Сахар… - Маргарита Резник

– У тебя есть кто-нибудь из родных? – спросила девушка.

Вопрос должен был проникнуть в самое сердце, даже если оно крошечных размеров, но, по-видимому, проникать в данном случае было просто некуда.

– Перестань делать вид, как будто тебе есть до меня дело!.. – Прокоп вдруг резко напрягся, прислушиваясь. – Кто-то идёт!

Мужчина начал вставать, его руки прижали Агату сильнее, он потянул её наверх за собой, всё ещё не отпуская револьвер.

Дверь распахнулась от удара ноги – за ней стоял высокий красивый мужчина в белом свитере, грудь прикрывал бронежилет. Её герой – Павел. Агата улыбнулась, но немного поморщившись от боли в челюсти слева, убрала улыбку с лица.

Девушка смотрела на своего спасителя и не верила глазам. То ли он так наивен, что пришёл сразиться с преступником, не имея при себе оружия, то ли настолько верит в свою теорию, что мир не так уж и плох? Нет, он просто безумец!

Их взгляды встретились и с этой минуты ни на секунду не отрывались. Павел просто говорил и медленно шёл к ней навстречу, как в игре «Тише едешь, дальше будешь».

– Агата… – нежно начал Павел, совершенно не обращая внимание на маньяка. – Я был полным идиотом…

– Ну вот, ещё один идиот! – вставил Прокоп, которого словно никто не услышало. – Похоже, дорогая, это твоя участь – собирать вокруг себя братьев-идиотов.

Павел продолжал медленно идти.

– Эй, ещё шаг и я выстрелю ей в голову! – крикнул Прокоп, но и на эти слова реакции не последовало.

Глаза мужчины с револьвером широко раскрылись от удивления, а Павел продолжал наступать, не сводя глаз с любимой. Сейчас она выглядела как беженец из горячей точки: волосы, спутанные и торчащие в разные стороны, слева на лице отёк, окружённый синевой, губы, засохшие корками, а от капроновых колготок практически ничего не осталось – сплошные кровавые разводы на коленках. Сердце Павла сжалось с первой секунды, как он её увидел, но было не время придаваться сочувствию.

– Я прогнал тебя прочь, как будто ты причинила мне невероятную боль, но это не так. Благодаря Васе, нашему общему другу, я разобрался. Боль мне принесла Ольга. Ты лишь напомнила мне её. Но ты не такая. Ты совсем другая. Ты – добрая, умная, внимательная, весёлая, немного сумасшедшая, но самое главное – ты любишь меня. – Теперь он стоял почти нос к носу с заплаканной девушкой, не обращая никакого внимания на шум, который издавал беснующийся в истерике за спиной Агаты Прокоп, и поцеловал её сухие, но такие чувственные губы…

И вдруг словно резкий толчок отстранил Павла от девушки – позади Агаты раздался оглушительный хлопок, эхом ушедший под своды подвала через распахнутую дверь. Брызнула кровь.

В небольшом замкнутом помещении звук выстрела прозвучал как гром при самой громкой грозе. На лице девушки застыла маска ужаса: прижав руки ко рту, она вытаращенными глазами смотрела на сползшего по стенке на пол Прокопа, лицо которого превратилось, казалось, в кровавое месиво.

Глава 23

Уши заложило, и словно сквозь вату Агата и Павел слышали топот ног в коридоре и смотрели на врывающихся в комнатку омоновцев.

Забрызганные кровью, они стояли, как оловянные солдатики, с трудом осознавая, что произошло. Казалось, всё вокруг движется в замедленной киносъёмке – люди, бросившиеся на помощь, почти не двигались, время остановилось. Звук был громкой тишиной, давящей, словно тонны каменных плит. Лишь бьющиеся сердца, гулкими ударами почти моментально вернули ошарашенных мужчину и девушку в реальность, и картинка снова обрела естественность своего движения.

Увиденное реальность больше не сковывала движения Павла ужасом – с каким-то удивительным спокойствием он смотрел на окровавленный труп, лежавший на полу: Прокоп убил себя вместо Агаты! Он пустил себе пулю в лоб и не тронул жертву, которую собирался убить. Почему так произошло, Павлу и не хотелось разбираться, главное – его куколка жива!

Он тут же прижал хрупкое тельце к себе, руки, словно крыльями, пытались закрыть её от окружающего мира, не оставляя никакой лазейки для опасности.

– Ты жива, девочка моя. – Он целовал не пришедшую в себя Агату в лоб, глаза, щёки, губы, покрывая всё жаркими поцелуями.

Наконец, она ответила голосом потерянного человека:

– Он не должен был умереть.

– Понимаю тебя, моя крошка, но он сам сделал этот выбор, – успокаивал мужчина, всё ещё прижимавший к себе Агату.

