Исповедь влюбленного в жизнь - Пеле

Когда 15 июня я выбежал на стадион «Нью-Уллеви» в Гетеборге, наверное, многие из 50 000 зрителей были ошарашены, увидев маленького черного мальчика вместе с другими игроками. И, должно быть, многие были поражены, когда я расстегнул спортивную куртку и показал футболку бразильской сборной с большим номером 10 на спине. Думаю, находились там и те, кто решил, что я прибыл в качестве своеобразного талисмана, особенно странно я выглядел в сравнении с огромными русскими. Помню, как я смотрел на них и думал: «Они большие… но и большие деревья можно срубить». Я был там не только благодаря удаче. Буквально за мгновение до начала матча Марио Америко закончил в последний раз делать массаж моего колена и отправил меня играть со словами: «Ты справишься, парень». Я всегда помнил эти слова.

Мы выстроились, чтобы прослушать национальные гимны, и я почувствовал, как меня захлестнули эмоции: как я ждал этого момента. Я тренировался ради этого, терпел боль от лечения. Ради того, чтобы представлять свою страну, страну, безумно любящую футбол, на крупнейшем соревновании. Это одновременно и навевало трепет, и отвлекало. Я знал, что должен сосредоточиться на том вызове, что нам бросал этот матч.

Как только прозвучал свисток, мы продемонстрировали совершенно другой футбол. На предыдущих двух матчах мы играли совсем иначе. Гарринча тут же показал класс, обходя правое крыло и обнажая слабость линий у русских. Стоило мне подумать, что мы отлично начали, как он пронесся мимо защитника и отправил мяч в ворота Яшина. Вратарь ошибся, но мяч попал в штангу и откатился в безопасное место. Всего несколько мгновений спустя я завладел мячом и – бам! – тоже попал в штангу. Крик «Гол!» застрял у меня в горле. Диди крикнул мне: «Расслабься, парень, еще забьем, не принимай всерьез».

В первые минуты игры мы держали поразительный темп. Вскоре мы немного расслабились, когда Диди передал Ваве прекрасный неожиданный пас, и Вава отправил мяч прямо в ворота. Мы все как будто с ума посходили, прыгали на Ваву и кричали от радости. Прошло всего три минуты, и мы были впереди.

После этого мы угомонились, а мое колено стало все больше и больше меня беспокоить, хотя я старался это скрыть. Я довольно-таки хорошо играл, но я очень волновался и хотел сохранить наше преимущество. Я мечтал, чтобы игра закончилась поскорее – а это всегда ошибка, и зачастую фатальная. Я упустил две возможности забить гол, и этого бы не случилось, если бы я был расслаблен. Русские набросились на нас во втором тайме, но наша защита была неуязвима. Напряжение возросло, когда они прорвались вперед, и нам удалось застать их врасплох, и Вава снова забил гол. На тот раз мы испытали невероятное облегчение. От радости мы набросились на Ваву всей толпой, из-за чего он получил травму и вынужден был на несколько минут покинуть поле. Но дело было сделано. Мы прошли в четвертьфинал Чемпионата мира и внезапно стали фаворитами.

Той ночью после ужина в честь победы я вернулся в номер и проиграл в уме каждое движение, каждый удар. Я был не очень доволен своим выступлением. Я мог бы сыграть лучше. Однажды я попытался провести мяч над головой Яшина и понял, что это было дерзостью с моей стороны, – тогда он считался одним из лучших вратарей в мире. Мне стоило над этим поработать. Я все еще чувствовал колоссальный выброс адреналина и совсем не мог заснуть – поэтому я вспомнил ночь перед отъездом из Бауру.

В тот вечер я узнал, что следующим нашим соперником будет Уэльс, одержавший блестящую победу над Венгрией со счетом 2:1 в плей-оффе. В своей группе они были вторыми. Некоторые удивлялись, что эта команда зашла так далеко, но у них были достойные футболисты – включая Джона Чарльза, который, к несчастью для команды, получил травму и не мог участвовать в нашем матче, – и работали они очень слаженно.

