Что такое психотерапия - Джей Хейли

Большинство детских проблем находится где-то между двумя крайностями: ребенок замкнут и его нужно уговорить раскрыться, и ребенок возбужден, готов к драке и его нужно осторожно ограничить. В основном детские проблемы являются отражением конфликтов между взрослыми, которые обязаны заботиться о детях. Каждая пара взрослых, конфликтующих из-за ребенка (например, мать и отец, отец и бабушка, мать и учительница), рискует вызвать у ребенка серьезные нарушения и гиперактивность. Как правило, супервизор помогает терапевту понять, как контактировать с ребенком, обыгрывая это. Особенно полезно наблюдать при этом опытных терапевтов, умеющих обращаться с детьми.

Терапевты должны научиться не пренебрегать социальной ситуацией, поскольку симптом ребенка может иметь социальную функцию, но, фокусируясь на этой социальной ситуации, они ни в коем случае не должны отодвигать личную проблему ребенка на второй план или вообще оставлять ее нерешенной. Необходимо научить терапевта работать с детьми разного возраста в их социальных ситуациях. Это не означает, что социальный контекст обязательно сразу затрагивать в ходе терапии, как индивидуальной, так и семейной. Если подросток ведет себя неправильно в стремлении соединить родителей, то было бы разумно не обсуждать этот вопрос сразу. Например, депрессивная девочка-подросток на сеансе семейной терапии не хотела говорить о том, что думает. Было ясно, что ее родители конфликтуют из-за нее и сами находятся в стрессовом состоянии. Супервизору нужно было решить, как подойти к этой проблеме. Когда дочь пригласили на отдельный сеанс, она рассказала терапевту, что у нее были сексуальные отношения с ее приятелем и он только что порвал с ней. Она была этим очень расстроена, но больше всего ее тревожило то, что она не знала, как себя вести с этим мальчиком, когда снова его увидит. Терапия сначала была обращена именно на эту проблему и только потом на семейные трудности. Независимо от структурных проблем семьи ребенок или подросток может иметь собственные проблемы, с которыми необходимо работать. У этой девочки были не только проблемы, возникшие из-за ее стремления соединить родителей, но и личные проблемы, поэтому необходимо было помочь ей, чтобы она смогла помочь родителям. Супервизор должен научить своего подопечного обозначать приоритеты.

Искусство супервизии заключается в том, чтобы помочь терапевту научиться изменять ситуацию, одновременно сосредоточиваясь на конкретных потребностях человека с симптомом. Подход, при котором сначала на сеанс приглашают одного пациента, а потом всю семью, приемлем для многих возрастных групп. Женщина лет была исключена из дома престарелых за плохое поведение. Когда она приехала к сыну и его семье, она села на пол в кухне и отказалась уезжать. Кризисный центр направил ее на терапию. Хотя терапевт, как это принято в подобных случаях, хотел пригласить близких этой женщины, он не стал этого делать, так как, судя информации, поступившей из направившей ее на терапию организации, ее сын с женой были очень сердиты на нее, а она — на них. Пожилая женщина отзывалась о жене сына как о «худшей в мире невестке». Собирать их всех вместе с самого начала было бы неразумно. После индивидуальной беседы с пожилой женщиной стало ясно, что она хочет жить с сыном и его женой, а не одна. Добившись исключения из дома престарелых и отказавшись покинуть дом сына, женщина пыталась заставить сына взять ее к себе. Однако ни сын, ни его жена не хотели, чтобы она жила с ними. У них дома уже жили 90-летние родители жены, и этот факт тоже очень раздражал пожилую женщину. Она спрашивала себя, почему они не могут взять ее к себе, раз они смогли взять родителей невестки? Было очевидно, о в жизни семьи настал момент, когда ситуация с престарелой матерью нуждалась в изменении. Это один из самых тяжелых этапов жизни семьи и один из самых сложных случаев для терапевта, который пытается ей помочь. В данном случае терапевт работал над тем, чтобы помочь женщине собраться и вести себя с сыном и его женой более разумно. Затем сын и невестка смогли принять участие терапии, будучи настроены более позитивно и не испытывая злости. В конечном счете семья решила, что пожилая женщина будет жить в доме престарелых, но приезжать на семейный обед по воскресеньям и проводить время с внуками, зачастую в кризисных ситуациях терапевту лучше добиваться постепенных, пошаговых изменений у клиентов, вместо того чтобы собирать их всех вместе и наблюдать, как они ссорятся и злятся друг на друга.

