставал деньги.
— Хорошо. Я передаю вам 2000. Но прошу подумать о дальнейшей работе с нами. Характер информации определите сами, как и цену ей.
И тут я преступил порог дозволенного в нашей разведывательной практике. Я решил стимулировать интерес к работе с нами и пообещал «Посетителю» сумму за каждый новый материал удваивать. Разрешения на это я не имел, «Посетитель» был не проверен даже с этим материалом. Я мыслил категориями: ради дела — хоть потоп. Не мог я мириться с тезисом: лучше упустить источник, чем преступить грань «правил игры» — без согласования с начальством и Центром ни шагу вперед. Я помнил разговор с Квасниковым и его реакцию, не высказанную словами, но явно против такой нетворческой работы.
Моральная сторона дела меня не беспокоила — это не для слюнтяйного благородства. Идет война двух идеологий — тут уж не до работы в «белых перчатках», как это делают дипломаты. В разведках мира своя система, особенно в НТР: снаряд и броня, где броня — КОКОМ, а снаряд — НТР.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});