Последний выживший на станции «Таймыр» - Александр Зубенко

…Что-то странное и неведомое витало в воздухе.

Где-то в кустах за деревьями, в нескольких метрах от трагедии, колыхался над землёй малый сфероид, словно наблюдая за только что случившимся. Но Андрей, разумеется, его не заметил.

Не до того было…

№ 25.

…В это же самое время, только в сорока километрах восточнее от места трагедии, верный пёс Бадильон будил своего хозяина, тыкая мордой между лопаток. Несколько раз научный сотрудник базы открывал глаза, обводил вокруг себя взглядом, но по-прежнему оставался безучастным.

Коржин проснулся. Первой мыслью было: что делать? До станции три дня пешком, техника вся разломана, рации не работают. Был бы он один – взвалил бы рюкзак, свистнул собаку, и пошёл, не глядя, благо сейчас не зима. Но с раненым куда подашься?

…Продумать план своих дальнейших действий он не успел.

Упругая волна спрессованного воздуха сбила его на землю. Он упал спиной в присыпанную яму, тут же провалился по пояс, не имея возможности за что-либо уцепиться. Стремительный порыв ветра разметал искры костра на расстояние нескольких десятков метров, в грудь садануло ударом молота и отшвырнуло из ямы к ближайшей сосне, впечатав спиной в ствол дерева. Фраза «хрень собачья…» была его последней фразой, произнесённой при утихающем сознании, а с такими словами, как известно, в рай не пускают. Илью Фёдоровича, как и его спасителя, перевернуло на бок, прижало к земле и, просвистевший сверху вихрь, издав рёв, умчался ввысь, обрушив на учёного массу сухих веток. Воздух наполнился электричеством. На поляну, покачиваясь и, паря в пространстве, выплыл серебристый шар — меньший «брат» космического мегалита.

Просканировав тело учёного лучами, сфероид переместился ближе к егерю, издал едва ощущаемую вибрацию и застыл на месте, как бы «приглашая» проследовать внутрь. На всё про всё ушло не более десяти секунд. «Вобрав» в себя невольных пассажиров, шар раздулся в объёме, вспыхну, издал оглушительный хлопок и… исчез, оставив после себя едва заметную точку.

И только два трупа, лежащих в нелепых позах, напоминали о недавно произошедшей в этом месте трагедии.

Ни Коржина, ни собаки, ни самого Ильи Фёдоровича больше в этой реальности не существовало.

Глава 5 Всплеск гравитации

№ 26.

…А в это время на станции «Таймыр» Витя-Василёк, всегда спавший так, что и пушкой не разбудишь, отчего-то вдруг дёрнулся во сне, открыл глаза и уставился в потолок, по которому блуждали призрачные тени. Луна светила в окно, ветер во дворе колыхал верхушки чахлых деревьев, отчего на стенах и потолке создавались иллюзии мистических «театров теней». Витя не был суеверным. Мало того, он всегда подшучивал над своими коллегами, когда те заводили разговоры о поверьях шаманов или религиозных ритуалах, до сих пор существующих в рыбацком посёлке среди старых погонщиков оленей. Встречаясь с каюрами, он в шутку предлагал обменять их ритуальные бубны на бутылку чистого спирта, чем нередко приводил почтенных старейшин в недоумение.

Два часа назад он расставался с Тоней, они разошлись по своим комнатам, чтобы немного поспать после нудного и тревожного дня, проведённого ими в ожидании каких-либо вестей. На базе они остались вдвоём, и уже третий день не находили себе места, строя бессмысленные догадки и предположения, отчего вдруг пропала связь с Раевским и Андреем, ушедшими к карьеру изыскателей. С Павлом Семёновичем связи тоже не было, и это тревожило обоих ещё сильнее. Три дня они строили догадки, однако ни к какому результату и не пришли: коллеги как сквозь землю провалились. Вахта смотрителей станции, образно говоря, перестала существовать. Витя вызывал Дудинку, Норильск, Диксон, однако и они были недоступны. Молодые люди оказались в локдауне: ни звуков, ни вызовов, ни передач. Даже помехи в эфире не были похожи на обычную статику, всегда заполнявшую каналы радиоволн в любое время дня и ночи.

Проснувшись, Витя бросил взгляд на светящийся циферблат своих механических часов, подаренных ему на день рождения от всего коллектива базы.

Часы стояли…

Он не поверил своим глазам. Часы самозаводящиеся, их не нужно заводить каждые сутки, и они никогда прежде не останавливались!

Стрелки часов стояли ровно на двенадцатой отметке, минута в минуту, секунда в секунду. Наверное, есть что-то злодейское в тот кратчайший миг, подумал Василёк, когда все три стрелки сливаются воедино, создавая мистическую иллюзию потусторонних сил.

Витя выбрался из-под одеяла и поспешил к комнате Тони. Девушка тоже не спала, проснувшись, по её словам, несколько секунд назад. Она стояла в проёме двери, вглядываясь в пустое чёрное пространство коридора, и едва не вскрикнула, когда Витя подбежал к ней.

— Ясно, – выдал он, поразмыслив. – Нас что-то разбудило одновременно, ровно секунда в секунду. Часы остановились. Света нет ни внутри, ни снаружи. Я прихватил фонарик, –включил он луч рассеянного света. – Ты как? Не испугалась?

– Жутко как-то… - прошептала Тоня, когда они вошли в комнату радиосвязи. – Прожекторы во дворе тоже выключены, – припала она лицом к оконному стеклу, пытаясь разглядеть тёмную территорию двора. – Даже столовую не вижу.

– Это оттого, что луна зашла за тучи, – попытался успокоить девушку Витя.

Так и просидели они в комнате пульта управления всю ночь, пытаясь настроить приёмники на входящую волну. Аппаратура молчала. Едва забрезжил рассвет, они выбрались на улицу, первым делом осмотрев трансформаторную будку, но ничего утешительного для себя не обнаружили. Все релейные платы, стабилизаторы и адаптеры передачи тока были либо расплавлены, либо превратились в сгустки обугленных проводов, со всеми исходящими отсюда последствиями. Без главного инженера станционных комплексов здесь было понятно: трансформаторная будка не подлежала ремонту и превратилась в полный хлам. Её буквально разворотило, а то, что главный инженер Степан Сергеевич уже три дня как был мёртв, Витя, разумеется, не имел ни малейшего представления. Связь отсутствовала, и теперь они были отдалены физически не только от карьера изыскателей, но и от остального мира в том числе.

К десяти утра Витя уже знал, что не работают квадроциклы и снегоходы. К двенадцати часам стало понятным, что станция обесточена надолго. К двум часам дня он обнаружил, что радиорелейная установка превратилась в такой же бесполезный хлам, как, собственно, и водокачка с трансформаторной будкой. Теперь от них не было никакого проку. К трём часам они с Тоней пообедали, разогрев на спиртовке то, что девушка успела приготовить за день, и пришли к неутешительным выводам, что они