Омоновцы, снующие вокруг, обыскивали помещение, кто-то вызывал скорую. Подошедший Громов похлопал Павла по плечу, и качая головой, пробормотал:

– Ну, ты даёшь, мужик! Я и опомниться не успел, когда ты впереди всех рванул. Вот подстрелили бы тебя, так я бы под суд пошёл…

– Ну, не пристрелили же, – буркнул Павел.

– Больше я тебя на такие дела не возьму, честное слово! – пошутил капитан. – Имей в виду!

– Надеюсь, больше и не понадобится, – нашёл в себе силы улыбнуться в ответ Павел.

В помещение вбежал Саша, а следом за ним Катя.

– Мы слышали выстрел! – в глазах рыжеволосой девушки плескались страх и беспокойство за подругу.

Саша, увидев труп Прокопа, лежащего на полу, схватился за голову, и в отчаянии заорал:

– Нет! Он не должен был умереть! Он нужен живым, операция не закончена! – Саша стал нервно ходить по подвалу, словно ища по углам способ оживить Прокопа, всё ещё не веря, что потеряна последняя надежда на поимку более опасного преступника – французского поставщика.

Тут Агата не выдержала. Она высвободилась из объятий Павла и подошла к раздосадованному федералу. Тот недоуменно посмотрел в её полные горечи и злобы глаза.

– Ты! Чёртов фээсбэшник! – Агата всплеснула руками, скривившись и чувствуя, как во всех мышцах отдаётся боль, но ещё сильнее болела её душа. – Вам дела нет до людей, вам лишь бы «операцию провести»! Ваша скрытность привела к тому, что погибли люди, которые могли бы исправиться…

Катя сделала шаг вперёд как бы желая защитить своего возлюбленного, но жест подруги остановил её.

– Даже тот же Андрей остался бы жив, – продолжала Агата, – если бы в самом начале вашей операции вы действовали открыто и просто договорились с ним о сотрудничестве, застав хотя бы на попытке убить Костю, в обмен на свободу. А дети, подростки, которые завтра пойдут торговать порошком – это правильно? – уже почти кричала она.

– Не пойдут – тихо ответил Саша. Он смотрел в пол, как провинившийся ребёнок. – В этот раз все продавцы подставные, наркотики у ФСБ[13].

Агата осеклась. Несколько секунд она, напряжённая, как струна, меряла Сашу горящим взором, а потом как бы обмякла.

– Хорошо, – сказала она, устало отступая, – хоть это хорошо.

Однако через миг девушка снова подняла глаза и добавила:

– Но вот если ты намерен встречаться с моей подругой, то тебе придётся распрощаться со службой в органах, иначе я сделаю все, чтобы тебя радом с ней не было.

Черноволосый цыганистый мужчина сглотнул, словно переваривая услышанное, а Агата снова оказалась в объятиях Павла. Теперь они – совсем родные. Она обхватила его за талию, уже свободную от бронежилета и прижалась головой к груди.

– И ещё… – Она снова обернулась к Александру, который теперь обнимал свою длинноногую подругу. – Я записала телефонный разговор Прокопа, пока тебя не было. Звонок был на стационарный телефон. По нему скорее всего возможно найти абонента.

Она снова уткнулась в тёплую грудь своего спасителя, а федерал вместе с парой ребят двинулся наверх, благодарно кивнув Агате, которая вместе со своим другом отправились сдаваться подъехавшим врачам скорой помощи.

Отряд мобильный особого назначения усаживались по местам в свой броневик, их работа на этом закончилась – они уступили место сотрудникам обычной полиции, которая занялась опросом жильцов и составлением массы протоколов. Громов на «спасибо» пожал руку Павлу со словами:

– Если понадобится – обращайся. Но только, повторяю: будешь сидеть сзади.

– Надеюсь, что больше не понадобится. – повторил Вербицкий.

Они обнялись, после чего Громов запрыгнул в машину, и ОМОН уехал.

Почту тут же подъехали люди на чёрных иномарках, и мужчины в костюмах чинно проследовали в квартиру номер шесть, забрали у полиции сумку с деньгами, тело Прокопа. Они также хотели забрать мобильник Агаты, но она воспротивилась.

– Я ничего не отдам, пока не скажете, кто поставлял в Карелию наркотики. Кто эти свиньи? – сидя в кресле, вся перемотанная бинтами с наклейками на лице, она выглядела воинственно, как обычно.

Мужчина покачал головой:

– Вы не так меня поняли… – Он вынул из сумки нетбук. – Телефон нам ваш не нужен – сейчас скинем файл записи и всё.

– Это Вы меня не поняли! – твёрдо сказала Агата. – Понятно, что дело не в телефоне. Файл не получите, пока не скажете. Я имею право знать!

Мужчина снисходительно улыбнулся, готовый к новой порции уговоров и объяснений, почему ей не следует знать больше, чем следует, но тут в комнату вошёл Саша.