Так как в будущей практике психотерапевт вынужден будет работать с широким спектром психологических проблем, то во время обучения он должен получить доступ к самым разным клиентам. Слишком узкая специализация терапевта непрактична. Однако в действительности клиенты, с которыми терапевт сталкивается в процессе обучения, например в консультационной детской клинике, могут принципиально отличаться от тех, с которыми он будет работать через несколько лет. Например, терапевт может решить работать исключительно с супружескими парами. И что же он будет делать, если у одного из супругов обнаружится навязчивость или депрессия? Кроме того, супруги могут конфликтовать из-за проблемного ребенка, а в некоторых супружеских конфликтах центральной фигурой часто бывает свекровь. Другими словами, этот психотерапевт очень быстро поймет, что попытка специализироваться на каком-то одном типе психопатологии обязательно означает исключение из сферы рассмотрения всех остальных людей. Лучше обладать более широким взглядом на терапию и приобрести более разнообразие навыки. Обучающийся может знать какие-то проблемы лучше, какие-то хуже, но он должен уметь работать с широким спектром проблем, встречающихся в психотерапии.

Если коллеги терапевта специализируются на каком-то одном типе психотерапии, например на групповой терапии или терапии, предполагающей обязательное использование лекарственных препаратов, то это может оказаться проблемой для нашего терапевта. Супервизор должен научить своих подопечных, как взаимодействовать с такими коллегами, чтобы клиент не стал жертвой разногласий между сотрудниками. К примеру, если психиатр прописывает клиенту лекарства, в то время как тот, индивидуально или вместе с семьей, работает с психотерапевтом, то у последнего есть несколько возможностей. Одна состоит в том, чтобы продолжать работать, несмотря на прием клиентом лекарств, даже если это создает проблемы. Например, психотерапевт старается побудить мать брать на себя ответственность, но если она принимает лекарства, она может воспринимать себя неспособной, нездоровой, и это может ей помешать. Такой подход характерен для психологического обучения. Например, психиатр назначает лекарства пациенту с диагнозом «шизофрения» и поручает социальному работнику объяснить семье, что этот пациент неизлечим и всегда должен будет принимать лекарства. Социальный работник, таким образом, позволяет психиатру освободить время для других пациентов, но, главным образом, подобная организация процесса допускает сотрудничество между психиатром и социальным работником или другим терапевтом. Напротив, если социальный работник считает, что человека с диагнозом «шизофрения» можно вылечить при помощи психотерапии и без лекарств, он оказывается в непримиримом конфликте с психиатром и медицинским учреждением. Так как очевидных доказательств того, что шизофрения имеет психологические причины, нет (никто еще не получил Нобелевскую премию за определение психологических причин шизофрении), клиент приносится в жертву гармонии между коллегами. Антипсихотические препараты не только не лечат людей, в большинстве случаев они препятствуют нормальному поведению и приводят к неврологическим нарушениям, таким как поздняя дискинезия. Социальные работники и психологи, участвующие в подобном сговоре, несут такую же ответственность за наносимый вред, как и психиатры, назначающие препараты. Возможно, самый большой вред наносят авторитетные люди, настаивающие на том, что люди с диагнозом «шизофрения» и их семьи должны верить в ее неизлечимость и нерешаемость проблемы, а эта вера не дает им обратиться к терапии. Доказательств того, что эти высказывания верны, очень немного, а доказательства обратного игнорируются.

Если терапевт не считает проблему неразрешимой и не хочет конфликтовать со своими коллегами-психиатрами по основополагающему в таких случаях вопросу, то для него самое логичное — передать клиента психиатру. Однако такой выход не подходит супервизору. Его подопечные должны научиться справляться со сложнейшими случаями, включая психозы, наркотическую зависимость и умственную отсталость. Работая с семьей, в которой есть человек с тяжелым расстройством, психотерапевт обучается лучше, чем при работе с любым другим типом семьи. Считать, что такие люди неизлечимы и должны всегда принимать лекарства или быть изолированными от общества, просто неприемлемо. Супервизоры часто получают возможность работать лишь с двумя типами таких клиентов: с клиентами, которые годами — безрезультатно — принимали лекарства, и с теми, кому лекарства отменили, потому что наносимый ими вред был очевиден и смущал медицинские учреждения.