Тёмный Принц - Дэвид Геммел

Эти мрачные мысли витали в голове Пармениона как назойливые мошки, и он со злобой отмахнулся от них, вспоминая совет Ксенофонта:

— Когдатребуетсясдвинуть гору, не смотри на ее размеры. Просто сдвинь первый камень.

Первым камнем будет найти Аристотеля.

Давая жеребцу отдохнуть, Парменион поднялся по склону холма и осмотрел пройденный путь, разыскивая всадника, который его преследовал. Но над землей лишь колыхался горячий воздух, и он не мог уловить ни малейшего движения.

Продолжив ехать до заката, Парменион сделал привал в горной лощине, разбив маленький костерок за валуном, и стал наслаждаться его теплом. Завтра он доедет до прохода, в котором впервые встретил мага. Моля богов, чтобы Аристотель оказался там, он уснул беспокойным сном.

За два часа до захода солнца он достиг подножия Керкинских гор. Ветер был здесь холоднее, пока он вел коня в поводу по осыпающейся каменистой тропе, и тогда он плотнее запахнул свой черный плащ. Едва поднявшись по склону, он увидел четверых всадников, преградивших прямой путь. За ними стояли еще две лошади. Парменион отвел взгляд к скалам слева, где находились двое лучников со стрелами наготове.

— Прекрасный день для поездки, — молвил смуглый воин, сидевший верхом на черном жеребце. Он тронул пятками скакуна и проехал вперед. Лицо у него было грубым, словно вырублено топором, густая черная борода тщетно пыталась скрыть оспины на щеках. Глаза его были темны и глубоко посажены. Его товарищи держались позади, в молчании, руки держали на рукоятях мечей.

— Да, именно так, — согласился Парменион. — Что вам от меня надо?

— Ты въехал в пределы Фракии, македонянин, и мы требуем пошлину. Так что будь добр, передай нам содержимое этого кошеля у тебя на боку.

— Во-первых, — сказал Парменион, — я не македонянин, а во-вторых не требуется большого ума понять, что у наемника нет монеты, когда он едет в сторонуПерсии. Только когда возвращается оттуда.

— А, ну что ж, — ответил воин, улыбаясь, — у тебя есть превосходный конь. Тоже сойдет.

Воин вдруг напрягся. Парменион внезапно пустил коня бегом. Две стрелы взрезали воздух там, где только что был Спартанец. Плечо его коня ударило в бок одного жеребца, тот резко вздыбился и сбросил своего седока. Выхватив меч, Спартанец напал на остальных, но они расступились перед ним, давая дорогу, а после сбились в кучу, чтобы пуститься в погоню.

Тропа поворачивала направо. Скрывшись из поля зрения преследователей, Парменион натянул поводья, развернув скакуна в ту сторону, откуда он только что прискакал. Это был последний ход, которого ждали от него грабители. Когда они вывернули из-за поворота, думая, что их добыча ускользает всё дальше, оказалось, что им, напротив, грозит лобовая атака.

Боевой конь смело бросился в самую их гущу. Парменион вонзил клинок одному прямо в шею, свалив его наземь с хлещущей во все стороны из рассеченной глотки кровью. Скакун вздыбился, лягнув второго преследователя, и лошадь под ним споткнулась и упала.

Смуглый вожак исторг боевой клич и устремился на Спартанца. Но Парменион блокировал отчаянный удар и послал рипост, взрезав кожу на его лице и выколов правый глаз.

Остальные разбойники ускакали прочь. Парменион спешился и подошел к павшему вожаку. Тот силился подняться, прижимая ладонь к покалеченному глазу и пытаясь остановить пульсирующую кровь.

— Сукин сын! — вскричал он, поднял меч и побежал на Пармениона. Спартанец сделал шаг в сторону, меч его вонзился атакующему в пах, и с криком боли фракиец упал на землю. Парменион вскрыл ему горло своим клинком и перешагнул через труп, чтобы взять коня под уздцы.

— Мастерски сработано, — послышался знакомый голос, и Парменион тихо выругался.

— Что тебе здесь надо, Аттал?

Телохранитель Царя соскочил с серого в яблоках коня и подошел к ожидавшему Пармениону. — Не рад меня видеть? Ну что ж, это и понятно. Однако ты заинтриговал меня своим рассказом о камнях и колдунах; я думал, что встреча с ним меня позабавит.

Парменион покачал головой. — Я скорее лягу спать с ядовитыми змеями, чем буду развлекаться путешествием в твоей компании. Возвращайся-ка в Пеллу.

Аттал на это только усмехнулся, но в его холодных глазах мелькнула злость. — Ты известен, как человек умеющий думать, Спартанец. За это я тебя и уважаю. Но сейчас ты не подумал. Предположим, этот… чародей… укажет тебе путь к ребенку — так ты считаешь, что способен в одиночку вызволить его? Ты можешь ненавидеть меня, Парменион, но не стоит отрицать тот факт, что я лучший мечник во всей Македонии.

