Эффект искажения - Диана Удовиченко

— Алло, — ответил холодный голос.

Девушка, стараясь не паниковать, вкратце рассказала, что у Дениса какой-то приступ и объяснила, где их найти.

— Оставайтесь на месте, — голос Ладимирского-старшего был по-прежнему холоден и спокоен. — Сейчас буду.

— Помоги спуститься, — прошептал Денис.

Вдвоем с математичкой они подхватили парня под руки и свели на площадку. Денис опустился на пол, привалился к стене и закрыл глаза. Дыхание его стало неровным и прерывистым, в уголке губ показалась капелька крови. Обессилев, он оторвал руку от левого бока, и Даша увидела, что его ладонь окрашена красным. Денис был ранен!

Опустившись на колени, она неотрывно смотрела в его лицо, искаженное болью, но все равно красивое и уже родное. Закусив губы, чтобы не плакать, повторяла про себя: "Пусть с ним все будет хорошо! Ну, пожалуйста, пусть все будет хорошо! Я не могу его потерять…" Страх потери, живший в ее подсознании с самого детства, вырвался из плена, мутными волнами заливая душу.

Математичка молча стояла рядом, не зная, чем помочь, но и не решаясь оставить студентов. Она лишь спросила:

— "Скорую" вызвали?

— Вызвали, — ответила Даша, надеясь, что отец Дениса привезет с собой доктора.

Все студенты покинули корпус, и лестница опустела. Когда на ней появился худощавый черноволосый человек в сером кашемировом пальто, девушке казалось, прошла уже целая вечность. Но взглянув на часы, она поняла, что ожидание длилось всего двадцать минут. Ладимирский-старший, пачкая дорогой костюм, опустился на колени рядом с сыном.

— Он ранен, — сказала Даша. — Вы привезли врача?

— Я сам врач, — ответил отец, осторожно ощупывая левый бок Дениса. — Ребята, поднимайте.

Только сейчас девушка заметила стоящих чуть ниже по лестнице двух мужчин с носилками. Они быстро поднялись, ловко переложили Дениса, и понесли. Даша двинулась следом.

— Все будет в порядке, — отрывисто произнес Ладимирский-старший, похлопав ее по плечу. — Спасибо, девушка. Езжайте домой. И вам спасибо, — кивнул он математичке. Вопреки ожиданиям Даши, женщина, ничего не спросив, послушно начала спускаться по лестнице.

— Папа… — едва слышно прошептал Денис, — это Даша…

Мужчина остановился, посмотрел Даше в глаза. У него был острый, словно испытующий взгляд. На мгновение ей стало неуютно, но тут отец Дениса улыбнулся и сказал:

— Спасибо вам.

На этот раз благодарность прозвучала более тепло и искренне.

— Вы можете поехать с нами, Даша. Если вам так будет спокойней, — добавил мужчина.

— Да. Да, конечно, — она просто не в силах была оставить Дениса. Страшно представить, что придется ехать домой и сидеть там, мучаясь неизвестностью. Ей необходимо было находиться рядом, точно знать, что он спасен.

На улице стоял большой японский микроавтобус. Шофер распахнул заднюю дверь, медбратья ловко вкатили носилки в машину. Даша заметила, что внутри микроавтобус оборудован под реанимобиль.

— Вы поезжайте с моим водителем, — коротко распорядился отец Дениса, усаживаясь рядом с сыном.

Микроавтобус сорвался с места и полетел по Океанскому проспекту, лавируя в потоке машин. А к Даше мягко подкатился черный "Лексус".

— Прошу, — вежливо произнес водитель, выходя из машины и открывая перед девушкой дверцу.

Даша уселась, и всю дорогу смотрела в одну точку, нервно тиская сумку и продолжая молиться о том, чтобы Дениса спасли. Оглянись она назад, может быть, сумела бы заметить, что припаркованные неподалеку два черных джипа медленно тронулись и на почтительном расстоянии последовали за "Лексусом". Впрочем, вряд ли девушка придала бы этому значение.

Машина выехала за город, свернула с трассы на узкую дорогу, проходящую через сосновый парк и наконец остановилась перед белоснежным двухэтажным зданием современной постройки.

Вывеска над широким крыльцом гласила: "В ладу с миром. Семейная клиника".

— Сюда, — сказал водитель.

Даша вслед за ним взбежала по мраморным ступеням и вошла в просторный холл. Здесь водитель сдал ее с рук на руки симпатичной приветливой медсестре в кокетливом розовом халатике.

