Секреты и Соблазнение - Бьянка Мов

мне на руку, чтобы я могла увидеть, насколько глубока рана. Черт, это больно. Не стой просто так, помоги мне.

Но она не двигалась. Неужели она не могла вынести вида крови? Чувствовала ли она себя больной? Мне определенно стало нехорошо смотреть на свою ладонь.

— Лейла? — Она не ответила. На дрожащих ногах я подошла ближе к своей соседке по комнате, которая стояла там, как статуя, с лицом, похожим на маску.

— Не подходи ближе — прошипела она. Ее резкий тон, так не похожий на ее характер, раздражал меня.

Я попыталась выудить планшет из кармана куртки и разблокировать его, что было трудно сделать одной рукой. Моя ладонь пульсировала, и боль была почти невыносимой, но каким-то образом я включила функцию фонарика и направила яркий свет на поврежденное место.

Это определенно выглядело так же плохо, как и ощущалось. Край моего рукава уже был испачкан темно-красным, крошечная комната пропиталась металлическим запахом. Я посветила фонариком на лицо Лейлы, желая убедиться, что с ней все в порядке.

От ее вида у меня кровь застыла в жилах. Ее хищные глаза были красными, кожа под ними была обведена черными венами. Она казалась бледнее обычного, ее взгляд был более жестким.

Мгновение спустя ее лицо снова стало нормальным, и я усомнилась в своем здравомыслии. Неужели я потеряла так много крови, что у меня уже начались галлюцинации? Вот как это должно было быть.

Прежде чем я смогла сформулировать четкую мысль, я отшатнулась в сторону, едва успев опереться о маленький столик.

Лейла немедленно оказалась рядом со мной, ее рука защитно обняла меня, но она не произнесла ни слова. Это было почти так, как если бы она даже не дышала.

— Я должна пойти к медсестре — пробормотала я.

— Это слишком далеко, чтобы добраться туда. Я не могу… — прошипела она сквозь стиснутые зубы. Что она не могла сделать? Сопровождать меня?

— Блять, ты хочешь, чтобы я, блядь, истекла кровью до смерти? Я пойду одна. Я вырвалась от нее, даже отошла на несколько шагов, прежде чем в поле моего зрения потемнело, и мне пришлось ухватиться за стену.

— Я… я позову помощь. Подожди здесь — поспешно сказала она, но в ее тоне прозвучало что-то еще. Страх? Нет, я не могла бы назвать это так.

Прежде чем я успела моргнуть, она ушла, и я осталась одна. Мои мысли путались, сердце бешено колотилось в груди.

Похороненные образы всплыли перед моим мысленным взором. Нет, это не то же самое, твердила я себе. Но независимо от того, сколько раз я повторяла эту фразу, нарастающее чувство паники не исчезало.

Я не могла дышать, и мне казалось, что тонны гирь давят мне на грудь. Мои ноги подкосились подо мной, и я позволила себе сползти по стене. Она вернется, она вернется, она вернется. Лейла не оставила меня.

Мои пальцы онемели, а губы странно покалывало. Я просто хотела закрыть глаза на минуту, всего на минуту. Тогда я встану и пойду к медсестре. Да, конечно.

Мои глаза становились все тяжелее и тяжелее, и, прежде чем я смогла взять себя в руки, я откатилась в сторону.

Грубые руки схватили меня за плечи и встряхнули.

— Нет, она вернется. Лейла не оставит меня — завизжала я из тех немногих сил, что у меня оставались, дико размахивая руками, отбиваясь от незваного гостя и еще больше поранив руку.

— Это я, Александр, успокойся — раздался глубокий, угрожающий голос. С таким же успехом это могло исходить из моего подсознания или воображения.

Я приоткрыла глаза и увидела черные волосы, немного вьющиеся на концах. Я могла бы узнать его где угодно. — Дай мне свою руку. Нет, раненую, маленькая соплячка.

Я сделала, как он просил, и не успела я опомниться, как адская боль пронзила меня насквозь. Я посмотрела вниз и увидела, что он вытащил из меня большой осколок стекла.

Его взгляд потемнел, когда он посмотрел вниз на всю эту кровь, его глаза пылали…. Чего? У меня не было времени думать. Он уже прижимал лоскут ткани к глубокой ране. Невыносимое пламя проникло в мою плоть, разрывая кожу.

Во что он намочил эту тряпку? Аккумуляторная кислота? Слишком скоро мучительная боль сменилась чистым экстазом. Тихий стон сорвался с моих губ, когда чистое блаженство разлилось по моим венам.

Я цеплялась за это чувство, желая раствориться в нем, быть одержимой им. Боль ушла. По моему телу прокатилась волна желания, эйфории.

Я посмотрела на себя сверху вниз. Кровотечение прекратилось. Только мой пропитанный кровью рукав был доказательством того, что случилось со мной всего несколько мгновений назад.

— Я не могу здесь остаться, извините — прошептал женский голос из-за спины мистера Престона. Лейла. Она вернулась. За мной.

— Иди. Мы поговорим завтра — возразил он таким тоном, который свидетельствовал о том, что завтрашний день не будет ее любимым днем. И не мой тоже.

У меня все еще слишком кружилась голова, чтобы понять, что только что произошло, зная только, что боль в моей руке полностью утихла.

Я выпрямилась и посмотрела в его пронзительные глаза. Несмотря на его беспокойство, я увидела гнев на наши неосторожные действия в его взгляде. Он присел на корточки рядом со мной в своих серых спортивных штанах и темной толстовке с капюшоном, совсем не похожий на профессора со своими растрепанными волосами, а скорее на само искушение ада.

Но был также тот голос в глубине моего сознания, кричавший мне бежать, никогда больше не подпускать его ко мне. Это предупреждение было похоже на постоянное присутствие в моем подсознании.

Чувствовала ли я себя так потому, что подслушала разговор между двумя женщинами, или этот страх, этот первобытный инстинкт исходил изнутри меня?

— Если бы Лейла пришла всего на несколько мгновений позже, ты была бы сейчас мертва. Радуйся, что она была в хорошей форме — прошипел он.

В хорошей форме? Что он имел в виду под этим? Прежде чем я успела спросить, он выпрямился и потянул меня за собой.

— Тебе нужно снять эту пропитанную кровью штуку, прежде чем мы уйдем. — Он указал на мою пижамную рубашку.

В чем была проблема с этим? Не похоже было, что многие люди увидят меня в такой час. Должно быть, он заметил мое вопросительное выражение, потому что добавил: — Доверься мне. Тебе лучше не привлекать к себе ненужного внимания.

— У меня здесь не очень большой выбор — прохрипела я, мое горло болело.

— Или мне следует разгуливать по школе