— Не в этом дело, — процедил Парменион.

— А в чем?

— Я не могу тебе доверять, — ответил Спартанец.

— И только-то? Боги, парень, какого подвоха ты ожидаешь от меня — что я перережу тебе глотку во сне?

— Возможно. Но тебе не представится такого шанса, ибо я буду путешествовать один.

— Не думаю, что это мудрое решение, — раздался третий голос, и оба пораженных мужчины увидели седовласого человека, который сидел скрестив ноги на большом плоском валуне.

— Тихо крадешься, — прошептал Аттал, выхватив меч из ножен.

— Да, это правда, юный Аттал. А теперь убери меч — ибо это плохая манера, нападать на человека, который принял твою сторону. — Аристотель посмотрел на Пармениона. — Думаю, ты еще убедишься, что Царский телохранитель не помешает в этом путешествии. И, поверь мне, тебе понадобится помощь, чтобы вернуть принца.

— Где его содержат? — спросил Парменион.

— В царстве проклятых, — ответил маг. Спрыгнув с валуна, он отошел к торчащей сбоку скале — и исчез. Не обращая внимания на Аттала, Парменион взял коня под уздцы и последовал за Аристотелем. Как и прежде, стена, выглядевшая монолитной, оказалась не плотнее тумана, и человек вместе с конем очутились в прохладной пещере, в которой сталактиты торчали словно зубы дракона, свисая со сводчатого потолка. Жеребцу было не по нраву это мрачное, холодное место, и он задрожал мелкой дрожью. Парменион погладил животное по холке, нашептывая успокаивающие слова. За его спиной сквозь стену прошел Аттал.

— Увиденное недостаточно позабавило тебя? — спросил Парменион.

— Почти, — ответил мечник невпопад. — Куда он подевался?

Парменион указал на далекий сноп золотого света, и вдвоем они устремились к нему, выйдя наконец из широкого зева пещеры в зеленеющую долину. У подножия горного склона стоял белокаменный дом, выстроенный вблизи протекающего горного ручья. Оседлав своих коней, воины подъехали к дому, где Аристотель ожидал их за столом, накрытым яствами и вином.

— А теперь, поговорим о деле, — сказал маг, когда с едой было покончено. — Дитя, Александр, более не в этом мире.

— Хочешь сказать, он мертв? — прошипел Аттал. — Я не верю!

— Не мертв, — терпеливо произнес Аристотель. — Он был вытянут через портал в параллельный мир — вот почему стражники доложили, что видели звезды в коридоре. Чтобы спасти его, вы должны проникнуть в тот мир. Я могу указать вам путь.

— Чепуха какая-то, — воспротивился Аттал, вскакивая из-за стола. — Так и будешь сидеть тут и слушать этот кусок навоза? — спросил он Спартанца.

— Прежде чем судить о вещах, — сказал ему Парменион, — на себя бы сперва посмотрел. Где те горы, через которые мы ехали? Где река Нестос? Неужели не видишь, что мы с тобой уже в другом мире?

— Это какой-нибудь трюк, — проворчал Аттал, беспокойно вглядываясь в незнакомый горизонт.

Махнув на него, Парменион обратился к Аристотелю. — Почему они забрали мальчика?

Аристотель склонился вперед, опершись двумя локтями о широкую столешницу. — В том мире есть Царь, одержимый муж. Он жаждет бессмертия. Чтобы добиться его, он должен принести жертвоприношение в виде сердца особой жертвы. Жрецы поведали ему о золотом ребенке… об особом ребенке.

— Этот мир — он такой же, как и наш? Мы сумеем выбраться из него? — спросил Спартанец.

— Я не смогу дать полный ответ, — ответствовал маг. — Существуют большие сходства между нашими мирами, но есть и грандиозные различия. Там обитают кентавры, и все те существа, о которых вы слышали только из мифов — оборотни и Гарпии, горгоны и другие создания тьмы. Это магический мир, друг мой. И всё же это — Греция.

— Царь, о котором ты говорил — у него есть имя?

— Филиппос, Царь Македонов. И, прежде чем ты спросишь, да, это Филипп, точное воплощение человека, которому ты служишь.

— Это безумие, — осклабился Аттал. — Почему ты сидишь и слушаешь всю эту абракадабру?

— Как я тебе уже сказал, — холодно произнес Парменион, — буду более чем рад, если ты вернешься в Пеллу. Что же до меня, то я отправлюсь в эту другую Грецию. И разыщу принца. Ты пойдешь со мной, Аристотель?

Маг покачал головой и отвел взгляд. — Я не могу… не сейчас. Хоть и желаю этого всем сердцем.