Матч с Уэльсом состоялся всего через два дня после моей первой игры. Джек Келси, вратарь Уэльса, был в прекрасной форме, и его защитники отлично держались. Первый тайм завершился со счетом 0:0, и Феола в перерыве произнес воодушевляющую речь. Во втором тайме я получил мяч от Диди, стоя спиной к воротам, перекинул его на правую ногу, обошел защитника и забил. Это был мой первый гол на Чемпионате мира – и он принес нам победу в этой игре.

Матч с командой СССР был трудным и важным для Бразилии, поскольку благодаря этой победе мы стали первыми в группе. Но на личном уровне я считаю самой важной игрой турнира матч против Уэльса. Я знал, что если бы мы проиграли, то вылетели бы из соревнования. И этот гол был, возможно, самым незабываемым за всю мою карьеру. Забив его, я стал гораздо увереннее. Теперь весь мир знал о Пеле. Я был в ударе.

Чтобы попасть в полуфинал, нам впервые пришлось совершить путешествие в Стокгольм. Нашими соперниками были французы, разгромившие в четвертьфинале Северную Ирландию со счетом 4:0. Наш матч был по-настоящему волнующим. Почти в самом начале благодаря Ваве мы забили гол. Но Фонтен сравнял счет (к слову, он на том турнире забил тринадцать мячей, этот рекорд Чемпионата мира до сих пор не побит) – мы пропустили первый гол. Я подобрал мяч у сетки и пошел с ним в центр поля. Думаю, это продемонстрировало то, насколько я стал сильнее и увереннее после игры с Уэльсом. Ближе к концу первого тайма Диди снова вывел нас вперед, показав потрясающий длинный проход.

Во втором тайме, на 52-й минуте, 64-й и 75-й, я был тем Пеле, каким хотел быть, я забил три гола, и для семнадцатилетнего мальчика я играл очень отважно, проводя мячи над головами соперников, и все такое… Я был в ударе, и матч закончился удачно, несмотря на второй гол, забитый французом Роже Пьянтони. Мы победили со счетом 5:2 и прошли в финал.

К концу игры против Франции, думаю, все в мире стали болеть за Бразилию. У европейских команд всегда была сильная защита. Это связано с тем, что обычно у них больше защитников, а не атакующих, поэтому им сложно забивать. Но мы показывали волнующий, дерзкий, атакующий стиль, и толпы зрителей буквально сошли с ума. Хотя большая часть команд в этом турнире использовали построение 4-4-2, мы чаще прибегали к схеме 4-2-4: как только мы получали мяч и атаковали, то сразу четверо наших футболистов играли сообща. Гарринча был ключевой фигурой. Его дриблинг в правом крыле поражал защитников, а зрители радостно кричали: они никогда не видели ничего подобного. Как только мяч оказывался у Гарринчи, его невозможно было увести. Соперники не знали, куда он повернет. Нашим же футболистам это давало время вернуться на атакующие позиции.

Порой он и нас доводил до ручки. Мы тоже не знали, что он задумал. Я часто на него злился. Когда он завладевал мячом, я знал, что он обойдет, по меньшей мере, одного человека, а потом я ждал, что он сделает поперечную передачу. Но часто он сам вел мяч, из-за чего я оставался без дела и был вынужден вернуться на свою позицию. Мы часто спорили с ним из-за этого. И все же, несмотря на эти мелкие огорчения, мы достигли, конечно, потрясающей слаженности. Тогда еще ни я, ни Гарринча этого не знали, но тот Чемпионат мира положил начало историческому партнерству в национальной сборной: каждый раз, когда мы выступали вместе, Бразилия не проигрывала ни одного матча. (Мы не были в курсе этой статистики, пока были вместе на поле. Например, мы никогда раньше не шутили об этом – каждый был сам по себе, ведь за пределами Seleção он жил и играл в Рио, а я – в Сан-Паулу.)