— Вы не волнуйтесь, — сразу заговорила та, ведя Дашу по широкому светлому коридору, — Рэм Петрович — высококлассный хирург, профессор медицины. Правда, он сейчас отошел от дел клиники, занимается политикой. Но сына будет оперировать сам. Дениса уже готовят к операции. А вам придется подождать здесь…

Она провела девушку в роскошно обставленное помещение, в котором ничто не напоминало о больнице. Широкий письменный стол у панорамного окна, тяжелые книжные шкафы, белые кожаные диваны, шелковый ковер на полу, вазоны с деревьями в углах, на стене — картины и необычные часы в переливающемся хрустальном корпусе. Пахло свежестью, зеленым чаем, и — совсем чуть-чуть — мужским парфюмом.

— Кабинет Рэма Петровича, — пояснила медсестра. — Устраивайтесь. Чай, кофе? Может быть, хотите перекусить? У нас пекут очень вкусные булочки.

Даша отрицательно помотала головой: о еде и думать не хотелось. Улыбнувшись на прощание, медсестра ушла.

Наступило время тягостного ожидания. Девушка посидела на диване, потом встала и принялась мерить шагами кабинет, то и дело взглядывая на циферблат настенных часов. Минуты текли невыносимо медленно. Ей казалось, что минула целая вечность, а стрелки будто застыли на месте. В таких метаниях прошел час, другой. Даша подошла к сияющему чистотой окну, взглянула вниз, на окружающий клинику парк, ровные, посыпанные песком тропинки, по которым неспешно прогуливались люди — то ли пациенты, то ли просто отдыхающие.

— Прекрасный вид, правда?

Даша вздрогнула от неожиданности и обернулась: в дверях стоял Рэм Петрович — усталый, но спокойный и улыбающийся. На нем был хирургический костюм, на шее болталась маска — видно, профессор прошел в кабинет прямо из операционной.

— Все хорошо, Дашенька, — произнес он, встретив молящий, полный надежды взгляд девушки. — Операция прошла успешно.

— Можно к нему?

Даша почувствовала, как глаза наполняются слезами, но уже ничего не могла с этим поделать: накопившееся напряжение требовало выхода.

— Он сейчас спит, — Рэм Петрович взял девушку под руку, усадил на диван. — Ну, хватит, хватит, милая. Все закончилось.

Даша судорожно рылась в сумке в поисках салфеток. Профессор галантно подал ей белоснежный шелковый носовой платок.

— Успокаивайтесь, а я пока схожу переоденусь.

Он вышел и вскоре вернулся уже в безупречном деловом костюме.

— А не перекусить ли нам, а, Дашенька? Обязательно надо перекусить!

Он подошел к столу, нажал на кнопку селектора:

— Оля, сообрази нам что-нибудь… — Рэм Петрович выразительно помахал рукой, словно неведомая Оля могла увидеть его жест.

Очевидно, служащие клиники привыкли понимать не только жесты, но и интонации профессора: спустя несколько минут в кабинет впорхнула уже знакомая Даше медсестра с подносом в руках, и принялась расставлять на столе кофейник, чашки и тарелки с закусками.

— Угощайтесь, — радушно предложил Рэм Петрович. — И, пожалуй, нам с вами сейчас это необходимо…

Он достал из шкафа изящный хрустальный графин и два широких бокала. Увидев коньяк, Даша попыталась было отказаться.

— Не считайте меня чудовищем, способным спаивать ребенка, — рассмеялся профессор, плеснув на дно бокала совсем немного. — Это Реми Мартен, Луи Тринадцатый — божественный напиток. Он успокоит вас и придаст сил.

Даша поднесла к губам бокал, вдохнула насыщенный аромат, пригубила, и ей действительно показалось, что медленно разливающееся по телу приятное тепло освежает и успокаивает.

— А ведь я заочно знаком с вами, Дашенька, — говорил между тем Рэм Петрович, придвигая девушке тарелки с сыром, икрой и пирожными. — Да-да, наслышан…

Стараясь разрядить напряжение, профессор нарочно не упоминал о случившемся, развлекая девушку беседой:

— Денис о вас на днях рассказывал. Нет, ничего такого, не подумайте… Но у него нет секретов от нас с матерью. Он воспитан в доверии. Единственный ребенок, знаете ли. Нас немного беспокоила эта его дружба с Яной.

— А почему? — искренне удивилась Даша.

— Нет, мы с женой ничего не имеем против Яны. Она часто бывала у нас. Очаровательная, очень милая девушка. Дело в самом Денисе: он как-то легкомысленно относился к Яне. Мне это не нравилось. Возможно, я излишне требователен к сыну, но считаю, что мужчина должен отвечать за свои поступки. И за женщину, которая рядом с ним. А вот о вас он говорил совершенно по-другому, Даша. Восхищался вашими рисунками, познаниями в искусстве… Он искренне увлечен, поверьте…

Тепло коньяка, уют кабинета, мягкий баритон Рэма Петровича и его доброжелательный взгляд словно стирали из души все переживания этого сумасшедшего дня, утешали, убаюкивали… Борясь с дремотой, девушка слушала профессора: